Олег Поль - Остров Достоверности

3. Можно подумать, что сам Вселенский Дух есть универсалия святости. Однако это не так, ибо Вселенский Дух сверхличен, мы пока не имеем основания применить к нему определение личности «один из нас». Поэтому необходимо понятие вполне совершенной или святой личности, утвержденной во Вселенском Духе и тем не менее не лишенной ограничительного качества «один из нас». Вселенский Дух единит все существа, тогда как Совершенная Личность единит все святые существа.

4. Для возможности дальнейших рассуждений надлежит еще раз обратиться к наблюдению настроений личности. Когда я воспринимаю сложную картину, для каждой детали ее есть особая черта в моем настроении. Каждая подробность либо кольнет болью, либо порадует, и притом с особым неповторимым оттенком. Если одна деталь меня заинтересует и я сосредоточу на ней внимание, ее настроение разрастается и исключает все другие настроения. Это настроение делается средоточием картины, по нему, по отношению только к нему оценивается вся вселенная, и субъект и весь мир как бы насыщаются настроением этой детали. Все отношения предметов бледнеют, кроме тех, которые подходят под цвет специфического отношения избранного предмета к другим. Вселенная рассматривается с точки зрения условно поставленного в ее центре предмета; в этом и состоит сосредоточение или концентрация внимания. Но как только внимание оставляет предмет, последний спешит удалиться из центра, и меркнет сеть новых отношений, так внезапно опутавшая мир.

5. Позади, или лучше сказать — в глубине этого потока настроений кроется одно основное или глубинное настроение. Какими бы оттенками не переливали поверхностные настроения души, — там, внутри самой себя, она думает непрестанно одну глубокую думу — это основное настроение личности. Оно притягивает подобно магниту родственные настроения с поверхности на свое лоно и равнодушно пропускает случайные чуждые элементы.

6. Предмет этой думы может быть выражен в вопросе: «Как достигнуть мне полноты могущества, знания и блаженства?» И каждое существо дает на это свой собственный ответ. Нередко человек проживет всю жизнь, и ни разу не выскажет в слове своей думы; чаще всего он даже и не подозревает о ней. Однако, только эта дума и тот ответ, который дает личность на поставленный ей самим фактом ее существования вопрос, и может служить основанием для истинного деления существ на типы. В самом деле, существуют истинные и ложные универсалии. Так например, змея, свинья, голубь суть истинные универсалии, так как каждое из этих животных имеет свое настроение; но например «пекарь» не есть истинная универсалия, ибо нет глубочайшего пекарского настроения. Глубинное настроение узнается в реакции данной личности на внешнее раздражение. Так, монады материи реагируют на толчок всегда одинаково; животные обычно реагируют согласно своему нравственному совершенству. Покажем это на примере. Пусть некто совершил проступок. Один, услышав об этом, порадовался в душе, помышляя: «со мной бы этого не случилось». Другой — пожалел о чужом падении и т. д.; возможен целый ряд разных реакций, сообразно степеням нравственного совершенства. Ближайшее рассмотрение показывает, что для моральных существ возможно три основных типа настроений. Во-первых, возможно настроение нравственно совершенной или свободной личности, лишенной склонностей. Это — идеал святой мудрости. Во-вторых, возможна личность, движимая исключительно эгоистическими побуждениями. К этому типу не принадлежат животные, ибо они обладают своими родовыми душами, которые магическим влиянием порождают альтруистические мотивы в пределах рода. Наконец, возможны существа, к каковым принадлежит большинство человечества, обитающего на земле, которые имеют мотивы и того и другого рода. Если существуют роды вполне святых и вполне непричастных святости существ, то должны быть и универсалии этих родов. Первая должна быть личностью, которой глубинное настроение представляет святая мудрость в чистейшем виде; это — сама святая мудрость или осуществленная полнота могущества, знания и блаженства. Вторая должна быть личностью, которой глубинное настроение представляет собою самоутверждение в чистейшем виде. Первая есть полнота могущества духа над душой, знания всех святых духов в едином настроении святой мудрости и блаженства в спокойном сосредоточении внимания на своем глубинном настроении. Вторая — страстная жажда могущества над вселенной, полнота рассудочного знания и мучительное беспокойство бушующего глубинного настроения.

7. Надлежит выяснить, существуют ли эти два крайних типа нравственной личности. Если да, то существуют и универсалии их, и, следовательно реально существуют и сама святая мудрость, и князь тьмы. Нашему наблюдению с достоверностью доступна только третья категория, т. е. личности, в которых совершается борьба эгоистического и альтруистического настроения. Поэтому только из них мы можем исходить в рассуждениях; а если так, то предварительно надо установить, каким образом возможно для наблюдения настроений своей личности заключать о чужом настроении, и притом именно о глубинном настроении.

8. Понятие предмета есть его настроение. Пусть я произношу слово «утес». Умозрением я схватываю объективное настроение или понятие утеса. Сколько бы субъектов ни мыслили об утесе, но если все они очищают ум от субъективного настроения, они созерцают одно и то же настроение утеса. Следовательно, это объективное настроение существует как-то вне случайно воспринимающих его монад. Однако немыслимо настроение в себе, без какого-либо настроенного субъекта. Я утверждаю, что настроение вещи есть настроение ее творца в момент творения.

9. Для отчетливости я исследую близко знакомый из опыта процесс творения материальной вещи человеком. Собственно здесь слово «творение» берется в смысле организации материи. Желая создать вещь, творец первоначально представляет в воображении ее образ. Затем он организует материал согласно этому образу. Материал для работы тоже имеет тот или иной вид, но бесформенный. Форма вещи есть символ взаимоотношения группы монад; изменяя форму творец своими усилиями изменяет силовые отношения монад, пока не достигнет такого их распорядка, который он еще до начала работы символически созерцал в образе воображения. Созерцая этот образ, творец был проникнут определенным настроением. Это настроение его, будучи постигаемо в умозрении внешними субъектами, и составляет для них объективное настроение или понятие вещи в точном смысле слова. Есть вещи сделанные с большим мастерством, и однако, не производящие никакого

впечатления на зрителя, как говорится, бездушные. И обратно, есть вещи, исполненные неискусной рукой и однако дышащие неотразимой убедительностью. Это потому, что созерцание чувственной вещи пробуждает интуицию настроения творца в момент творения. Вещь, созданная равнодушным ремесленником, возводит ум к созерцанию пустоты его души, тогда как создание истинного художника открывает наблюдающему уму богатство его творческого настроения.