Генри Каттнер - Все - иллюзия [сборник]

В душе Лессинга вскипел гнев неожиданной, жаркой волной.

— Кларисса! — позвал он.

Затем, когда мерцание зеркал снова потускнело, он уперся плечом в дверь и с силой нажал.

Фиксатор цепочки не выдержал и отлетел, и Лессинг, теряя равновесие, сделал пару шагов вперед. Комната с темными зеркалами головокружительно завертелась у него перед глазами. Он так и не увидел тетю Клариссы, только быстрое, загадочное движение в зеркале, но внезапно случилось нечто совсем уж необъяснимое.

Тяготение вдруг изменилось как по силе, так и по направлению. Не устояв на ногах, он стал медленно падать — точно в сказке про Алису — в какую-то кроличью нору. Все это походило на кошмарный сон своей неправдоподобностью и тому, что ничуть не удивляло его. Странное падение вытеснило все остальное из его головы. В комнате никого не было, не было никаких зеркал, да не было уже и самой комнаты. Он падал в пустоте, бестелесный, не человек, а чистая, лишенная тела личность...

Но потом появилась Кларисса. Лессинг увидел вспышку золотого света, пылающую, падающую в белой темноте. Золотой душ, окутавший и уносивший Клариссу.

Отстраненно, какой-то частью сознания он знал, что должен удивляться. Но все это слишком походило на сон. Во сне слишком просто принимать все происходящее вокруг, а он был слишком ленив, чтобы приложить усилия и проснуться. Он снова увидел Клариссу, летящую на странном, меняющемся фоне, иногда просто незнакомом, а иногда, подумал Лессинг, дико невозможном...

Затем появился человек в доспехах, стоящий на террасе, освещенной теплым солнцем, за террасой виднелся парк, а еще дальше — горы. Какая-то женщина отпрянула от него, и двое мужчин заслонили ее собой. Была там также и Кларисса. Лессинг вдруг осознал, что понимает их язык, хотя и не знал, как и почему. У человека в доспехах было какое-то оружие, которое он поднял и закричал:

— Назад, Ваше Высочество! Я не могу стрелять, вы слишком близко...

Молодой человек в долгополой одежде варварской расцветки или мантии с широким поясом, внезапно размотал этот пояс, который оказался алым кнутом. Но никто из них не казался готовым к каким-либо агрессивным действиям. На лицах людей появилось удивление, глаза стали круглыми, когда они уставились на Лессинга. Позади них высокая женщина с недовольным лицом стояла, застыв от такого же удивления. Лессинг огляделся в замешательстве и встретил пристальные, недоверчивые взгляды девушек, сбившихся позади нее. Среди них была и Кларисса, а за ней... совсем рядом... кто-то, кого Лессинг не мог вспомнить. Темная, загадочная, чуть наклонившаяся фигура...

Все стояли, как вкопанные. Все, кроме Клариссы и, возможно, фигуры рядом с ней. Человек в доспехах стоял с приподнятым оружием. Юноша в мантии уже размотал свой кнут, но держал его опущенным. Все носили какие-то фантастические одеяния стиля и периода, о каком Лессинг слыхом не слыхивал, кроме удивления, лица их выражали напряжение и недовольство, словно что-то тревожило их. Лессинг так и не понял, что это было.

Только Кларисса выглядела безмятежной, как и всегда. И только она не выказывала удивления. Ее черные глаза под черными волосами, уложенными в странную, тщательно исполненную прическу, встретились со взглядом Лессинга, он уловил в них знакомое сияние, а Кларисса молча улыбнулась.

Девушки принялись взволнованно перешептываться.

— Кто вы? — странным голосом спросил человек в доспехах. — Откуда вы появились? Отойдите, иначе я буду вынужден...

— Он возник прямо из воздуха! — изумленно воскликнул юноша и щелкнул темно-красным кнутом по траве.

Лессинг открыл рот, чтобы сказать... ну, хоть что-то. Кнут почему-то выглядел очень опасным. Кларисса, все еще улыбаясь, покачала головой.

— Не надо, — сказала она. — Не трудись ничего объяснять. Все равно они все забудут.

Если он что-то и хотел сказать, то после ее слов у него из головы улетучились все мысли. Это было слишком фантастично и одновременно походило... на нечто знакомое. Алиса, пришло вдруг ему в голову. Алиса в Зазеркалье, у Герцогини, устроившей прием гостей на открытом воздухе. Яркие странные костюмы, яркая зеленая трава, и такая же витающая в воздухе угроза. Так и кажется, что Герцогиня вот-вот закричит: «Отрубить ему голову!»

Юноша в мантии сделал шаг назад и взмахнул кнутом, заставив его алыми кольцами взмыть в небо. Змеи! Змеи! Они никому не нравятся! — пронеслась в голове Лессинга дикая мысль.

А затем весь мир принялся крутиться, словно повинуясь вращению этих колец. Парк стал осью, крутившейся все быстрее и быстрее от удара темно-красного кнута. Лессинг потерял равновесие на вращающейся траве, и центробежная сила швырнула его в темноту небытия...

Голова болела.

Лессинг медленно встал с пола лестничной площадки, держась за стену, чтобы не упасть. Вокруг все еще вращалось, но уже медленнее, останавливаясь. У него заняло какое-то время, чтобы перестала кружиться голова, но как только Лессинг пришел в себя, то ясно понял, что произошло. Он вообще не выламывал дверь. Цепочка так и осталась целой. Он не попадал в темную зеркальную комнату, где бесшумно мельтешила взад-вперед тень тети. Дверь, к тому же, вообще не открывалась. По крайней мере, теперь она не была приоткрыта. А местоположение половика и длинные, темные царапины на полу поясняли, что Лессинг попытался выломать дверь и поскользнулся. Должно быть, он ударился головой о косяк.

Лессинг подумал о том, не мог ли такой удар послужить причиной последующих галлюцинаций, а также отбросить его назад во времени. И он подумал, что ему привиделось — наверняка привиделось, — что дверь приоткрылась, а за ней беззвучно перемещаются тени.

Когда он тем вечером позвонил Клариссе, то был полон решимости непременно поговорить с ней, даже если для этого придется пригрозить ее тете полицией. Лессинг понимал, как оскорбительно бесполезно прозвучат такие угрозы, но не мог придумать никакую альтернативу. И потребность увидеть Клариссу стала совсем отчаянной теперь, после странных видений Страны Чудес и Зазеркалья. Лессинг хотел поговорить с ней об этом и думал, что его история произведет какой-нибудь эффект. Чуть ли не в замешательстве он ожидал, что Кларисса вспомнит ту роль, которую она играла во всем этом сама, хотя и понимал, каким идиотским выглядит это ожидание.

В таком настрое он и позвонил, и был несколько дезориентирован, когда услышал в трубке не тетю, а саму Клариссу.

— Я сейчас приеду к тебе, — категорично заявил он срывающимся голосом.

— Да, приезжай, — ответила Кларисса так, словно они расстались лишь несколько часов назад.

Объятому нетерпением Лессингу поездка через город показалась очень долгой. Он репетировал в уме историю, какую расскажет ей, когда они останутся одни.