Александр Дюма - Граф Монте-Кристо. Часть 3 - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Александр Дюма - Граф Монте-Кристо. Часть 3 - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Исторические приключения. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Граф Монте-Кристо. Часть 3 - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Александр Дюма
Жанр:

Исторические приключения
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Александр Дюма - Граф Монте-Кристо. Часть 3 - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Граф Монте-Кристо. Часть 3 - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Александр Дюма, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.
Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.

Граф Монте-Кристо. Часть 3 - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Граф Монте-Кристо. Часть 3 - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Александр Дюма

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

There are some situations which men understand by instinct, but which reason is powerless to explain; in such cases the greatest poet is he who gives utterance to the most natural and vehement outburst of sorrow.	Бывают трагедии, которые люди постигают чувством, но не могут охватить разумом; и тогда величайший поэт - тот, у кого вырвется самый страстный и самый искренний крик.
Those who hear the bitter cry are as much impressed as if they listened to an entire poem, and when the sufferer is sincere they are right in regarding his outburst as sublime.	Этот крик заменяет толпе целую повесть, и она права, что довольствуется им, и еще более права, если признает его совершенным, когда в нем звучит истина.
It would be difficult to describe the state of stupor in which Villefort left the Palais. Every pulse beat with feverish excitement, every nerve was strained, every vein swollen, and every part of his body seemed to suffer distinctly from the rest, thus multiplying his agony a thousand-fold.	Впрочем, трудно было бы описать то состояние оцепенения, в котором Вильфор шел из суда, тот лихорадочный жар, от которого билась каждая его артерия, напрягался каждый нерв, вздувалась каждая жила и который терзал миллионом терзаний каждую частицу его бренного тела.
He made his way along the corridors through force of habit; he threw aside his magisterial robe, not out of deference to etiquette, but because it was an unbearable burden, a veritable garb of Nessus, insatiate in torture.	Только сила привычки помогла Вильфору дотащиться до выхода; он сбросил с себя судейскую тогу не потому, что этого требовали приличия, но потому, что она давила и жгла ему плечи тяжким бременем, как мучительное одеяние Несса.
Having staggered as far as the Rue Dauphine, he perceived his carriage, awoke his sleeping coachman by opening the door himself, threw himself on the cushions, and pointed towards the Faubourg Saint-Honore; the carriage drove on.	Шатаясь, дошел он до двора Дофина, нашел там свою карету, разбудил кучера, сам открыл дверцу и упал на сиденье, указывая рукой в сторону предместья Сент-Оноре. Лошади тронули.
The weight of his fallen fortunes seemed suddenly to crush him; he could not foresee the consequences; he could not contemplate the future with the indifference of the hardened criminal who merely faces a contingency already familiar.	Страшной тяжестью обрушилось на него воздвигнутое им здание его жизни; он был раздавлен этим обвалом; он еще не предвидел последствий, не измерял их; он их только чувствовал; он не думал о букве закона, как думает хладнокровный убийца, толкуя хорошо знакомую ему статью.
God was still in his heart.	Бог вошел в его сердце.
"God," he murmured, not knowing what he said,--"God--God!"	- Боже! - безотчетно шептали его губы. - Боже!
Behind the event that had overwhelmed him he saw the hand of God.	За постигшей его катастрофой он видел только руку божью.
The carriage rolled rapidly onward.	Карета ехала быстро.
Villefort, while turning restlessly on the cushions, felt something press against him.	Вильфор, откинувшийся на сиденье, почувствовал, что ему мешает какой-то предмет.
He put out his hand to remove the object; it was a fan which Madame de Villefort had left in the carriage; this fan awakened a recollection which darted through his mind like lightning.	Он протянул руку: это был веер, забытый г-жой де Вильфор и завалившийся между спинкой и подушками; вид этого веера пробудил в нем воспоминание, и это воспоминание сверкнуло, как молния во мраке ночи.
He thought of his wife.	Вильфор вспомнил о жене...
"Oh!" he exclaimed, as though a redhot iron were piercing his heart.	Он застонал, как будто в сердце ему вонзилось раскаленное железо.

