Алек Янц - Последние капли радуги

Полина поморщилась:

– Хозяин без отражения.

Какие глупости! Парень крепче прижался к сестре, обхватил её руками поперек, наплевав на путающиеся под руками провода.

– Я никуда не уйду, – категорично заявил он. Полина больше не спорила.

Некоторое время молчали, наслаждаясь полной, лишь им одним понятной тишиной. Не прерывал её ни писк аппарата, ни периодические резкие всхрипы, вырывающиеся из груди девушки, ни даже заглянувшая, постоявшая на пороге и отправившаяся восвояси медсестра.

Её прервала Полина.

– А что там Маша?

– Кто?

– Та девушка, что была с нами. С демонстрации.

– А что она? – молодой человек даже привстал, удивляясь столь внезапному и неуместному вопросу. Какое ему – им – дело до какой-то девушки, когда одно из отражений сейчас так бледно, что совсем не похоже на другое? – Свалила куда-то.

– Наверное, ей сильно влетело.

Поль фыркнул, скорее сердито, чем весело.

– Помолчала бы. Никому сейчас не может быть хуже, чем тебе.

– Ты неправ. Мертвым быть хуже.

– Но ты-то умирать не собираешься.

Девушка со слабой улыбкой покачала головой:

– Не собираюсь.

И Поль провел рядом с сестрой вплоть до того момента, как её отсоединили от проводов, и отец отвез их домой, передав в руки заботливо кудахчущему домработнику. Юноша плохо представлял, сколько времени прошло, и как давно он спал в последний раз, и спал ли вообще? Или так и провел всю жизнь, наблюдая за болезненно белой сестрой, сжимая её тонкую ладонь и моля Всевышнего о том, чтобы всё это быстрее закончилось?

Поль мог бы уехать, отоспаться, спокойно дождаться Полину дома, ведь они рано или поздно приехали бы, он мог бы оставить её и…

Мог ли? На самом деле?

Он не смыкал глаз и после, когда отец уехал в аэропорт, а Полина закопалась в одеяла, пряча от брата неестественную бледность и дрожащие руки. Он готов был не спать вообще, лишь бы не оставлять её наедине с болью и страхами.

Не оставлять её вообще никогда.

Элен.

Элен хотела пошутить про ежегодную уборку, но поняла, что это может аукнуться ей парой трещин в ребрах и дополнительным сроком. Оно того точно не стоило. Запах в камере стоял спёртый, но терпимый, гораздо больше несло от соседей – перегаром, потом, страхом. Целая толпа жалась к решетке, вглядываясь в темноту участка и перешептываясь, спрашивая друг у друга, когда их наконец выпустят. Друг у друга, потому что больше было спрашивать было некого. Дежурный полицейский вякнул что-то про разрешённые три часа и ушел. Обнадежённые хотя бы таким скудным обещанием, арестованные начали знакомиться с товарищами по несчастью, делиться историями о том, как они попали в клуб, что чувствовали в момент налета, как теперь быть дальше и правда ли, что дело в наркотиках или тут нечто иное? Все радовались тому, что скоро отведенные им три часа истекут, и те, кто мучился сейчас в камерах, выйдут на свободу. Всего лишь каких-то жалких три часа.

Вот только с тех пор, как их арестовали, времени прошло гораздо больше.

– Может, они про нас просто забыли? – вякнул какой-то парень, и все обернулись к нему, прожигая презрительными взглядами.

– Ты в первый раз, что ли? – сама Элен за восемнадцать лет успела отсидеть такое количество раз, что уже перестала вести счет. Участок стал её вторым домом, а где-то в планшетах с досье на неё было заведено специальное дело. Ничего особенного, на самом деле: мелкие кражи, дебоширство, хулиганство, курение в неположенных местах, проникновение на закрытую территорию, всё, что легко можно было бы оправдать переходным возрастом и плохим воспитанием. Именно так это объясняла Элен родителям, и те с готовностью ей верили, обеспокоенные лишь тем, чтобы дочь вообще возвращалась домой. Хоть иногда. Идеальные семейные отношения.

Так что, да, Элен знала, как здесь всё устроено. Так вот, их не могли просто забыть, их должны были уже выпустить после того, как все поссали в баночку…если только дело не серьёзнее, чем им говорят.

– Эй, у нас в итоге наркош нашли? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответила Кейт:

– В нашей камере – нет.

– Допросили уже всех?

– Только тех, кто старше двадцати пяти.

Элен удивленно взглянула на подругу, которая сидела рядом с ней на полу и так просто отвечала на подобные вопросы, будто для нее это само собой разумеющееся.

– Ты специально считала?

И тут же отвела взгляд. Кейт казалась спокойной, пальцы её перебирали светлые густые пряди, но голубые глаза метали молнии, обращенные пока что в пустоту. Элен не хотела стать их целью. Подруга умела быть злой настолько, что не поздоровилось бы и лидеру Лучей. Сейчас она как раз была близка к этому. Очень близка.

– Мы тут ни при чем. Вряд ли они станут взламывать приложения на наших телефонах. И даже если взломают – ничего не найдут.

– Точно? – тот же парень, что спрашивал, не забыли ли их, теперь возвышался над девушками, уперев руки в бока, – Тогда почему мы здесь?

– Без понятия, – Элен отвечала холодно, стараясь держать себя в руках. Она привыкла, что весь мир выше нее, но не настолько же. Это слегка…выбешивало, – Но я здесь, чтобы помочь.

– Ты-то? – презрительный взгляд. Он, видимо, не понял, с кем разговаривает? Элен начала медленно подниматься, но была схвачена за руку Кейт.

– Без крови.

Элен криво улыбнулась, вытягиваясь в полный рост, но по-прежнему глядя на собеседника снизу вверх.

– Я думал, Лучи в безопасности, – громко продолжал парень. Совсем зеленый. Или глупый. Или мудак, – А теперь мы все за решеткой. Что, совпадение?

– Мы тут не при чем. И будем не при чем, пока какая-нибудь гнида не расколется и не выложит копам всё, что известно.

– Хм.

– Вот поэтому я здесь.

– Чтобы речи толкать? – он выглядел, как самая настоящая крыса. Крыса, которая вот-вот сдаст всю команду и прыгнет за борт. Как жаль, что Элен не может контролировать, кто именно становится Лучом, – Тебя ваще не парит, что они забрали наши телефоны и могут нахер расстрелять за то, что там найдут? Или ты типа их сопрешь? Или раздавишь копов?

Руки сжимают ворот футболки. Рывок, и парень уже у стены, а все, кто стоял вокруг, с опаской расходятся по краям, не желая быть втянутыми в драку.

– Я здесь, чтобы объяснить новичкам вроде тебя пару правил, – толчок. Он ударяется о кирпичи, не больно, но так, что говорить уже не очень хочется, – Правило первое. Не называть Лучей Лучами при посторонних.

Толчок. Парень пытается сопротивляться, но Элен тяжелее его и гораздо сильнее.

– Правило второе. Даже если тебе обещают прощение за предательство – это ложь.

Толчок. Он ударяется уже головой и начинает возмущенно вопить и звать на помощь какого-то Дениса.

– Правило третье. Даже если тебя простили они, ты все еще не в безопасности. От Лучей.