Коллектив авторов - Старые долги

Шаги вернулись. Повернувшись на бок, Гейб, свернулся в тугой комок под одеялом и молился, чтобы прошли мимо. Сегодня ему была назначена операция. Они собирались — как выразился доктор Барроу… начать его «улучшение». Они были убийственно честны в том, что их ждет.

— Перестань думать о себе, как о человеке, — сказал ему Сеттер жестко. — Ты не человек. И если ты не человек, то и не имеешь никаких «прав человека».

Шаги остановились, загремела дверная ручка, и дверь открылась.

— Встать.

Гейб узнал санитара, Макса, одного из тех четырех, кого он видел в течение двух дней, что находился здесь. Этот человек был не из тех, кто терпит сопротивление — у мальчика еще не сошли синяки, забыть было сложно, так что он сел. Макс подошел к закрытому шкафчику около раковины и достал одежду Гейба — брюки цвета хаки и футболку. Он бросил их ему в руки и сказал:

— Десять минут.

Гейб лихорадочно натянул брюки и майку, вымыл лицо холодной водой, затем вышел в коридор. Ещё четверо мальчишек разного возраста бесцельно слонялись тут. Он сделал глубокий вдох и двинулся мимо них в столовую.

— Эй! Урод!

Это был рыжий Пол, старший в небольшой группе. Гейб старался не смотреть на металлические штыри, торчащие из висков мальчика. Он стиснул зубы и продолжал идти. До сих пор они ограничивались оскорблениями, но не в этот раз. Тяжелая рука опустилась на его плечо.

— Эй, урод, я с тобой разговариваю!

Гейб резко развернулся и ударил Пола кулаком в живот. Мальчишка ахнул и согнулся, ударившись лицом о ногу Гейба. Оставив Пола, который задыхался и готовился вырвать на сияющий линолеум, Гейб повернулся и заставил себя спокойно идти в столовую.

— Гейб!

Его сестры были уже там, сидели за столом для девочек под бдительным оком матроны. Микаэла вскочила со стула прежде, чем надзирательница смогла ее остановить.

Это была самая трудная часть всего испытания — отделенность от сестер.

Часы приёма пищи были единственным временем, когда он видел сестёр, и даже тогда им не разрешали поговорить. Он крепко обнял Микаэлу.

— Будь осторожней, — сказал он ей на ухо.

— Я не боюсь! — ответила она яростно.

Больше они ничего не успели сказать. Матрона подошла и потянула Микаэлу прочь, а к Гейбу протиснулся Макс, судя по взгляду, собиравшийся его прикончить. Внезапно Гейб развернулся и перепрыгнул через один из длинных столов, так что тот оказался между ним и Максом. Гейб, как ни в чём не бывало, направился к раздаче. Но этот манёвр ненадолго задержал Макса, он нагнал Геба и сбил его с ног, под гогот Пола и его банды.

От стола девочек донесся визг. Гейб перекатился и поднялся на ноги, успев увидеть, как его сестры отбивались от надзирательницы, которая пыталась схватить Микаэлу. Затем Макс ударил его изо всех сил, так что мальчик с грохотом врезался в стойку кафетерия. Разбилось стекло. Еда разлетелась во все стороны. Гейб счистил с себя несколько кусочков прежде, чем прибыло подкрепление. Мальчик упал под тяжестью напавших, свернувшись в тугой комок под ударами их кулаков и ног. На мгновение реальность затуманилась. Затем его подняли и держали, потому что колени у паренька подогнулись, а голова кружилась.

— Что, черт возьми, происходит?!

Внезапно Гейба оставили в покое. Он уцепился за край стола, чтобы удержаться на ногах. Сеттер хмурился, его глаза глядели холодно и презрительно. Очевидно, он испугал Макса, который побледнел и пробормотал:

— Н-ничего, господин Сеттер. Небольшой мятеж.

— Итак, блудный сын. — Мужчина с издевкой протянул руку в его сторону. Гейб резко отстранился, но рука просто схватила его подбородок, заставив повернуть голову. Пальцы сжались с такой силой, что на глазах мальчишки выступили слёзы.

Трясясь от ярости и отчаяния, Гейб плюнул мучителю в лицо. Тот ответил ударом, заставив мальчика растянуться на полу посреди моркови, сосисок и опрокинутых стульев.

— Я вижу, немного перевоспитания не помешает. — Голос человека был полон злости. — Отдадим его старику!

Митос проснулся от жжения контроллера. Он охнул, глаза его мигом открылись — перед ним было лицо Гиты.

— Чувствуешь себя лучше? — прохрипел он.

— Вставай.

На мгновение Бессмертный уставился на нее, чувствуя разочарование. Затем он выпрямился, перекинул длинные ноги через край кровати, и провел рукой по своим волосам.

— Привет, Гита. Теперь ты Гита, верно? Какая жалость. Я предпочитаю Кэти.

— Разумеется, — ответила она. — Любой мужчина, даже с одной извилиной в мозге, может манипулировать бедной сукой.

Митос сжал кулаки.

— Ты не ответила на мой вопрос. Кто ты сейчас?

— Я та, кем и была, — ответила она коротко. — И я помню все… каждую жалкую, несчастную жизнь, к которой они меня принудили, каждое проклятое оскорбление и унижение — из которых ты был лишь последним!

Это была не только Гита. С опаской он смотрел на ее борьбу с теми эмоциями, которых у биоробота не наблюдалось. Она отдышалась и отвернулась.

— Я сделала звонок, — сказала она коротко. — Маклауд замечен в Хьюстоне.

— Черт побери, Гита, он не твой враг … ах! Все в порядке. Я встаю!

Он пошел в ванную комнату. Она последовала за ним. Он включил воду и плеснул на лицо, разум его блуждал.

— Может быть, тебе стоит немного подождать. Ты была в довольно плохом состоянии прошлой ночью.

— Одевайся.

Оставив его прикованным к кровати, она отсутствовала в течение пятнадцати минут. Вернулась с ключами от машины.

— Сумки, — приказала Гита лаконично. Бессмертный вздохнул.

Автомобиль оказался устаревшей модели — только на газу, с минимум компьютеризации. Митос пришел в восторг.

— Мерседес, — пропел он, — и в отличном состоянии.

— Ты что, знаком с такими реликвиями?

— Конечно!

— Хорошо. Садись за руль.

Дункан посмотрел на часы. На другой стороне улицы один из людей Фила прислонился к фонарному столбу, делая вид, что читает свои бумаги. Бессмертный отпил еще глоток кофе. Нетерпение нарастало, он сильно переживал за пропавших детей.

Уже три дня, как операция Фила под названием «Рыболовная сеть» была приведена в действие. Грозная сеть секретных агентов и информаторов, развернутая в Хьюстоне, распространяла слухи, что великий Маклауд еще жив и спокойно живет в городе. Это, однако, не означало, что Дункан мог свободно ходить по Хьюстону. Как сухо отметил Фил, «Идея в том, чтобы не навредить Рамини. Извини, Дункан, ты должен оставаться мёртвым ещё некоторое время».

Запищал наушник. Горец поднял чашку к губам и перевернул страницу книги, делая вид, что читает.

— Мы получили электронку!

Сердце Дункана бешено забилось. Он демонстративно посмотрел на часы. Наушник помолчал, затем выдал: