Максим Дынин - Голод и тьма

На следующее утро, они отбыли по дороге на юг, в Киев. Я с некоторым злорадством наблюдал, как трое товарищей Любомирского больше напоминали мешки с картошкой, чем опытных всадников. Впрочем, странно было, что они вообще держались в седле после перепития.

Около одиннадцати часов утра мне объявили о прибытии посольства из Бахчисарая. Я приказал встретить их так же, как и поляков – вежливо, но без лишних церемоний. Как ни странно, дети степей оказались намного умнее, чем благородные шляхтичи. Ко мне, кланяясь, вошли несколько богато одетых личностей – вероятно, перемешанных с европейцами, один даже был русоволосым. Подойдя ко мне, он склонился передо мной и передал мне два сундучка и грамоту, составленную, как ни странно, по-русски.

В одном сундучке было золото, в другом, поменьше – разноцветные камни. У кого они были награблены, я решил не спрашивать – мало ли что… А вот в грамоте было указано примерно следующее: виноват, исправлюсь, больше не буду. Точнее: хан предлагал подписать мирное соглашение на любой отрезок времени, выкупить всех пленников, и отпустить домой всех русских полонян, которые находятся в Крыму и еще не проданы – для этого, он запретил продажи русских, включая русских из Малороссии, в ожидании моего ответа. Это мне, скажу честно, понравилось, равно как и то, что, в отличие от поляков, речь шла обо всех пленных, а не только об именитых.

Я поблагодарил Мустафу-бея – так звали их главного – и предложил им сначала отобедать и отдохнуть, заверив его, что его предложение меня заинтересовало. Обед был намного более приятным времяпровождением, чем ужин с поляками. Манеры у крымчаков были изысканней и, кроме того, от поляков, даже от Любомирского, разило давно немытым телом. И это несмотря на то, что они были нашими родственниками-славянами. Но, как оказалось, татары оказались намного более похожими на нас в вопросах гигиены.

Пока их распределяли по покоям, мы с Ринатом обсудили их предложения, а затем связались с Москвой, после чего я набросал наши мысли на сей счет. Мы решили предложить мир на тридцать лет. Потом, подумал я, Крым можно и присоединить, но это лишь потом – нужна хорошо оснащенная и многочисленная армия, ведь нужно не только побить крымчаков, но и удержать полуостров. Более того, в любую подобную войну ввяжутся и османы. Так что лучше повременить.

Кроме того, мы согласны, чтобы крымчаки выкупили тех своих людей, кто не замешан в преступлениях против мирных жителей, но со следующими условиями. Весь русский полон, находящийся на территории Крыма, включая тех, кто находится в рабстве у частных лиц, должен быть отпущен в Россию. Минимальное количество тех, кто должен прийти сюда в течение месяца – пятьдесят тысяч. Более того, крымчаки обязуются обрядить их в теплую одежду и выдать им продовольствие на все время пути. И, наконец, по совету Рината, я запросил двадцать тысяч коз, немалое количество оливкового масла, а также кишмиш и другие сухофрукты согласно прилагаемым заявкам, и шубы – уже для нас. Золота и серебра решил не просить – все равно мы получим от них немалую сумму в виде выкупа.

Потом мы собрались все вместе, и я предложил им чаю, посетовав, что кофе у меня нет. На вопрос, что это такое, я вспомнил турецкое его название – кахве. Сразу после этого, Мустафа посмотрел на одного из своих людей, и тот принес мне мешок кофе в зернах, латунную кофемолку, латунную же турку, и немного молотой корицы, и, кроме того, глиняную амфору с вином.

– Княже, – сказал Мустафа чуть виноватым тоном, – вообще-то Коран не приветствует винопитие, но мы, каюсь, иногда нарушаем запрет.

– Выпьем его за ужином!

Ринат вызвался сварить кофе, присовокупив, что сахара нету, но мед как раз имеется. Сделал он его отменно, и наши гости даже попросили ещё. А я их расспрашивал про Крым, причем Мустафа удивился, что я столь много знал об их родине. Я заверил его, что никогда там не бывал, а то, что я знаю, я знаю от людей, посетивших этот благословенный край. Не буду же я ему говорить, что мой прадед из Севастополя, а прабабушка – из Ялты, и я вырос на их рассказах и еще дореволюционных открытках из тех мест…

Когда и вторые чашки кофе опустели, я понял, что, согласно восточной традиции, можно переходить к деловому разговору.

Я передал Мустафе наши пожелания. Прочитав их, он спросил с улыбкой, что будет, если требования наши выполнены не будут. Ринат ответил, что мы тогда подумаем, не нанести ли нам всем нашим войском визит вежливости к хану. Только я хотел извиниться за его слова, как Мустафа улыбнулся:

– Княже, наш хан, да будет он править вечно, конечно, всегда будет рад нашему визиту, но визит всем нашим войском, увы, не получится, ведь даже у такого богатого правителя, как хан Газы Герай может не хватить места, чтобы достойно разместить всех моих людей. Но я вижу, что ваши требования весьма умеренны, и потому я уверен, что сын солнца с удовольствием на них согласится. Единственное, что я попрошу – даже если некоторые пленные совершили злочинности, то мы готовы их выкупить, причем за намного большие деньги. Если вы дадите нам список таких людей, то я привезу предложение по их выкупу в течение месяца.

– Хорошо, – ответил я, тем более что самых злостных преступников мы уже успели казнить. – Я дам вам грамоту, чтобы вас пропустили на русские земли, когда вы будете возвращаться. Хотел бы указать на ещё один пункт договора, без которого не согласимся его подписывать. Мустафа-бей, Русь более не будет платить «поминки» за отсутствие набегов. Ведь я надеюсь, что их и правда больше не будет?

– На земли под властью русского царя, конечно, нет.

– И на Дон тоже.

– Но донские казаки, княже, нередко сами устраивают набеги на наши земли.

– Попробую решить и эту проблему, – сказал я. – Возможно, с условием, что Азов будет передан казакам, и что торговые корабли смогут беспрепятственно ходить мимо Керчи.

– С Азовом будет сложно, княже. Может, мы лишь позволим вашим купцам беспрепятственно проходить по Дону, а также пользоваться портом Азова?

– Об этом мне придется поговорить с донцами, но, полагаю, и это решение приемлемое.

Про себя же я подумал, что и у крымчаков, и у донцов походы на врага – чуть ли не смысл жизни. Разве что дончане не торгуют рабами, но жена-турчанка у казака – обычное явление. Придется что-нибудь придумать и, кроме того, закрыть глаза на набеги крымчаков на те русские земли, которые не под властью русского царя – ведь именно так сформулировал свое предложение Мустафа-бей.

Когда-то я увлекался ранней американской историей, и мне вспомнилось племя минго, зародившееся в Аппалачах в начале восемнадцатого века из осколков разных племен, уничтоженных европейцами. И если их первый великий вождь по имени Танахарисон занимался набегами и рэкетом, то второй, Логан, сумел превратить минго в мирное и весьма успешное сельскохозяйственное племенное образование. Конечно, через несколько десятилетий их все равно согнали с их земель, но то в Америке, а здесь Русь. И если можно будет придумать успешную альтернативу, то почему бы и нет?