Goblins - О бедном монахе замолвите слово

После всех необходимых процедур, включивших в себя умывание, расчесывание бороды и бритье лысины маленьким, кривым, но очень острым ножиком, я отправился в проклятый старый дом за своими законными трофеями. Как говорится — форты сдались, и крепость пала, так что, горе побежденным. Впрочем, как чуть позже выяснилось после тщательного осмотра помещений, ничего особо ценного в поместье не было. Ну не тащить же с собой побитые плесенью картины со стен или циновки с пола, гнилую мебель, или обколотые каменные вазы? В чжэнфан была устроена маленькая библиотека, но ничего ценного не нашлось и в ней, более того, судя по выдранным и скомканным страницам, часть книг использовалась явно не по назначению.

Но ведь не зря старый Фанг с таким упорством гнал меня сюда? Поэтому на обитателей поместья пришлось надавить, и вскоре один из них раскололся, как сосновое полено, заодно поведав свою и своих друзей угрюмую повесть.

Если вкратце, то жил-был однажды торговец, унаследовавший от отца семейное дело и это небольшое поместье. Руки у него под торговлю оказались не заточены, вдобавок любил он поигрывать в кости, го, маджонг, фэнтэн и прочее, так что вскоре плотно сел на мель и впал в долги. Рук, тем не менее, не опустил, а собрал команду работников мешка и топора, коих и отправил на большую дорогу, реализуя награбленное с помощью оставшихся у него от отца связей. На мелочи не разменивался и все подряд не хватал, предпочитал брать реже, но по-крупному: курьер с чем-то ценным, торговый караван конкурента, и т. д., лавчонки же в городе продолжал держать для прикрытия. И вроде бы дела пошли на поправку, он потихоньку отдавал долги, с остатка неплохо в Цзегу жил. Братья же поселились в его загородном поместье, и изображали из себя охрану и работников оного, а, поскольку свидетелей при совершении злодейств они не оставляли, то и длилась сия благодать довольно долго. Однако, сколько веревочке не виться, а все равно отрежут. Случайно ли это вышло, или уставшие от хитрожопых грабителей прочие знатные люди города скинулись, но в очередной караван, предназначенный на поток и разграбление, затесался сильный практик боевых искусств, противостоять которому братья, сильнейший из которых находился на пике стадии Заложения Основ, естественно, не могли, и плевал он на все их ухищрения. Ни атака из засады, ни ловушки, ни яд — ничего не помогло. Из почти двух десятков братьев унести свои задницы сподобились лишь четверо, включая одного из трех старших банды, прежде державших всю вольницу в кулаке. И что же делать — спросили они себя? Ну, конечно же перекусить, перевязать раны, собрать накопления и свалить подальше, а жадное купцово отродье пусть само расхлебывает заварившийся супчик.

Наскоро на стол им накрыл самый юный участник ОПГ, дурачок-сирота, которого на дело не взяли. В команде паренек выходил на поле под шестым номером, был ответственен за догляд за интересующим объектом на улицах города, за чистку и уборку, уход за лошадьми и прочим скотом в поместье, за подай, за принеси, за по роже получи, в общем, жизнь у него была насыщенной и без походов за хабаром. Так вот, приняв по доброй чаше вина и малость переведя дух, трое братьев решили, что около шести тысяч серебряных лян и мешок колотого серебра на четверых не делится (сироту-дурачка, разумеется, не считали), тем более, что за старшинство доля полагалась увеличенная, и составляла бы от половины до трети всей суммы. К их несчастью у старшего брата мысли в голове бродили схожей направленности, и, пока трое тугодумов маялись со своими ковыряльниками, свой длинный прямой цзянь он достал первым, наглухо устряпав всех троих. Тут бы и сказочке конец, славному воину на коня, да в чисто поле, но из доброго шэн (около литра, чтобы вам не напрягаться) вина, булькавшего у славного воина в животе, наверное, больше половины оказалось ядреной отравой, что позволило всем присутствующим прояснить непреложный факт: если кто тут и дурачок, то это явно не сирота на побегушках. Сколько он ждал подобной оказии — история умалчивает, но дождался. Терпение и яд всех победят, однако. На этом последний из братьев предпочел на время оставить суетное бытие, напоследок заблевав кровью предназначенные к погрузке мешочки с деньгами, коими, путем присвоения, умело распорядился бывший подай-принеси.

Я этим ребятам не сочувствовал нисколько, а таким вот залетным «братьям» в Цзиннане порой приходилось и прикус исправлять, когда они начинали вконец терять берега и обижать местных. Какими бы злыми эти парни ни были — как говорят в народе, пришлый дракон местного змея не осилит. А если этот лысый змей к тому же чертовски силен и крепок, да с метлой в руках, да еще и (чаще всего) не один — какой дракон сможет устоять?

Это так, к слову.

Сколько продолжалось серое небытие — бывшим братьям было неизвестно, но однажды они осознали себя в новой форме и качестве. Страх и гнев, слезы и сопли — не помогло ничего, и четверо духов обжили уже обнесенное к тому времени мародерами поместье. Пару раз его пытались восстанавливать новые собственники, однако, освоившиеся братья лишних на свою территорию более не пускали. Последней серьезной попыткой избавить дом от тараканов был приход в поместье бродячего мастера Фэн Шуй. Выпить старика не вышло, бояться этих скоморохов он не стал, амулеты защитили его от их убогого арсенала, так что пришлось на дедушку скинуть каменную вазу. Против вазы амулеты помогали так себе.

На этом я прервал полную жалости к себе повесть духа и попросил его быть ближе к делу.

В общем, духи за все прошедшие года сотню раз помирились и сотню раз поссорились обратно, убили несколько человек, создали поместью зловещую репутацию и, самое главное, с ним практически срослись. И таки нашли то, о чем вряд ли знал тот сын купца, который и пристроил поместье под разбойничью базу. А теперь пришла пора завладеть этим самым мне.

Руководствуясь пояснениями духа, я выломал несколько кирпичей из стены в углу разоренной библиотеки. Пошарил рукой в проломе, и нащупал огромный ком пыли, каковой и содержал в себе завернутое в расползающуюся мешковину главное сокровище этих мест, которым оказалась книга. Ее я поспешил предъявить учителю.

Высотой около полутора чи, и шириной около одного чи, толстенный том был зашит в переплет из грубой красной кожи, не слишком похожей ни на коровью, ни на свиную.

— Учитель, это то самое? Ну, что ты чувствовал, когда попал в ту… эээ… кучу лошадиных неприятностей?

«Именно то самое. Впрочем, не буду лгать, этот старик ожидал увидеть несколько иное».

Даже так? Ну, что ж. И на старуху, как говорится, бывает всякое. Но все же книга выглядит непростой. Вдруг там могучая техника?