Пэт Ходжилл - Море Времени

- "Если вы чего-то не слышали лично, милорд, разве это делает это ложью?"

- "А если какой-то треклятый сказитель что-то сказал, разве это делает это правдой?"

- "Это зависит от суждения летописцев, когда дело доходит до записи конкретной песни. Две отдельные ветви нашей обители держат друг друга под контролем. Вы не обсуждали этот вопрос с милордом Коррудином?"

Калдан выглядел обиженным. - "Я поговорил со своим дядей, всё верно, хотя он и склонен пятиться в угол при любом к нему обращении. Я пока ещё не выяснил, что же с ним сотворила эта маленькая сучка Норф в Тентире, кроме того, что в итоге он выпал из окна. Он помог мне разобраться в некоторых моментах, хотя мы так не достигли одинаковых выводов по некоторым вопросам."

Он заставил себя откинуться назад под скрип дерева и кожи. Его унизанные кольцами, пухлые пальцы выстукивали нервную дробь по ручкам его кресла. - "А теперь послушайте вот что: Я не спорю с древнейшими песнями, которые возникли ещё до Падения и пришли к нам только через память. В конце концов, их можно считать скорее легендами, чем законами. Более свежие записи, вот что меня волнует. К примеру те, что требуют скорее личной ответственности за поступки, чем верности своему лорду."

- "Парадокс Чести," - пробормотал Ран Таур, - "родившийся из Падения Герридона."

- "Да. Он самый. Целое море романтической ерунды, если хотите знать моё мнение. А что такое, мой собственный военный лидер, Шет Острый Язык завяз в нём по самые уши, и какой результат? Он отпустил своего брата..."

- "Медведя."

- "... опасного безумца, уверяю вас, скитаться по Заречью, как ему вздумается. Затем, сорвиголовая сестричка Верховного Лорда всё-таки выпустилась из Тентира, несмотря на все мои особые указания."

- "Рандоны следуют своим собственным правилам, как вы могли заметить. Они вне политики."

- "Скажите это Рандирам."

Директор вздохнул. - "Миледи Ранет давит на то, чтобы творить всё, что только вздумается, в отличие от вас, милорд."

Калдан нахмурился, неуверенный, было ли это комплементом, или оскорблением, или же простой констатацией факта.

- "Вы думаете, я не прав, желая вернуть так называемого лордана Норф на её надлежащее место? Умоляю вас, скажите, какого рода успеха она добилась в Котифире, а? Мне сообщили, что она часто отсутствует на своём месте в лагере. Наказал ли её Харн за это? Вероятно, нет. Он так же испорчен песнями, вроде тех, что поёт Зола. Ха. Эта женщина просто-напросто ходячая мерзость. Её давно уже следует предать погребальному костру, которому она собственно и принадлежит."

Тут Кирен ощутила за собой холод, а жёлтая, шишковатая кисть Золы коснулась её собственной.

- "Люди Калдана ... наглухо запечатали обитель," - пробормотала певица мерлонг своим хриплым, прерывистым голосом. - "Дело тут не в тумане ... уже нет."

- "Но зачем Калдану делать такое?"

- "Я не знаю ... но из того, что я слышала ... я подозреваю."

- "И мы не можем подать сигнал в Валантир о помощи?"

- "Нет ... насколько я могу судить."

- "Ну, у нас всё ещё есть это." - Кирен извлекла из своей куртки записную книжку и принялась черкать в ней своим быстрым, острым почерком.

- "Здесь нет иных дальнеписцев, ближе, чем Готрегор," - сказала Зола. - "А он и Матрона Кирен ... от нас в сотне миль."

- "Я знаю Тори и Тётушку Триш. Они найдут способ ответить, пусть даже это займёт какое-то время."

- "Потом есть ещё одна песня, которая меня особенно интересует," - говорил Калдан, снова склоняясь вперёд, ещё возбуждённее и напряжение, чем прежде, хотя и пытался это скрыть. - " `Верховный Лорд Герридон, Мастер Норф, гордым он был человеком. Три народа держал он в длани своей -- аррин-кенов, хайборнов и кендаров -- по праву рождения и силы.' Помните это?"

- "Это всякий помнит," - сказал Директор. - "Ну, так что?"

- "Мои летописцы поведали мне, что эта песня была сочинена в этом мире после Падения и впоследствии была занесена на бумагу. Существует только один экземпляр. А теперь, я хочу её увидеть."

- "Зачем?"

Калдан беззаботно махнул своей свободной толстой рукой. - "Что там говорят в таких случаях ваши учёные? Интеллектуальное любопытство." - Он оглядел библиотеку. - "Он здесь?"

- "Возможно. Хотя большинство кенциров знают эту песню наизусть, и таким образом, она передаётся из уст в уста. Никто не обращался к оригинальному манускрипту годами. И знает ли кто-нибудь вообще, где он?"

- "Один человек, как мне сказали, всё-таки знает," - ответил Калдан, снова откидываюсь назад с самодовольной улыбкой. - "Учёный по имени Индекс."

III

Кто-то, верно, бежал впереди, потому что у ворот Готрегора Торисена с Уайс встречали Бурр, Рябина, Лютый и дюжина других кендаров. Вот и вся его надежда проскользнуть незамеченными.

- "Мы развели большой огонь в камине зала столовой," - сказал Бурр, помогая ему утвердиться на ногах, когда он спешился. - "Ты сможешь раздеться и принять перед ним ванну."

- "Я думаю, может конюшня будет более подходящей..."

- "Нет."

Торисен подчинился. Он задолжал им гораздо больше за то, что так напугал, да и тепло скачущего огня было более чем желанно. Его пальцы тряслись от холода, пока он нащупывал застёжки и шнурки. Чёрная кожа была липкой от грязи и цеплялась к телу. С помощью Рябины он стащил её прочь. Лютый стянул с него сапог и рассматривал его разодранную подошву.

- "Швапп?" - спросил он, поднимая глаза.

- "На склоне холма, никак не меньше, в компании чёртовой золотистой ивы. Она верно залегла в зимнюю спячку под прикрытием ольховой рощи."

Они аккуратно опустили его в горячую воду, оставляя на полу грязное месиво. Бурр вернулся с чистой одеждой и сапогами. Следом за ним в залу ворвался Киндри.

Торисен и его кузен не разговаривали с тех пор, как последний предположил, что любые виды привязывания могут быть способностью шанира -- нечто, что Торисен совершенно не желал рассматривать. Киндри, тем временем, держался подальше, сидя в своих комнатах и посвятив себя продиранию сквозь столь долго игнорируемую корреспонденцию Верховного Лорда. Теперь он сжимал в руке свиток, а лицо его было почти таким же белым, как волосы.

И что теперь? задумался Торисен, вытираясь обрывком овчины.

- "Говоря об иве," - заметил он, поворачиваясь к Рябине, - "мне пришло в голову, что её преследование только наносит всем вред. А посему, я дарую ей свободу леса, по крайней мере, пока она остаётся в моих землях."

- "Довольно неплохо," - сказала Рябина, со своим обычным недостатком выразительности, - "но кто теперь объяснит это ограничение дереву?"

Киндри в прямом смысле приплясывал от тревожного возбуждения. - "Пожалуйста, прочтите это."

- "Прочитай сам. У меня руки мокрые."

Киндри сглотнул и развернул свиток. - " `От Калдана, Лорда Каинрона, Торисену, Лорду Норф, приветствия,'" - начал он дрожащим голосом.