Cake Cat - Багряное Пламя [СИ]

- Чушь! – Флавия раздраженно махнула своей паучьей рукой, и направилась обратно к своему рабочему месту, будто собираясь что-то там найти.

- Именно об этом я подумал в первую очередь. Быть может, если бы не мои тесные контакты с вашей братией, я бы поверил Дуке и исполнил его маленькую просьбу. Всего-то и нужно заставить нескольких еретиков дать красноречивые признания в государственной измене и ереси. Обычная практика.

- Не так давно стратег уже раздавил две непокорные общины неподалёку от Морхейма. Не знаю уж, в кого они верили и чему поклонялись, но Дука отчего-то решил всерьез взяться за вопросы веры в Ауревале. Привычное религиозное разнообразие в последние годы постепенно сходит на нет его стараниями, но люди, тем не менее, поговаривают о новом божестве…

- Царе Эльфов? – ничуть не удивился я.

- Да. Люди стратега борются со всеми проявлениями ереси, но слухи об этом божестве только множатся. Быть может, это очередные выдумки, но мне почему-то кажется, что всё это как-то взаимосвязано.

- Так или иначе, я сказал всё, что должен. Люди Корнелия могли проследить за мной, и, кто знает, о чем они могут подумать, узнав, что я был здесь. Я подарил вам самое ценное, что только мог: время. Используйте его с умом, потому как через пару дней я буду вынужден прийти сюда в составе карательных частей инквизиции, дабы дать стратегу всё необходимое.

- Благодарю тебя, друг, - устало развалившись на своем кресле, Флавия прикрыла лицо руками, будто размышляя над моими словами.

- В ответ я бы хотел узнать всё, вам известное о Царе Эльфов, а также о том, что происходит в Ауревале. Я знаю: у вас достаточно информации, которой можно поделиться. Вскоре, надеюсь, мне удастся хоть немного прояснить ситуацию, и тогда я пойму, чем помочь вам.

- Тогда нам придется встретиться где-нибудь в безопасном месте. Желательно, через несколько дней или даже недель, пока все не уляжется.

- Назначь время и место – и я приду.

- Завтра, в полдень у Трибуны Бельвеста. Там ты найдешь моих связных, которые помогут установить постоянный контакт. Только будь крайне осторожен: у стратега много глаз и ушей. Боюсь, он уже мог прознать о твоем визите сюда, и тебе придется очень постараться объяснить ему свои действия, прежде, чем в предательстве будешь обвинён ты сам.

Я только склонил голову в знак согласия, не имея ни малейшего представления, где находится названное ею место. Однако у меня еще оставалось достаточно времени узнать, тем более что я собирался наведаться в гости к Мелиссе. Воспоминания о ней немного рассеяли сгущающиеся тучи в моей душе, на секунду заставив сердце биться немного быстрее. Мне захотелось увидеться с ней как можно быстрее, но вначале следовало поговорить с Альвином, и как можно быстрее, пока он не сбежал, влекомый утренним похмельем.

- Надеюсь, твоё предупреждение пришло не слишком поздно, - бросила мне напоследок Флавия.

Я ничего не ответил, только коротко поклонился, уходя. Миссию мою можно считать успешно выполненной: контакт с общиной установлен и даже былые мои капиталовложения в дело стаферосских фанатиков возникли отголосками здесь, на краю мира, позволив значительно облегчить мою работу. Фактически я только что поставил себя на сторону мнимых предателей, но причин доверять Матери и ее людям было гораздо больше, чем в случае со стратегом. Даже тот факт, что стратег хотел устроить нашу с Мелиссой свадьбу, ничуть не подкупал меня: в голове уже начал зарождаться план, который позволит мне усидеть разом на двух стульях. Дело это невероятно сложное и слишком уж много в нем неизвестных, однако конечный результат стоил того. Так, по крайней мере, я хотел верить.

Над городом снова собрались хмурые тучи, еще по-летнему кудрявые и бойкие, готовящиеся уступить место сплошной осенней хмари, затягивающей небо от горизонта до горизонта. Дул холодный порывистый ветер, гоняющий тучи пыли и мусора, и на пустынных улицах этой заброшенной части города не видно было даже нищих, населяющих город в великом множестве и непрестанно клянчащих милостыню на каждой улице, площади и проулке. Я неспешно направлял коня по выщербленной и кое-где поросшей бурьяном мостовой, уныло созерцая развалины по сторонам, расслабившись и целиком уйдя в размышления. Это меня и сгубило.

Раздался щелчок спускаемой тетивы, и в то же мгновение я ощутил сильный толчок, выбивший меня из седла. «Убили» - только и успело промелькнуть в голове. Боль пришла с запозданием, и уже оказавшись на земле, я разглядел алое оперение арбалетного болта у себя в плече. Инстинкты заставили моё тело сгруппироваться и не сломать спину при падении, и еще два болта, пропоровших плащ, вошли в землю в том месте, откуда я откатился, едва соприкоснувшись с мостовой. Сердце гулко билось в груди, отдаваясь молотами в висках, боль почти не ощущалась, и мир вокруг превратился в узкий коридор, в конце которого – либо спасение, либо смерть. Я не видел нападавших, но предполагал, что они укрываются на втором этаже каменной развалюхи в конце улицы, и потому быстро, как только возможно, даже не поднимаясь на ноги, вполз в ближайший проулок. Теперь у меня появилась лишняя пара секунд для подготовки: болт не задел костей, но правая рука с трудом повиновалась мне. Кровь уже пропитала рубаху и стекала теплыми ручейками по коже жилета, однако рана оказалась не слишком серьезной. Левой рукой я достал меч, но биться так, как мог я правой рукой, получится едва ли не вполовину хуже, и только узкий переулок давал мне хоть какое-то преимущество. Если же нападавшие решат избежать схватки на мечах, последней надеждой моей останется только полуразрушенный колодец, которым заканчивался проулок: то ли старая канализационная сеть, то ли часть системы водоснабжения старого города. Если не слишком высоко, можно попытаться уйти подземными туннелями, не переломав ноги при падении.

Я и не надеялся на честный бой, поэтому сразу же бросился к колодцу, но наткнулся на решетку, не смотря на годы забвения, всё еще надежно перекрывающую путь вниз. Возможно, именно на это рассчитывали нападавшие: пристрелить меня в этом тупике, единственном укрытии на хорошо просматриваемой улице, и я уже слышал топот ног моих убийц, желающих завершить своё темное дело. Однако я без труда, хоть и с внутренним содроганием от такого кощунство, за несколько быстрых ударов перерубил мечом проржавевшие уже прутья, и с глупой надеждой в сердце прыгнул во тьму. Родовой меч в очередной раз показал себя с лучшей стороны: сейчас такую сталь уже не делают, и стоит он целого состояния. Но возможность в бою крушить даже самые толстые доспехи, пожалуй, бесценна. А какая, в общем-то, разница между ржавыми прутьями и броней врага, если на кону стоит твоя собственная жизнь?