Cake Cat - Багряное Пламя [СИ]

- Неловко обращаться, эээ… кир - странно подбирая слова с мягким кеметским акцентом, бородач заерзал напротив меня, не зная, куда себя деть, - но не хочешь ли присоединиться к нашей компании? Я наблюдал, как ты пьешь тарку, и могу сказать только одно: лишь истинный кемет может так пить.

- Что ж, почему бы и нет? – расслаблено ответил я, ощущая легкость во всем теле и желание с кем-нибудь поговорить, - сейчас куплю еще одну бутылочку и присоединюсь.

- О, нет-нет, мы угощаем. Бранда! – кемет окликнул хозяйку и что-то быстро затараторил на своём языке. Толстуха покосилась в мою сторону, и согласно закивала, вытирая подолом потное широкое лицо.

Я последовал за пригласившим меня бородачом к сборищу точно таких же рыжих и бородатых мужчин в грубых кожаных одеждах. Кажется, я очень удачно пришел в это место: если это кеметские охотники, для моей миссии не найти лучших проводников, тем более что, судя по их реакции, мне удалось вызвать в этих суровых людях кое-какое уважение.

- Моё имя – Тукка, это – Ррек, Нгар, Шеффе, Кагар… - кемет представил мне еще семь человек, но имена их тут же выветрились из головы, совершенно чуждые моему уху. Я сделал вид, будто всех запомнил и даже ответил на традиционные кеметские приветствия, о которых рассказывала Мелисса, напутав только самую малость.

- Марк, - представился я в ответ, выдержав очередную порцию направленных уже в мою сторону приветствий, после чего сел на предложенное мне место.

В это время хозяйка трактира принесла целую бочку тарки, могучими руками взгромоздив ее в центре стола. Эта женщина превосходила каждого кемета чуть ли не на голову в росте и в два раза – шириною плеч, так что бородачи смотрели на нее нескрываемым то ли любовным, то ли просто восторженным взглядом. Прибежали еще две заморенного вида девицы, и принялись убирать объедки, принося взамен новые блюда, доверху наполненные различной снедью.

- Бранда, - указал главный из кеметов на фигуру хозяйки, - бой-баба, тоже из наших. Говорит, ты ей понравился, но сказать стесняется. Говорит, имперские обычаи запрещают.

Я посмотрел в сторону Бранды и нервно сглотнул, на секунду представив себя в объятьях этой женщины, затем перевел взгляд на Тукка и с максимально вежливым тоном сказал ему, что суженая у меня уже имеется.

- И чего же? – не понял тот.

- Не в обычаях империи предаваться любовным утехам с другими женщинами, если любишь кого-то одного.

- Да-а, дела-а - задумчиво протянул Тукка, машинально уже приглаживая косматую бороду.

- Но пить за знакомство имперские обычаи не запрещают? – весело поинтересовался другой кемет, кажется, Кагар или Нгар.

- Заставляют.

- Дела-а, - снова покачал головой Тукка, на этот раз одобрительно, и мы выпили.

Когда первый бочонок подошел к концу, большинство моих новых знакомых уже прилично набралось, а за окном уже стояла глубокая ночь, я стал узнавать для себя много нового и интересного. Голова немного кружилась, и ноги немного подкашивались, но в целом я чувствовал себя превосходно, даже не смотря на разболевшуюся рану. Рыжие обитатели равнин Ауреваля действительно оказались охотниками, пропивающими выручку в трактире своей соплеменницы, и по совместительству пристанище всех кеметов города. Люди равнин не любили ни Морхейм, ни любые другие города и городки, основанные имперцами, и если и селились в них, то только тесными маленькими общинами. Бранда же по неведомой мне причине решила отказаться от неприязни соплеменников и построила собственное питейное заведение, мгновенно ставшее популярным среди немногочисленных кеметов города. Единственной недвижимостью этого кочевого народа во всей столице фемы. Странное название трактира Бранда объяснить не смогла, сказав только, что вывеску заказала нарисовать с последней оставшейся у нее монеты, уплаченной художнику, пририсовавшему зачем-то Неросу кружку пива.

- Что вообще за небо такое, седьмое? – пьяно прижавшись к присевшей на минутку Бранде, поинтересовался Тукка.

Шеффе что-то ответил ему на кеметском, и все дружно рассмеялись. При мне они старались говорить на имперском, но иногда всё-таки срывались на родную речь, более привычную и легкую для заплетающихся языков. Взгляды этих людей по сравнению со строгими нравами имперских граждан показались мне невероятно необременительными: у них хоть и имелось некое понятие брака, но ни о какой супружеской верности не шло и речи, не было никаких сексуальных запретов и предрассудков. Всё прямо как на оргии стратега, будто бы перенявшего часть уклада этого странного народа. Превыше всего, по их словам, ценилась сила, в любом ее проявлении, пусть даже это было и количество выпитой тарки, и потому дабы мне подтвердить свой дружеский статус, пьяные кеметы затеяли борьбу на руках, в которой я, даже учитывая количество выпитого бородачами пойла, победил всего лишь четверых из них. Однако этого хватило, и под веселую тарабарщину на кеметском, было решено заказать еще бочонок и продолжить знакомство.

Но на втором бочонке проклятая тарка решила вдруг подействовать на мой устойчивый даже для слюны гидры организм. Меня развезло, но кеметам пришлось еще хуже, среди них держались только трое, включая Тукка. Мне в голову наконец пришла мысль нанять всю эту веселую компанию для своей миссии, и я не преминул ее озвучить.

- А куда итти надо?

- Я сам еще до конца не уверен, но думаю, куда-то в сторону леса Короля Эльфов. Как вы его там называете?

Кеметы дружно переглянулись и, немного помолчав, выпили остатки тарки из своих кружек.

- Лес Килмара, значит, - будто даже немного протрезвев, ответил Тукка, - любите же вы, имперцы, давать громоздкие названия. Но что ты хочешь там найти?

- Не что, а кого. Одного колдуна, донимающего людей стратега. Тот, кого называют Царём Эльфов, на вашем языке зовется Килмаром?

- Говори тише, не хватало еще, чтобы кто-то услышал, - тут же понизив голос до пьяного шепота, отозвался Ррек, - местные не очень-то жалуют разговоры о нем, однако частенько посланники вашего военачальника наведываются в его лес, разговаривают с нашими старейшинами. Но сами мы до конца не понимаем, что там происходит: всюду патрули и заставы, через которые даже лис не проскочит.

- Этот Килмар – кто он?

- Ооо, - мечтательно закатив глаза, затянул Тукка, - Он - один из великих шаманов древности, живший еще когда прапрадед моего прапрадеда сосал молоко своей матери. Он достиг полного единения с миром и ушел в тот лес, ставший затем священным для нашего народа, однако сейчас старые обычаи поклонения ему уже почти забыты, и только некоторые старейшины до сих пор чтят их.

- И о чем посланники стратега говорили с ними?

- Я не знаю. Старейшины только сообщают свою волю кланам и не посвящают нас, простых охотников в свои дела. Мы не охотимся в священном лесу и никогда не приближаемся к нему, поэтому, если ты хочешь всё-таки проникнуть туда, особо на нас не рассчитывай.