Самуил Марков - PR В России больше, чем PR. Технологии, версии, слухи

Естественно, когда возник вопрос о направ­лении представителя ЗС в Совет Федерации, кандидатура была согласована на всех уровнях. В качестве представителя было решено напра­вить в Москву советника губернатора по безо­пасности О. Сафонова. Эта кандидатура уст­раивала всех, а главное — ее поддерживали заместитель главы администрации Президента В. Иванов и полномочный представитель Прези­дента на Северо-Западе В. Черкесов, искренне уверенные в том, что «могущество российской власти из КГБ прирастать будет». Ситуация выглядела как рабочая, никто не ждал никаких неожиданностей. На заседании председатель ЗСВ. Климов предложил к голосованию кандидату­ру Сафонова, но неожиданно от имени группы депутатов была предложена иная кандидатура. На первый взгляд, ничего страшного не про­изошло. Наоборот, было продемонстрировано торжество управляемой демократии. Необхо­димая кандидатура была согласована на всех уровнях, а чтобы продемонстрировать демок­ратичность процедуры голосования, в список внесли еще пару фамилий. Дело, как говорит­ся, житейское. Но по результатам голосования выяснилось, что членом Совета Федерации от Ленинградской области стал не «чекист» Са­фонов, а директор инвестиционной компании Альфред Рейнгольдович Кох.

Достаточно долго А. Кох воспринимался публикой как второстепенная фигура на фоне ярко-рыжего пятна по фамилии Чубайс, пока не оказался вместе со своим шефом замешан в скандале, известном как «дело писателей».

Коммунистам стало известно (скорее всего от Б. Березовского), что А. Б. Чубайс и два его ближайших сотрудника подрядились написать для одного зарубежного издательства книгу об истории приватизации в России. Издательство любезно выплатило авторам гонорар авансом в размере, сопоставимом с гонорарами «мате­ри» «Гарри Поттера» Дж. Ролинг. Понятно, что даже В. Шандыбин не поверил в то, что история бездарного разбазаривания государственной собственности может заинтересовать кого-то, кроме тех, кто от всей этой процедуры постра­дал. «Не иначе как Родину продают!» — решили коммунисты и подняли шум. Несколько дней история «писателей» была ярким инфор­мационным поводом, пока герои не предъяви­ли документы, из которых следовало, что гоно­рары действительно получены, налоги с них уплачены и, за небольшим исключением, переве­дены на счет некого некоммерческого фонда, который создан с очередными благими наме­рениями укрепления демократии и развития общественной инициативы. То есть Родину никто не продавал. Просто на подходе был за­пуск политического проекта «Союз правых сил», который нуждался в хорошем финанси­ровании. Необходима была схема. Если схемы увода средств за границы хорошо отработаны и всем известны, то возвращение украденного из-за рубежа — дело новое. Конечно, можно было бы, не мудрствуя лукаво, просто с оффшор­ного счета перечислить деньги прямо в фонд и развивать на них ветвистую российскую демок­ратию, но это было бы чревато. И не потому, что кто-то мог заподозрить, что новая политическая организация — коллективный агент влияния враждебных сил, а потому, что засветились бы фирмы, через которые укрытые от налогов сред­ства утекли в западные банки. Вот и был выбран безобидный вариант: заказчик, пожелавший остаться неизвестным, поручает издательству заказать конкретным авторам небольшую кни­жицу. Все расходы по этому предприятию за­казчик берет на себя. Вот и вся схема.

Именно потому, что все обстояло пример­но так, история закончилась без последствий для «писателей». Правда, в разговоре с Ельци­ным Чубайс вынужден был признать, что его личное участие во всей этой истории было ошибкой, но ведь деньги-то немалые, попади они в чужие руки, так ведь могли и прикарма­нить. Журналисты еще недели две требовали хотя бы показать им столь дорогую книгу, «че­кисты», как водится, слили в «Московский комсомолец» записи подслушанных телефон­ных переговоров ближайших сотрудников Чу­байса. Читатели слегка позабавились тем, что треть произносимого А. Кохом по телефону можно смело отнести к ненормативной лекси­ке, а сама история тихо умерла, слегка подпор­тив репутацию ее участникам.

Второе явление Коха народу было связано с каналом НТВ. После того как на выборах в Государственную Думу канал поддержал не «Единство», а ОВР, да еще позволил себе «не­конструктивную критику» властей предержа­щих, было решено сменить собственника. Вот тут-то первый раз и были продемонстрирова­ны два подхода к проблеме: «чекистский» и «семейный». «Чекисты», не особливо ломая го­лову над проблемой, устроили несколько раз «маски шоу», возбудили пару уголовных дел против ближайших соратников В. Гусинского, а самого медиамагната недельку подержали в обезьяннике. После чего пригласили для заду­шевного разговора и предложили продать ак­ции НТВ взамен гарантий неприкосновеннос­ти. Не успевший вычесать тюремных вшей Гусинский с перепугу все подписал, но через два дня, отмывшись и отъевшись, разгласил ус­ловия договора, обвинил власти в шантаже и, на всякий случай, отъехал за границу.

Расхлебывали ситуацию его ближайшие со­трудники и известные журналисты. Вот тут в игру вступили «семейные».

Дело в том, что Гусинский оказал в 1996 году власти довольно серьезные информацион­ные услуги, и, когда два года спустя во время дефолта рухнул рекламный рынок, ему предо­ставили крупный кредит через концерн «Газ­пром», который, как известно, принадлежит государству. В обеспечение кредита «Газпром» получил акции НТВ. Вовремя отдать деньги Гу­синский не смог, так как понес дополнитель­ные потери на крахе ГКО, которые в свое вре­мя купил «по просьбе власти». Вместо того чтобы вести себя тихо и послушно, как и по­добает должнику, В.А. Гусинский повел свою политическую игру.

Если бы вся ситуация рассматривалась с точки зрения первобытной справедливости, т.е. «по понятиям», на что и рассчитывал Гу­синский, то, конечно, ситуация решилась к его полному удовлетворению: рекламный рынок рухнул по вине государства, потери по ГКО вызваны той же государственной дуростью, что и дефолт, тем более что сам Гусинский не рвался покупать ГКО, а его «попросили». Ко­роче, «по понятиям», Гусинский имел право сделать «предъяву», на что он, собственно, и рассчитывал. Но в том-то и пикантность ситу­ации, что ее было решено разруливать только по закону. А в этом ракурсе все выглядело вот так: владелец НТВ вложил деньги в рискован­ное предприятие (РФ), оно объявило себя бан­кротом, т. е. рискованное вложение капитала оказалось очень рискованным. Потом оный владелец занял деньги у другого лица, дав ему под залог свое имущество. Долг вовремя не был возвращен, а потому имущество перехо­дит новому владельцу, который и распоряжа­ется им как того желает. Короче, «спор хозяй­ствующих субъектов».