Мюррей Лейнстер - Другая реальность - английский и русский параллельные тексты

Сегодня он часто вспоминал о двери, а когда шел домой, с тоской подумал, что ему предстоит тяжелая ночь. He wouldn't sleep, and oblivion would seem infinitely tempting, because the ache of being alive, when Jane wasn't, was horribly tedious and he could not imagine an end to it. Он не сможет заснуть, и прошлое будет казаться бесконечно соблазнительным, и боль снова начнет терзать его - боль, которую он испытывал при мысли, что Джейн навсегда покинула его. Дома эта боль мучила его особенно сильно, и Джимми не знал, сможет ли он когда-нибудь избавиться от нее. Tonight would be a very bad one, indeed. Да, похоже, сегодняшняя ночь будет просто невыносимой. He opened the door and started in. He went crashing into the door. Джимми открыл дверь, шагнул через порог и вдруг с грохотом налетел на что-то твердое. Это была дверь! He stood still for an instant, and then fumbled for the lock. Он постоял неподвижно некоторое время, затем стал ощупью искать замок. But the door was open. Но дверь-то была открыта! He'd opened it. Ведь он же открыл ее! There hadn't been anything for him to run into. Тогда на что же он налетел? Yet his forehead hurt where he'd bumped into the door which wasn't closed at all. Лоб-то у него болел в том самом месте, которым он ударился о дверную створку, хотя дверь вовсе не была закрыта! There was nothing he could do about it, though. Похоже, однако, что он ничего не мог поделать с этой ситуацией. He went in. He hung up his coat. He sat down wearily. Джимми вошел, повесил пальто и устало опустился в кресло.

He filled his pipe and grimly faced a night that was going to be one of the worst.	Набив трубку, он мрачно подумал, что впереди его ждет самая худшая ночь из всех.
He struck a match and lighted his pipe, and put the match in an ashtray. And he glanced in the tray. There were the stubs of cigarets in it. Jane's brand.	Он зажег спичку, раскурил трубку и положил спичку в пепельницу: в ней были окурки сигарет, которые обычно покупала Джейн.
Freshly smoked.	И к тому же казалось, что они попали сюда совсем недавно.
He touched them with his fingers. They were real.	Джимми потрогал окурки пальцем - самые настоящие сигареты.
Then a furious anger filled him.	Внезапно его охватила ярость.
Maybe the cleaning woman had had the intolerable insolence to smoke Jane's cigarets.	Вероятно, женщина, приходившая убирать квартиру, имела наглость курить сигареты Джейн.
He got up and stormed through the house, raging as he searched for signs of further impertinence.	Он вскочил и промчался по дому, пытаясь отыскать еще какие-нибудь следы ее присутствия.
He found none.	И ничего не нашел.
He came back, seething, to his chair. The ashtray was empty.	Задыхаясь, он вернулся к своему креслу и увидел, что пепельница пуста!
And there'd been nobody around to empty it.	Но в доме не было никого, кто мог бы выбросить окурки!
It was logical to question his own sanity, and the question gave him a sort of grim cheer.	Находится ли он в здравом рассудке? Может быть, он сошел с ума? Странно, но подобная мысль доставила ему какое-то странное удовлетворение.
The matter of the recurrent oddities could be used to fight the abysmal depression ahead.	Все эти повторяющиеся нелепые случайности помогали ему бороться с черной депрессией, которая постепенно охватывала его.
He tried to reason them out, and always they added up to delusions only.	Он попытался трезво обдумать происходящее, но мысли его так или иначе сходились к предположению, что все это - его фантазии.
But he kept his mind resolutely on the problem.	Тем не менее, Джимми упрямо стремился разгадать эту головоломку.
Work, during the day, was a godsend.	Дневные часы, занятые работой, были подарком судьбы.
Sometimes he was able to thrust aside for whole half-hours the fact that Jane was dead.	Иногда ему удавалось на целых двадцать минут забыть, что Джейн умерла.
Now he grappled relievedly with the question of his sanity or lunacy.	А сейчас, вечером, у него тоже нашлось дело. Джимми пытался решить, спятил он окончательно или же с рассудком у него все в порядке.
He went to the desk where Jane had kept her household accounts.	Он подошел к столу, где Джейн обычно хранила счета и тетрадь с заметками о домашних расходах.
He'd set the whole thing down on paper and examine it methodically, checking this item against that.	Он решил, что запишет все на бумагу и методично проверит, сопоставляя факты и анализируя последовательность событий.
Jane's diary lay on the desk-blotter, with a pencil between two of its pages.	Дневник Джейн лежал на столе; между его страничками был заложен карандаш.

He picked it up with a tug of dread.	Он взял тетрадь в. руки с необъяснимым чувством ужаса.
Some day he might read it-an absurd chronicle Jane had never offered him-but not now. Not now!	Когда-нибудь он, возможно, познакомится с этими записями - хроникой из прошлой жизни, которую Джейн никогда не предлагала ему прочесть, но только не сейчас!
That was when he realized that it shouldn't be here.	Вдруг до него дошло, что дневник не должен тут лежать.
His hands jumped, and it fell open.	Руки у Джимми задрожали, и тетрадь, раскрывшись, упала на стол.
He saw Jane's angular writing and it hurt. He closed it quickly, aching all over.	Он увидел неровные строчки, написанные угловатым почерком Джейн, и сердце его сжалось. Джимми поспешно отвел глаза и захлопнул дневник.
But the printed date at the top of the page registered on his brain even as he snapped the cover shut.	Однако дата, крупно выписанная наверху страницы, отпечаталась у него в памяти.
He sat still for minutes, every muscle taut.	Минут пять он сидел неподвижно, с окаменевшим лицом и застывшим взглядом.
It was a long time before he opened the book again, and by that time he had a perfectly reasonable explanation.	Прошло немало времени, прежде чем Джимми снова рискнул открыть дневник; теперь у него было готово вполне разумное объяснение.
It must be that Jane hadn't restricted herself to assigned spaces. When she had something extra to write, she wrote it on past the page allotted for a given date.	Должно быть, Джейн разметила страницы датами на несколько дней вперед и, если ей не хватало места под текущей датой, она писала на следующей странице. И оказывалось, что эта запись как бы датирована будущим числом.
Of course!	- Ну, конечно же!
Jimmy fumbled back to the last written page, where the pencil had been, with a tense matter-of-factness.	С трепетом Джимми пролистал дневник до последнего исписанного листа, где был заложен карандаш.
It was, as he'd noticed, today's date.	Число, которое он успел заметить, соответствовало сегодняшней дате.
The page was filled. The writing was fresh. It was Jane's handwriting.	Казалось, запись сделана совсем недавно: несомненно, это был почерк Джейн.
"Went to the cemetery," said the sprawling letters.	- Ходила на кладбище, - сообщали разбегающиеся в разные стороны строчки.
"It was very bad.	- Это было ужасно.
Three months since the accident and it doesn't get any easier.	Прошло три месяца после аварии, а легче не становится.
I'm developing a personal enmity to chance. It doesn't seem like an abstraction any more.	Теперь я ненавижу случайности; они уже не представляются мне чем-то абстрактным.
It was chance that killed Jimmy.	Именно случайность убила Джимми.
It could have been me instead, or neither of us. I wish-"	Вместо него в аварию могла попасть я, или, возможно, мы оба остались бы живы. Как жаль! Как безумно жаль!

Читать дальше