Анатолий Махавкин - Погонщица единорогов [litres]

Сначала никто не понял, что происходит, да и, как выяснилось, глаза Порченых воспринимали единорогов, как слепящие пятна света. Уцелевшие монстры попытались дать отпор, но их тела уже ослабели, и оружие выпадало из лап, как это прежде происходило с людьми. Те, что сообразительнее, решили убежать, но теперь Порченые оказались заперты между войском людей и единорогами и стали лёгкой добычей. Их всех истребили. Из огромного войска, посланного Порчей, случайно уцелели считаные единицы. Сообразив, что судьба сохранила им жизнь, люди вышли поприветствовать своих спасителей. – Почему-то в голосе рассказчика звучала гордость, словно он лично оказался причастен к той победе. – Как выяснилось, единорогами управляли десять прекрасных наездниц. Девушки оседлали самых больших и сильных животных, которые скакали впереди остальных.

– Говорят, с Погонщицами был один человек, – заметила Саша, успевшая решить все вопросы с Морисом. – Какой-то старикашка, напоминавший ощипанного голубя.

– Слухи, – отмахнулся рассказчик. – Столько времени прошло. Что люди могли запомнить? Что вы вообще помните, однодневки?

– И всем было счастье? – спросил я, поднимая Кровопийцу.

Меч что-то заворчал, но тут же заткнулся.

– Был поход на землю Порчи, – ухмыльнулся дедуган, – и несколько крупных сражений с участием воинов и магов. Но исход всегда зависел от участия единорогов. Два года человеческие армии вычищали земли Порчи от монстров, ею порождённых, и в конце концов одержали полную победу. Ну, почти.

– Что значит – почти? – спросил Егор и, затянув последний ремень, несколько раз подпрыгнул. – Нет, реально. В твоих рассказах полно недоговорок, а когда просишь растолковать, возникает впечатление, что кота тянут за известные органы.

– Другого бы потянуть… – мечтательно протянула Светлана, покосившись на старика. – Да боюсь, там уже давно не за что тянуть.

– Желаешь проверить, хе-хе?

Марк показал деду огромный кулак, но того это ничуть не смутило.

– Эге-ге, татуированная башка, сколько раз мне угрожали такие же тупые балбесы, не сосчитать. И где все они? А я – вот он. Объясняю, почему – почти. Потому что военачальники человеческих армий не послушались одного очень умного советчика и не отправились в единственное указанное им место. Точнее, послали разведчиков, а те доложили: старые развалины давным-давно пусты, поэтому незачем и соваться. Вот и получилось: выдрали всю траву, а корни оставили. К чему это привело, видите сами: Порча вернулась, только назвалась Печатью, а из Погонщиц осталась лишь одна, да и та – в плену у врага.

– А что за развалины, куда советовал отправиться один очень умный советчик? – спросил я.

– Ход в подземный холм, где таятся Повелители, – снова зевнул старик. – Что теперь вспоминать? Всё одно, попасть туда можно лишь тогда, когда Печать полностью очистится от Меченых. И тогда откроется тайный ход и появится возможность извести заразу с корнем. Ну, все готовы? Тогда пошли.

Старикан шустро для такой древней рухляди вскочил на ноги и подхватил свою клюку, загнутая верхушка которой начала тускло мерцать. Этот свет становился всё ярче, и вскоре верх посоха превратился в светящийся шар белого цвета. Сфера казалась маленькой, но освещала местность вокруг не хуже мощного прожектора. Очевидно, миниатюрное солнце заметили и наши невидимые загонщики, потому что из мрака донеслись недовольные вопли. Хм, и почему я не слышу радости?

– Ишь ты, – ухмыльнулся дедун и подошёл к самому краю зелёной плёнки болота, – беснуются. А что с ними станет, когда они сообразят, что мышки – тю-тю, удрали из мышеловки?

Осёл приблизился и стал рядом с хозяином. Егор с некоторым недоумением оглядел животное и спросил:

– Ты его что, с собой возьмёшь? Он же утонет на хрен!

– Скорее ты отправишься кормить лягушек, чем он, – хмыкнул дед и похлопал осла по морде. Тот фыркнул, будто соглашаясь. – А теперь – цыц! Не мешать.

Старик повёл светящимся шаром над неподвижной поверхностью болота и остановил его в десятке сантиметров от тёмно-зелёной плёнки. Задумался, немного передвинул клюку и вдруг ткнул палкой в воду. Зашипело, забурлило, точно в болото сунули не магическую палку, а банальный кипятильник. Огненная сфера исчезла, и стало темно, хоть глаз выколи. Я не видел ровным счётом ничего и лишь слышал чьё-то взволнованное дыхание справа. Кровопийца проворчал что-то о том, как он ненавидит подобные штуки. Что именно, клинок не уточнил.

Потом я вдруг сообразил, что вижу длинную тонкую тень, торчащую из болота, – посох нашего проводника. Но в этот раз светился не он, а вся вода вокруг. Свечение становилось всё ярче, а освещённая зона – всё обширнее, пока не превратилась в круглое пятно, метров пятнадцати в диаметре. В пятне имелись тёмные пятна, а также извилистая чёрная полоса, уводящая от берега куда-то вглубь болота.

– Вот оно, – проворчал дед и, не вынимая клюки из воды, чуть повернул голову: – Держитесь меня, внимательно смотрите под ноги и старайтесь не сходить с тропы. Тут есть такие хитрые места – уйдёшь под воду во мгновение ока. Пошли.

Самым первым, как ни странно, пошёл осёл, причём шагал именно по пути, открытому волшебным посохом. Уже после в воду спустился старик, пробормотав нечто о «мокрой мерзости». Конец посоха по-прежнему находился под водой, и мне в голову пришло, что очень скверно вый дет, если проводник оступится или поскользнётся. Ночью, на болоте, да ещё и в полной темноте… Ух, мурашки по коже!

Твари, населяющие трясину, с началом нашего шествия заметно оживились. Если до этого они лишь изредка подавали голос, то сейчас их вопли звучали громче и чаще. Ганс выплюнул длинное ругательство на немецком и погрозил кулаком в ночь. Потом добавил, что в гости к жабам топают два лягушатника, так что пупырчатые ещё пожалеют.

Следом за дедом шагал Егор. Семён остановился и сделал приглашающий жест, адресуя его мне. Ну что же, спасибо за честь.

Туфли на ногах, которые упорно возвращались туда каждую ночь, гораздо меньше подходили для сегодняшних прогулок, чем сапоги спутников. Немного утешало, что на ногах проводника было нечто, столь же малопригодное для болотной жижи. Поэтому оставалось следом за старикашкой помянуть мокрую гадость и осторожно ступить на тёмную дорожку. Под ногами сразу оказалось что-то очень скользкое и засасывающее. Кроме того, липкая дрянь тотчас заползла внутрь обуви и появилось ощущение, будто я босиком ступаю по илу. Как в тот раз, когда мы с Костиком ловили раков. Вот только, думаю, здешние раки сами могли поймать кого угодно и объяснить, в какие места они направляются зимовать.

Большая часть света так и оставалась под ногами, поэтому в основном я видел лишь воду да тёмные силуэты впереди. Слышал значительно больше: тяжёлое дыхание, тихие ругательства и фырканье осла. Ах да, и ещё едва различимое пение. Старик мурлыкал какую-то песенку. Судя по долетавшим до меня словам – весьма фривольного содержания. О попе, попадье, поповне и парочке работников. Вроде бы даже смешную, потому что Егор, шагавший впереди, иногда хихикал.