Роберт Шекли - На берегу спокойных вод - английский и русский параллельные тексты

У него почти всегда был готовый ответ. Nothing elaborate, but an answer. Пусть незамысловатый, но все же ответ. It was always night on Martha, but Mark broke up his time into mornings, afternoons, and evenings. На Марте стояла вечная ночь, но Марк делил время на утро, день и вечер. Their life followed a simple routine. Их жизнь шла по простому расписанию. Breakfast, from vegetables and Mark's canned store. Завтрак из овощей и консервов из запасов Марка. Then the robot would work in the fields, and the plants grew used to his touch. Затем робот отправлялся работать в поле, где растения тянулись из земли, привыкая к его прикосновениям. Mark would repair the pump, check the water supply, and straighten up the immaculate shack. Марк чинил насос, проверял водопровод и наводил порядок в безупречно чистой хижине. Lunch, and the robot's chores were usually finished. Потом ленч, и на этом обязанности робота обычно заканчивались. The two would sit on the packing case and watch the stars. Они садились на упаковочный ящик и смотрели на звезды. They would talk until supper, and sometimes late into the endless night. Они могли разговаривать до самого ужина, а иногда прихватывали и кусок бесконечной ночи. In time, Mark built more complicated conversations into Charles. Со временем Марк обучил робота вести более сложную беседу.

He couldn't give the robot free choice, of course, but he managed a pretty close approximation of it.	Конечно, ему не по силам было научить робота вести непринужденный разговор, но он смог добиться предела возможного.
Slowly, Charles' personality emerged. But it was strikingly different from Mark's.	Пусть очень медленно, но в Чарльзе развивалась личность - поразительно не похожая на самого Марка.
Where Mark was querulous, Charles was calm.	Там, где Марк ворчал, Чарльз сохранял невозмутимость.
Mark was sardonic, Charles was naive.	Марк был язвительным, а Чарльз наивным.
Mark was a cynic, Charles was an idealist.	Марк был циник, а Чарльз - идеалист.
Mark was often sad; Charles was forever content.	Марк зачастую грустил, а Чарльз постоянно пребывал в добром расположении духа.
And in time, Mark forgot he had built the answers into Charles.	И через некоторое время Марк позабыл, что когда-то сам записал в Чарльза все его ответы.
He accepted the robot as a friend, of about his own age.	Он стал воспринимать робота как своего друга-ровесника.
A friend of long years' standing.	Друга, рядом с которым прожил долгие годы.
"The thing I don't understand," Mark would say, "is why a man like you wants to live here.	- Чего я никак не пойму, - говорил Марк, - так это почему мужик вроде тебя захотел здесь жить.
I mean, it's all right for me.	Я вот что имею в виду - для меня тут самое подходящее место.
No one cares about me, and I never gave much of a damn about anyone.	Никому до меня дела нет, да и мне на прочих, вообще-то говоря, начхать.
But why you?"	Но ты-то?
"Here I have a whole world," Charles would reply, "where on Earth I had to share with billions.	- Тут у меня есть целый мир, - отвечал Чарльз, -который на Земле мне пришлось бы делить с миллиардами других.
I have the stars, bigger and brighter than on Earth.	Есть звезды, крупнее и ярче, чем на Земле.
I have all space around me, close, like still waters.	А вокруг меня - необъятное пространство, похожее на спокойные воды.
And I have you, Mark."	И есть ты, Марк.
"Now, don't go getting sentimental on me-"	- Эй, не становись из-за меня сентиментальным...
"I'm not.	- А я и не становлюсь.
Friendship counts.	Дружба важнее всего.
Love was lost long ago, Mark.	А любовь, Марк, я потерял много лет назад.
The love of a girl named Martha, whom neither of us ever met.	Любовь девушки по имени Марта, с которой никто из нас двоих не был знаком.
And that's a pity.	И жаль.
But friendship remains, and the eternal night."	Но остается дружба, и остается вечная ночь.
"You're a bloody poet," Mark would say, half admiringly.	- Да ты поэт, черт возьми! - с легким восхищением произносил Марк.

