Александр Дюма - Граф Монте-Кристо. Часть 1 - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Александр Дюма - Граф Монте-Кристо. Часть 1 - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Исторические приключения. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Граф Монте-Кристо. Часть 1 - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Александр Дюма
Жанр:

Исторические приключения
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Александр Дюма - Граф Монте-Кристо. Часть 1 - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Граф Монте-Кристо. Часть 1 - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Александр Дюма, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.
Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.

Граф Монте-Кристо. Часть 1 - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Граф Монте-Кристо. Часть 1 - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Александр Дюма

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

At the bottom of his heart he had often had a feeling of pity for this unhappy young man who suffered so; and he laid the request of number 34 before the governor; but the latter sapiently imagined that Dantes wished to conspire or attempt an escape, and refused his request.	Тюремщик Дантеса, хоть и не показывал вида, часто в душе жалел бедного юношу, так тяжело переносившего свое заточение; он передал коменданту просьбу номера 34; но комендант с осторожностью, достойной политического деятеля, вообразив, что Дантес хочет возмутить заключенных или заручиться товарищем для побега, отказал.
Dantes had exhausted all human resources, and he then turned to God.	Дантес истощил все человеческие средства. Поэтому он обратился к богу.
All the pious ideas that had been so long forgotten, returned; he recollected the prayers his mother had taught him, and discovered a new meaning in every word; for in prosperity prayers seem but a mere medley of words, until misfortune comes and the unhappy sufferer first understands the meaning of the sublime language in which he invokes the pity of heaven!	Тогда все благочестивые мысли, которыми живут несчастные, придавленные судьбою, оживили его душу; он вспомнил молитвы, которым его учила мать, и нашел в них смысл, дотоле ему неведомый; ибо для счастливых молитва остается однообразным и пустым набором слов, пока горе не вложит глубочайший смысл в проникновенные слова, которыми несчастные говорят с богом.
He prayed, and prayed aloud, no longer terrified at the sound of his own voice, for he fell into a sort of ecstasy. He laid every action of his life before the Almighty, proposed tasks to accomplish, and at the end of every prayer introduced the entreaty oftener addressed to man than to God: "Forgive us our trespasses as we forgive them that trespass against us."	Он молился не с усердием, а с неистовством. Молясь вслух, он уже не пугался своего голоса; он впадал в какое-то исступление при каждом слове, им произносимом, он видел бога; все события своей смиренной и загубленной жизни он приписывал воле могущественного бога, извлекал из них уроки, налагал на себя обеты и все молитвы заканчивал корыстными словами, с которыми человек гораздо чаще обращается к людям, чем к богу: и отпусти нам долги наши, как и мы отпускаем должникам нашим.
Yet in spite of his earnest prayers, Dantes remained a prisoner.	Несмотря на жаркие молитвы, Дантес остался в тюрьме.
Then gloom settled heavily upon him.	Тогда дух его омрачился, и словно туман застлал ему глаза.
Dantes was a man of great simplicity of thought, and without education; he could not, therefore, in the solitude of his dungeon, traverse in mental vision the history of the ages, bring to life the nations that had perished, and rebuild the ancient cities so vast and stupendous in the light of the imagination, and that pass before the eye glowing with celestial colors in Martin's Babylonian pictures. He could not do this, he whose past life was so short, whose present so melancholy, and his future so doubtful. Nineteen years of light to reflect upon in eternal darkness!	Дантес был человек простой, необразованный; наука не приподняла для него завесу, которая скрывает прошлое. Он не мог в уединении тюрьмы и в пустыне мысли воссоздать былые века, воскресить отжившие народы, возродить древние города, которые воображение наделяет величием и поэзией и которые проходят перед внутренним взором, озаренные небесным огнем, как вавилонские картины Мартина. [11] У Дантеса было только короткое прошлое, мрачное настоящее и неведомое будущее; девятнадцать светлых лет, о которых ему предстояло размышлять в бескрайней, быть может, ночи!
No distraction could come to his aid; his energetic spirit, that would have exalted in thus revisiting the past, was imprisoned like an eagle in a cage.	Поэтому он ничем не мог развлечься - его предприимчивый ум, который с такой радостью устремил бы свой полет сквозь века, был заключен в тесные пределы, как орел в клетку.

