Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

Это, кстати, относится и к пресловутым медведям-воришкам. Их изначальная форма очень мила. Они способны летать, и не столько потому, что кости у них легкие, – по своей структуре они напоминают развевающийся локон. Поначалу они кажутся симпатичными, но затем становятся очень и очень жестокими, и исследователи попадают в ловушку событий, которые не могут контролировать. Но Лафферти на этом не успокаивается. Было бы просто сейчас взять и довести повествование до вполне удовлетворительного конца, но он грубо ломает свою же собственную историю, и начинается второе действие, которое заставляет читателя подвергнуть сомнению… абсолютно все. Наверное, это просто шутки медведей? Неужели нет никакого оживляющего прибора? И наконец: почему же вся эта структура, выстроенная автором, не падает и не разбивается вдребезги?

Помимо множества глубоких идей и невероятных поворотов событий, рассказ о медведях-воришках несет в себе очень важный посыл. В нем подчеркивается неспособность постичь представителя чужой расы, говорится о выплескивающемся в космос противостоянии между логичным и алогичным в нас самих – и это притом что человек интуитивно понимает: он никогда не сможет узнать все о своем собственном мире, не говоря уже о других мирах или Вселенной, где мы обитаем. Но невозможность узнать это все на самом деле прекрасна.

Немногие писатели решились бы размышлять на такие темы и придумать историю одновременно жуткую и смешную, да к тому же очень своевременную. Лафферти, как и во всех его лучших работах, удается передать читателю динамику повествования и даже своего рода радость, проступающую на каждой странице странного будоражащего произведения, которое ведет к единству, заставляет смотреть в глубину и завершается в итоге красивым финалом.

То, что произошло на планете Медведей-Воришек, явно нуждалось в простом объяснении. Потому что, как однажды сформулировал великий Реджинальд Хот, «аномалии – это непорядок».

Примерно раз в десять лет кто-то одержимый страстью к систематизации затевал масштабную работу с целью составления каталога «Указатель планет и их расположения» и предпринимал новое исследование аномалий. Это исследование никоим образом не могло миновать планету Медведей-Воришек.

«Планета не представляет опасности ни для человеческой жизни или деятельности, ни для его телесного здоровья, и лишь некоторую – для его душевного равновесия – так написал великий Джон Чансел около века тому назад. – Здесь почти повсеместно идеальный климат, но это не то место, где легко разбогатеть. Окружающая среда спокойна и экологически сбалансирована, а красоты природы просто зачаровывают, но планета оказывает странное воздействие на некоторых из прибывших, в результате чего они вынуждены писать строки, не являющиеся истиной, что и происходит со мной в данный момент». Для судового журнала запись довольно необычная.

И еще одна старинная запись, другим почерком: «Здесь нечего покорять. Это довольно бедная и непредсказуемая планета. Все на ней происходит не так. Я бы сказал: все происходит не так самым приятным образом. Но тем не менее не так».

И вот еще одна экспедиция из шести исследователей. Джордж Махун (видом он напоминал борца, и ум у него был борцовский – ищущий, цепкий, просчитывающий самые выгодные ходы), Элтон Фэд (с глубокими знаниями, но ученый не блестящий), Бенедикт Крикс-Краннон (смуглый красавец, мастер на все руки), Люк Фронза (он считался в отделе «многообещающим», но что-то слишком долго задержался на этой стадии), Сельма Ласт-Роуз (она была совершенством, можно ли что к этому добавить?), Гледис Макклейр (милая, одаренная, но не гений, а исследователь обязан быть гением) и Дикси Лейт-Ларк (воплощение духовности!) – все они высадились на планете Медведей-Воришек. Они не были опытными исследователями, это было новое поколение. Тем не менее члены команды уже успели проявить себя специалистами по исследованию аномалий.

– Неплохое местечко, хотя мало на что пригодно, – заявил Джордж Махун, не пробыв на планете и десяти минут. – Почему же никто из прежних исследователей не сказал просто, что планета «пригодна лишь для маржинального и субмаржинального использования; при предварительных исследованиях оценивается как бедная основными, радиоактивными и редкоземельными металлами; ее запасы топлива невелики, планета не рекомендуется к освоению в этом столетии, поскольку существуют места гораздо более перспективные», или что-то в этом роде. Почему в отчетах столько непонятной белиберды? Хотя мне тут нравится. Приятное местечко для краткого отдыха.

– Да, и мне тут тоже начинает нравиться, – протараторила Сельма Ласт-Роуз, – здесь кроется загадка, а я люблю разгадывать загадки. Есть какая-то тайна в этой Долине старых космолетов. Я не прочь заняться ею.

Они сели на равнине в Долине старых космолетов. Здесь были удивительные изображения старинных космических кораблей в натуральную величину. Двенадцать изображений – от самого первого до самого последнего – занимали две трети круга по часовой стрелке. Каким способом эти схематические изображения были сделаны, оставалось загадкой, но прочерченные линии не зарастали густой травой, зеленый ковер лишь подчеркивал их. Можно было легко проследить округлые очертания космических кораблей, их носовые и кормовые обтекатели. Внутренние переборки были обозначены столь же тщательно. Настоящий музей кораблей, которым не хватало лишь объема.

– Мне вспомнились два фрагмента из судового журнала «Чародея» относительно этой долины, – сказал Элтон Фэд. – В первом утверждается: «Некоторые члены нашей экспедиции верят, что Долина старых космолетов была сооружена медведями-воришками в качестве некой исторической вехи, но сам я не верю, что эти мелкие существа настолько разумны». А другой, написанный иным почерком, звучит так: «Медведи-воришки действительно соорудили эти схематические памятники на траве всем прилетавшим сюда кораблям, но они выполнили это таким способом, который мы не можем даже представить». Вторая запись, как и последующие, сделана не чернилами, а чем-то другим.

– Ну, я могу предположить несколько способов, которыми маленькие хихикающие нахалы сделали это, и как-нибудь сумею проверить свою гипотезу. Спрошу их, как они соорудили подобный бред. И если эти нахалы обладают хоть каплей разума, я найду возможность потолковать с ними.

«Маленькие хихикающие нахалы», медведи-воришки, по виду не сильно напоминали медведей. Они больше смахивали на больших белок-летяг: скользили по воздуху – по всей видимости, для забавы. Создания напоминали земных Neotoma cinerea , серых неотом с пушистыми хвостами, как по виду, так и воровскими замашками, но были крупнее их. Имя – Ursus furtificus (медведи-воришки) – дал им сам старина Джон Чансел.