"A poor poet."	- Бедный поэт.
Time passed unnoticed by the stars, and the air pump hissed and clanked and leaked.	Текло время, не замечаемое звездами, и воздушный насос шипел, клацал и протекал.
Mark was fixing it constantly, but the air of Martha became increasingly rare.	Марк чинил его постоянно, но воздух на Марте становился все более разреженным.
Although Charles labored in the fields, the crops, deprived of sufficient air, died.	И хотя Чарльз не покладая рук трудился на полях, растения медленно умирали.
Mark was tired now, and barely able to crawl around, even without the grip of gravity.	Марк так устал, что уже едва ковылял с места на место, несмотря на почти полное отсутствие гравитации.
He stayed in his bunk most of the time.	Большую часть времени он проводил в постели.
Charles fed him as best as he could, moving on rusty, creaky limbs.	Чарльз кормил его, как мог, с трудом передвигаясь на скрипучих, тронутых ржавчиной конечностях.
"What do you think of girls?"	- Что ты думаешь о девушках?
"I never saw a good one yet."	- Мне хорошая еще не попадалась.
"Well, that's not fair."	- Знаешь, это нечестно.
Mark was too tired to see the end coming, and Charles wasn't interested.	Марк слишком устал, чтобы видеть приближающийся конец, а Чарльза это не интересовало.
But the end was on its way.	Но конец был близок.
The air pump threatened to give out momentarily.	Воздушный насос грозил отказать в любой момент.
There hadn't been any food for days.	Уже несколько дней не было никакой еды.
"But why you?"	- Но ты-то?
"Here I have a whole world-"	- Здесь у меня есть целый мир...
"Don't get sentimental-"	- Не становись сентиментальным...
"And the love of a girl named Martha."	- И любовь девушки по имени Марта.
From his bunk Mark saw the stars for the last time.	Лежа в постели, Марк в последний раз увидел звезды.
Big, bigger than ever, endlessly floating in the still waters of space.	Большие, как никогда раньше, бесконечно плывущие в спокойных водах космоса.
"The stars..." Mark said.	- Звезды... - сказал Марк.
"Yes?"	- Да?
"The sun?"	- Солнце?
"-shall shine as he shines now, and heretofore."	- ...будет сиять, как сияет сейчас.
"A bloody poet."	И потом. - Чертов поэт.
"A poor poet"	- Бедный поэт.
"And girls?"	- А девушки?
"I dreamed of a girl named Martha once.	- Когда-то я мечтал о девушке по имени Марта.

Maybe if-"	Быть может, если...
"What do you think of girls?	- Что ты думаешь о девушках?
And stars?	А о звездах?
And Earth?"	О Земле?
And it was bedtime, this time forever.	И наступило время заснуть, на этот раз навсегда.
Charles stood beside the body of his friend.	Чарльз стоял возле тела своего друга.
He felt for a pulse once, and allowed the withered hand to fall.	Он пощупал пульс и выпустил иссохшую руку.
He walked to a comer of the shack and turned off the tired air pump.	Прошел в угол хижины и выключил усталый воздушный насос.
The tape that Mark had prepared had a few cracked inches left to mn.	Внутри Чарльза крутилась когда-то подготовленная Марком, потрескавшаяся лента. Оставалось еще несколько дюймов до конца.
"I hope he finds his Martha," the robot croaked.	- Надеюсь, он нашел свою Марту, - прохрипел робот.
Then the tape broke.	Затем лента порвалась.
His rusted limbs would not bend, and he stood frozen, staring back at the naked stars.	Его ржавые конечности не сгибались, и он неподвижно застыл, глядя на обнаженные звезды.
Then he bowed his head.	Потом склонил голову.
"The Lord is my shepherd," Charles said.	- Еосподь - пастырь мой, - сказал Чарльз.
"I shall not want.	- Зачем мне желания мои?
He maketh me to lie down in green pastures; he leadeth me..."	На пажитях зеленых положил он меня; он указал мне путь...