Манон Фаржеттон - Десять дней до конца света

– Всему миру жаль, твою мать! – срывается он. Поднимается, глубоко вдыхает. – Извини. День выдался долгий.

– Хочешь, я отвезу тебя?

Марк окидывает пляж взглядом.

– Через час? – предлагает он.

– Заметано.

Обозначенный срок как будто придает ему сил. Он подходит к мужу умершей женщины и о чём-то говорит с ним. Мужчина в слезах. Однако, поцеловав жену в лоб, он деловито берет ее за плечи, а Марк за ноги.

– Я сама, – говорит ему Беатрис, – у тебя есть дела поважнее.

Поколебавшись, Марк уступает ей место и идет заниматься ребенком с поврежденной ногой. Ни слова не говоря, Беатрис и мужчина, у которого еще текут слезы, пробираются к складу, чтобы положить туда тело. У дверей пожарный предлагает их сменить. Мужчина никак не может решиться выпустить из рук тело жены. Запах разложения невыносим. Беатрис сглатывает, борясь с тошнотой, и уходит, оставив незнакомца наедине с его непереносимой скорбью.

Ч – 52

Валентин лежит, свернувшись калачиком, на своем матрасе внутри грота.

Живи и люби что есть сил. Живи и люби что есть сил. Что есть сил.

Он бьет кулаком по скале, словно так заставит замолчать голос матери.

Боль действует как электрошок. Ну вот, готово дело, он причиняет себе физические страдания, чтобы заглушить свои мысли, в точности как это делала она. Она не этого хотела, и он тоже хочет не этого. Ему нельзя оставаться одному, он рискует наделать глупостей.

Чтобы успокоиться, он встает, выходит из грота на дневной свет. Лили нигде не видно. Браима тоже. Взгляд Валентина цепляется за одинокую фигуру Сары, сидящую на нижней ступеньке. Приободрившись, он идет к ней.

Ч – 52

Сара вся кипит.

Гвенаэль едва взглянул на нее с утра, они не обменялись и тремя фразами. Как будто ее и нет. Как будто он сам побуждает ее уйти. И с каждым часом в ней растет план. Быть для одного Гвена – ей этого было бы достаточно, но если он отказывает ей в малейшем внимании, что ж, она будет для других, без него. Ей это нужно.

– Эй!

Она оборачивается, щурит глаза от солнца. Валентин улыбается ей.

– Ты скверно выглядишь, – замечает она.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

У него вырывается невеселый смешок. Сара вдруг вскакивает на ноги.

– Сделаем что-нибудь?

– Что?

– Не знаю. Что-нибудь. Сыграем в карты, построим замок из песка, что угодно! Я схожу с ума, ничего не делая, когда взрывы приближаются, а никто так и не знает почему, и выход не найден… Если я просижу еще минуту – побегу и разобью голову о скалу или, не знаю, уйду куда глаза глядят. У меня уже крыша едет.

Он смотрит на нее как-то странно, словно прикидывает, насколько она серьезна.

– Ты хочешь построить замок из песка? Сомневаюсь, что это поможет нам от взрывов, Сара…

– Почему нет? Представь, вдруг это ключ, чтобы их остановить? Недоумки, которые запустили эти взрывы, только и ждут, когда кто-нибудь где-нибудь построит замок из песка, чтобы всё прекратилось. И никто, естественно, об этом не подумал! Чем это абсурднее нашей дерьмовой ситуации, а?

Валентин дружески обнимает ее за плечи и на миг прижимает к себе.

– Хорошо, – говорит он ласково, – давай построим замок.

Успокоенная конкретной целью, пусть даже такой ерундовой, Сара бежит к мокрому песку и засучивает рукава. Они вместе составляют план строительства: четыре башни разной высоты, дозорный круг и глубокий ров, ворота, мост, сторожевые башенки… Больше часа они роют, строят, лепят так, будто от этого зависит их жизнь. Добавляют спереди вторую стену, чтобы защитить замок от волн. Когда вода уже лижет песок в нескольких метрах от него, Валентин вдруг вскакивает:

– Нинон! Надо привести ее, ей понравится!

– Иду!

Сара кидается к лестнице, бегом поднимается наверх. Запыхавшись, влетает в сад. Лили-Анн играет с племянницей, они сделали из простыней плащи, а палки служат им шпагами.

– Эй, рыцари! Там, внизу, нуждается в защите замок! Пусть ваши мечи потрудятся ради благородного дела!

Брови Лили-Анн удивленно ползут вверх. Из дома выходят Лора и Браим. У него на плече полотенце.

– Что случилось?

– Мы построили замок, – выпаливает Сара. – Идемте!

Одна Лора смотрит на нее как на инопланетянку. Остальные, подхватив игру, следуют за ней. Они прибегают как раз вовремя, чтобы увидеть, как первые волны лижут крепостную стену.

– В седло, рыцарь! – кричит Сара Нинон.

Девочка с визгом бежит за ней, размахивая палкой-мечом. Сбрасывает на бегу туфли и прыгает во внутренний двор замка вслед за Валентином и Сарой. Вместе они противостоят морю, отстраивая стены по мере того как к ним подбирается вода. Лили-Анн тоже им помогает. Нинон прыгает от возбуждения. Все знают, что море им не одолеть, но держатся сколько могут.

– Скорее, – торопит их Валентин, – заделайте пробоину! Заделайте пробоину!

В конце концов приливная волна перехлестывает через стену и обрушивается к их ногам. Они борются до тех пор, пока от замка не остается мокрый бесформенный холмик. Только тогда, сдавшись, возвращаются на сухой песок, чтобы обсохнуть.

К Саре вернулась улыбка. Игра стала для нее разрядкой. Однако она знает, что проблема только отложена.

Нинон, прежде чем подняться домой с Лили-Анн, подбегает к ней и обвивает ручонками ее талию. У Сары скручивает живот. Она закрывает глаза, готовая расплакаться.

– Всё хорошо, дочка? – спрашивает Браим.

Она берет себя в руки, подавив печаль, оборачивается к нему.

– Да. А что ты химичил там, наверху?

– Я предложил приготовить обед. Креветки в тесте и ризотто со спаржей, осталось только разогреть.

– Да ты и вправду идеал мужчины, Браим! Как так вышло, что ты не женат?

Он с улыбкой пожимает плечами, словно говоря «такова жизнь», и отворачивается, чтобы развести огонь.

Сара мысленно дает себе пощечину. Зачем было напоминать человеку, что никто его не любит, за два дня до конца света? К тому же сегодня, в сравнении с Гвеном, любой покажется ей идеалом мужчины. И потом, ей всё труднее обуздывать свои мысли, которые облекаются в слова помимо ее воли.

В ее душу закрадывается сомнение.

Или это просто накопившееся нервное напряжение дает о себе знать?

Она бежит к выбитой в скале лестнице, решив перехватить Марка, когда тот будет возвращаться домой.

Ч – 48

– Что это? – спрашивает Лили-Анн, показывая на пакетик, лежащий на столе в гостиной.

Она провела день, придумывая игры для племянницы, и теперь, вымотанная, чувствует себя особенно уязвимой. Усилие, которое ей приходится делать над собой, чтобы не видеть раз за разом прокручивающееся перед глазами видео стены взрывов и не замечать всего, что связано здесь с родителями, становится всё невыносимее. Лора между тем занята: снова и снова крутит ручки хрипящего радиоприемника в поисках работающей станции. Оглянувшись, она видит, на что смотрит Лили-Анн.