Герда Грау - Серый как пепел

— Чуть не спалился, — сказал он. — Ты взял?

Тед похлопал себя по оттопыренным бокам пижамы, заправленной в штаны.

Благодарно мыча, Гейл запустил обе руки ему за пазуху, выгребая свою добычу. Тед хихикал как умалишенный, боясь щекотки, и Гейл, развернув один из батончиков, пористый горький шоколад, бесцеремонно заткнул ему рот.

— Твои двадцать пять процентов, — заявил он. — Жуй и молчи.

Тед засмеялся, перехватил шоколадку рукой. После этого Гейл вскрыл пакет чипсов и уселся с ним прямо на пол. Тед присел рядом на корточки, с любопытством наблюдая за тем, как жадно он ест.

— Понимаешь, все бы ничего, — объяснил ему Гейл с набитым ртом. — Но она была с подругой, а у подруги не было денег. Три билета уже приличная сумма.

— Ясно.

— И потом, когда пошел провожать, выяснилось, что это черт знает где, и на ужин я уже не успеваю.

— Красивая?

Гейл кивнул.

— А что за фильм?

— Да хрен его знает. Я не смотрел, другим был занят. Какая-то чушь про вампиров. Но там был мужик с татуировкой, похожей на птицу, вот она мне понравилась. Как думаешь, если сделать поверх этого, — он кивком указал себе на плечо, где белел шрам от постоянного декодера, крестовой, а не круглый, — будет круто?

Тед посмотрел на его шрам, провел по нему пальцем.

— Больно?

Гейл с недоумением поднял глаза. Никогда прежде Тейлор не интересовался этим вопросом. Чего ему вдруг приспичило спрашивать? Декодеры получали все курсанты, зачисленные в училище, только поначалу временные, в виде маленьких таблеток, а потом, когда определялись со специализацией, заменяли их постоянными моделями с хорошим объемом памяти, это было бесплатно. Гейл обзавелся своим раньше всех — Лаудер сразу заявил, что о карьере выводящего можно даже не мечтать.

— Было больно, сейчас нет, — сказал он. — Заживает дольше, чем делают. Ерунда, короче. Так что скажешь про татуировку?

— Татуировка тоже долго заживает.

— Зато красиво.

— Ты и без нее… нормальный.

Гейл хмыкнул, скомкал пустые бумажки от шоколадок и чипсов, метнул их в корзину и посмотрел на Теда.

— А ты?

Тед почему-то растерялся.

— Я?

— Будешь есть свои двадцать пять процентов?

Тед посмотрел на батончик, который сжимал в руке — тот превратился в липкий растекшийся кусок, размазанный по пальцам.

— Нет, — с облегчением сказал он. — Сейчас выброшу.

— Я тебе выброшу, — возмутился Гейл.

Он перехватил его кисть, развернул к себе и ртом собрал шоколад у Теда с ладони и пальцев. Тед смеялся сначала тихо, потом громче и громче, и под конец со стоном уткнулся в сгиб локтя лицом.

— Щекотно? Терпи, — заявил Гейл.

— Я больше не могу, — сдавленным голосом ответил Тед.

— Все уже.

Гейл дожевал шоколад, довольно откинулся назад, допил газировку и вытер рот ладонью, чувствуя, что его отчетливо клонит в сон. Теперь, пожалуй, он не только спокойно доживет до утра, но даже и до завтрака. «Выброшу», надо же! Только Тейлору может прийти такое в голову. А шоколад хорошая штука... Почти как поцелуи.

Уоррен всей душой ненавидит эту жеребяческую забаву, которой периодически с таким упоением предаются Тейлор и Эндрюс. Он знает ее наизусть, каждый шаг и каждый миллиметр, может с закрытыми глазами предсказать каждую ее фазу, мог бы и не смотреть, но смотрит все равно. Начинается она одинаково — погруженный в чтение Эндрюс, сделав отметку в тексте, обращается к информаторию, сунув стилус за ухо, и белый пластиковый цилиндрик торчит там, как сигарета, пока он морщит лоб в поисках подсказки на просторах сети, прыгает глазами по окнам на экране, высунув язык от усердия.