During the last hour his own crime had alone been presented to his mind; now another object, not less terrible, suddenly presented itself.	Все время он думал только об одном своем несчастье, и вдруг перед его глазами второе, не менее ужасное.
His wife!	Его жена!
He had just acted the inexorable judge with her, he had condemned her to death, and she, crushed by remorse, struck with terror, covered with the shame inspired by the eloquence of his irreproachable virtue,--she, a poor, weak woman, without help or the power of defending herself against his absolute and supreme will,--she might at that very moment, perhaps, be preparing to die!	Он только что стоял перед нею как неумолимый судья; он приговорил ее к смерти; и она, пораженная ужасом, раздавленная стыдом, убитая раскаянием, которое он пробудил в ней своей незапятнанной добродетелью, - она, несчастная, слабая женщина, беззащитная перед лицом этой неограниченной, высшей власти, быть может, в эту самую минуту готовилась умереть!
An hour had elapsed since her condemnation; at that moment, doubtless, she was recalling all her crimes to her memory; she was asking pardon for her sins; perhaps she was even writing a letter imploring forgiveness from her virtuous husband--a forgiveness she was purchasing with her death!	Уже час прошел с тех пор, как он вынес ей приговор; и в эту минуту она, должно быть, вспоминала все свои преступления, молила бога о пощаде, писала письмо, униженно умоляя своего безупречного судью о прощении, которое она покупала ценою жизни.
Villefort again groaned with anguish and despair.	Вильфор глухо застонал от бешенства и боли и заметался на атласных подушках кареты.
"Ah," he exclaimed, "that woman became criminal only from associating with me! I carried the infection of crime with me, and she has caught it as she would the typhus fever, the cholera, the plague!	- Эта женщина стала преступницей только потому, что прикоснулась ко мне! - воскликнул он. - Я - само преступление! И она заразилась им, как заражаются тифом, холерой, чумой!..
And yet I have punished her--I have dared to tell her--I have--'Repent and die!'	И я караю ее!.. Я осмелился ей сказать: раскайся и умри... я!
But no, she must not die; she shall live, and with me. We will flee from Paris and go as far as the earth reaches.	Нет, нет, она будет жить... она пойдет со мной... Мы скроемся, мы покинем Францию, мы будем скитаться по земле, пока она будет носить нас.
I told her of the scaffold; oh, heavens, I forgot that it awaits me also!	Я говорил ей об эшафоте! Великий боже!
How could I pronounce that word?	Как я смел произнести это слово! Ведь меня тоже ждет эшафот!..
Yes, we will fly; I will confess all to her,--I will tell her daily that I also have committed a crime!--Oh, what an alliance--the tiger and the serpent; worthy wife of such as I am!	Мы скроемся... Да, я покаюсь ей во всем: каждый день я буду смиренно повторять ей, что я такой же преступник... Союз тигра и змеи! О жена, достойная своего мужа!..
She must live that my infamy may diminish hers."	Она должна жить, ее злодеяние должно померкнуть перед моим!
And Villefort dashed open the window in front of the carriage.	И Вильфор порывисто опустил переднее стекло кареты.
"Faster, faster!" he cried, in a tone which electrified the coachman.	- Скорей, скорей! - крикнул он таким голосом, что кучер привскочил на козлах.
The horses, impelled by fear, flew towards the house.	Испуганные лошади вихрем помчались к дому.

"Yes, yes," repeated Villefort, as he approached his home--"yes, that woman must live; she must repent, and educate my son, the sole survivor, with the exception of the indestructible old man, of the wreck of my house.	- Да, да, - твердил Вильфор, - эта женщина должна жить, она должна раскаяться и воспитать моего сына, моего несчастного мальчика. Он один вместе с этим словно железным стариком пережил гибель моей семьи!
She loves him; it was for his sake she has committed these crimes.	Она любила сына; ради него она пошла на преступление.
We ought never to despair of softening the heart of a mother who loves her child. She will repent, and no one will know that she has been guilty.	Никогда не следует терять веру в сердце женщины, любящей своего ребенка; она раскается, никто не узнает, что она преступница.
The events which have taken place in my house, though they now occupy the public mind, will be forgotten in time, or if, indeed, a few enemies should persist in remembering them, why then I will add them to my list of crimes.	Все злодеяния, совершенные в моем доме и о которых уже шепчутся в свете, со временем забудутся, а если и найдутся недоброжелатели, которые о них вспомнят, я возьму вину на себя.
What will it signify if one, two, or three more are added?	Одним, двумя, тремя больше - не все ли равно!
My wife and child shall escape from this gulf, carrying treasures with them; she will live and may yet be happy, since her child, in whom all her love is centred, will be with her.	Моя жена возьмет все наше золото, а главное -сына, и бежит прочь от этой бездны, куда, кажется, вместе со мною готов низринуться весь мир. Она будет жить, она будет счастлива, ибо вся ее любовь принадлежит сыну, а сын останется с ней.
I shall have performed a good action, and my heart will be lighter."	Я совершу доброе дело; от этого душе станет легче.
And the procureur breathed more freely than he had done for some time.	И королевский прокурор вздохнул свободно.
The carriage stopped at the door of the house.	Карета остановилась во дворе его дома.
Villefort leaped out of the carriage, and saw that his servants were surprised at his early return; he could read no other expression on their features.	Вильфор спрыгнул с подножки на ступени крыльца; он видел, что слуги удивлены его быстрым возвращением.
Neither of them spoke to him; they merely stood aside to let him pass by, as usual, nothing more.	Ничего другого он на их лицах не прочел; никто не заговорил с ним; перед ним, как всегда, расступились, и только.
As he passed by M. Noirtier's room, he perceived two figures through the half-open door; but he experienced no curiosity to know who was visiting his father: anxiety carried him on further.	Он прошел мимо комнаты Нуартье и сквозь полуотворенную дверь заметил две неясные тени, но не задумался над тем, кто посетитель его отца; тревога подгоняла его.
"Come," he said, as he ascended the stairs leading to his wife's room, "nothing is changed here."	"Здесь все как было", - подумал он, поднимаясь по маленькой лестнице, которая вела к комнатам его жены и пустой комнате Валентины.
He then closed the door of the landing.	Он запер за собой дверь на площадку.
"No one must disturb us," he said; "I must speak freely to her, accuse myself, and say"--he approached the door, touched the crystal handle, which yielded to his hand.	- Пусть никто не входит сюда, - сказал он, - я должен говорить с ней без помехи, повиниться перед ней, сказать ей все... Он подошел к двери, взялся за хрустальную ручку, дверь подалась.
"Not locked," he cried; "that is well."	- Не заперта! - прошептал он. - Это хороший знак!