Тейлор рядом тоже погружен в чтение, он смотрит в пад сосредоточенно и серьезно (отличник, отглаженный галстук, вне подозрений, само собой), в то время как его рука за спиной Эндрюса отправляется в путешествие к его уху. Эндрюс опускает голову, вскидывает, снова наклоняется, рука Тейлора поднимается, отдергивается, снова тянется, лицо Тейлора непроницаемо и даже вдохновенно, и наконец, когда Эндрюс водит пальцем по экрану, другой рукой придерживая убегающий пункт в задачнике, карандаш быстро и безболезненно исчезает из-за его уха и скрывается в нагрудном кармане рубашки Тейлора. Голова Тейлора опускается ниже, ресницы начинают подрагивать от сдерживаемого смеха, и с тихим любопытством он ждет момента, когда кража будет обнаружена.

Дубина Эндрюс, которого можно незаметно раздеть до трусов и снова одеть, пока он решает контрольную, сует пальцы в белесые торчащие волосы, замечает пропажу и крутит головой по сторонам.

— Тед, гони карандаш, — говорит он.

— Я не брал, — не глядя на него, отвечает Тейлор. — Ты его, наверное, выронил.

— Я не ронял, — отвечает Эндрюс, невольно опуская глаза под стол и себе под ноги.

— Тогда спроси Уоррена, — нахально говорит Тейлор, — может он взял?

Он оборачивается к Уоррену и выжидающе смотрит ему в глаза. Ради этого момента Уоррен сидит за его спиной, и ради этого поворота головы Теда изображает долгий и нудный поиск чужого карандаша на своем столе. Эндрюс следит за ним подозрительно, Тейлор нагло.

— Нет, — Уоррен находит силы улыбнуться.

Эндрюс встает, вразвалочку подходит к Тейлору и за шею стаскивает его со стула. Тейлор сопротивляется, Эндрюс вскидывает его себе за спину, словно рюкзак, перехватывает за обе ноги и энергичными рывками вытряхивает из его карманов свой карандаш, сует добычу Тейлору под нос в качестве обвинения, но тот хохочет так, что не может даже говорить. Эндрюс, натянув ему подушку на голову, засовывает его под кровать и с видом победителя возвращается за стол.

Тейлор в смятой рубашке, со съехавшим набок галстуком, тихий и смирный, через минуту присоединяется к нему, и они снова утыкаются каждый в свою книгу, словно ничего не было, не считая того, что на шее Тейлора горят красные пятна от хватки Эндрюса, и когда Уоррен закрывает глаза, он продолжает их видеть.

— История, администрация, статистика, астрофизика, математика, топливо, право, языков четыре штуки… Это у них называется рождественская неделя? — Девилер швырнул пад в стену, устройство в защитном бампере отскочило и шлепнулось на клавиатуру информатория, за которым сидел Джонсон.

— Можно заткнуться, а? — взбесился тот, швыряя устройство назад. — Я своих мыслей не слышу из-за вас, придурки!

— А можно не орать? — рявкнул Креббер со своей койки, перекрывая голосом общий шум.

Вайз, заткнув уши, продолжал рэпом повторять формулы, и Грегори треснул его подушкой по голове, тот ответил ему пинком, между кроватями завязалась драка, в которой приняли участие жители ближайших коек. В коридоре послышались шаги дежурного, драчуны разбежались и успели лечь и накрыться одеялами до того, как офицер заглянул в дверь, обводя комнату подозрительным взглядом. Красный от злости Грегори умудрился и лежа лягнуть своего противника, на что Вайз ответил ему локтем в нос, и драка переместилась в пространство между кроватями.