He clung to one idea-that of his happiness, destroyed, without apparent cause, by an unheard-of fatality; he considered and reconsidered this idea, devoured it (so to speak), as the implacable Ugolino devours the skull of Archbishop Roger in the Inferno of Dante.	И тогда он хватался за одну мысль, за мысль о своем счастье, разрушенном без причины, по роковому стечению обстоятельств; над этой мыслью он бился, выворачивал ее на все лады и, если можно так выразиться, впивался в нее зубами, как в дантовском аду безжалостный Уголино грызет череп архиепископа Руджиери.
Rage supplanted religious fervor.	Дантес имел лишь мимолетную веру, основанную на мысли о всемогуществе; он скоро потерял ее, как другие теряют ее, дождавшись успеха. Но только он успеха не дождался. Благочестие сменилось исступлением.
Dantes uttered blasphemies that made his jailer recoil with horror, dashed himself furiously against the walls of his prison, wreaked his anger upon everything, and chiefly upon himself, so that the least thing,-a grain of sand, a straw, or a breath of air that annoyed him, led to paroxysms of fury.	Он изрыгал богохульства, от которых тюремщик пятился в ужасе; он колотился головой о тюремные стены от малейшего беспокойства, причиненного ему какой-нибудь пылинкой, соломинкой, струей воздуха.
Then the letter that Villefort had showed to him recurred to his mind, and every line gleamed forth in fiery letters on the wall like the mene tekel upharsin of Belshazzar.	Донос, который он видел, который Вильфор ему показывал, который он держал в своих руках, беспрестанно вспоминался ему; каждая строка пылала огненными буквами на стене, как "Мене, Текел, Фарес"[12] Валтасара.
He told himself that it was the enmity of man, and not the vengeance of heaven, that had thus plunged him into the deepest misery. He consigned his unknown persecutors to the most horrible tortures he could imagine, and found them all insufficient, because after torture came death, and after death, if not repose, at least the boon of unconsciousness.	Он говорил себе, что ненависть людей, а не божия кара ввергла его в пропасть; он предавал этих неизвестных ему людей всем казням, какие только могло изобрести его пламенное воображение, и находил их слишком милостивыми и, главное, недостаточно продолжительными: ибо после казни наступает смерть, а в смерти - если не покой, то по крайней мере бесчувствие, похожее на покой.
By dint of constantly dwelling on the idea that tranquillity was death, and if punishment were the end in view other tortures than death must be invented, he began to reflect on suicide.	Беспрерывно, при мысли о своих врагах, повторяя себе, что смерть - это покой и что для жестокой кары должно казнить не смертью, он впал в угрюмое оцепенение, приходящее с мыслями о самоубийстве.
Unhappy he, who, on the brink of misfortune, broods over ideas like these!	Горе тому, кто на скорбном пути задержится на этих мрачных мыслях!
Before him is a dead sea that stretches in azure calm before the eye; but he who unwarily ventures within its embrace finds himself struggling with a monster that would drag him down to perdition.	Это - мертвое море, похожее на лазурь прозрачных вод, но в нем пловец чувствует, как ноги его вязнут в смолистой тине, которая притягивает его, засасывает и хоронит.
Once thus ensnared, unless the protecting hand of God snatch him thence, all is over, and his struggles but tend to hasten his destruction.	Если небо не подаст ему помощи, все кончено, и каждое усилие к спасению только еще глубже погружает его в смерть.

This state of mental anguish is, however, less terrible than the sufferings that precede or the punishment that possibly will follow. There is a sort of consolation at the contemplation of the yawning abyss, at the bottom of which lie darkness and obscurity.	И все же эта нравственная агония не так страшна, как муки, ей предшествующие, и как наказание, которое, быть может, последует за нею; в ней есть опьяняющее утешение, она показывает зияющую пропасть, но на дне пропасти - небытие.
Edmond found some solace in these ideas. All his sorrows, all his sufferings, with their train of gloomy spectres, fled from his cell when the angel of death seemed about to enter.	Эдмон нашел утешение в этой мысли; все его горести, все его страдания, вся вереница призраков, которую они влачили за собой, казалось, отлетели из того угла тюрьмы, куда ангел смерти готовился ступить своей легкой стопой.
Dantes reviewed his past life with composure, and, looking forward with terror to his future existence, chose that middle line that seemed to afford him a refuge.	Дантес взглянул на свою прошлую жизнь спокойно, на будущую - с ужасом и выбрал то, что казалось ему прибежищем.
"Sometimes," said he, "in my voyages, when I was a man and commanded other men, I have seen the heavens overcast, the sea rage and foam, the storm arise, and, like a monstrous bird, beating the two horizons with its wings. Then I felt that my vessel was a vain refuge, that trembled and shook before the tempest. Soon the fury of the waves and the sight of the sharp rocks announced the approach of death, and death then terrified me, and I used all my skill and intelligence as a man and a sailor to struggle against the wrath of God.	- Во время дальних плаваний, - говорил он себе, -когда я еще был человеком и когда этот человек, свободный и могущественный, отдавал другим людям приказания, которые тотчас же исполнялись, мне случалось видеть, как небо заволакивается тучами, волны вздымаются и бушуют, на краю неба возникает буря и, словно исполинский орел, машет крыльями над горизонтом, тогда я чувствовал, что мой корабль -утлое пристанище, ибо он трепетал и колыхался, словно перышко на ладони великана; под грозный грохот валов я смотрел на острые скалы, предвещавшие мне смерть, и смерть страшила меня, и я всеми силами старался отразить ее, и, собрав всю мощь человека и все умение моряка, я вступал в единоборство с богом!..
But I did so because I was happy, because I had not courted death, because to be cast upon a bed of rocks and seaweed seemed terrible, because I was unwilling that I, a creature made for the service of God, should serve for food to the gulls and ravens.	Но тогда я был счастлив; тогда возвратиться к жизни значило возвратиться к счастью; та смерть была неведомой смертью, и я не выбирал ее; я не хотел уснуть навеки на ложе водорослей и камней и с негодованием думал о том, что я, сотворенный по образу и подобию божию, послужу пищей ястребам и чайкам.
But now it is different; I have lost all that bound me to life, death smiles and invites me to repose; I die after my own manner, I die exhausted and broken-spirited, as I fall asleep when I have paced three thousand times round my cell."	Иное дело теперь: я лишился всего, что привязывало меня к жизни; теперь смерть улыбается мне, как кормилица, убаюкивающая младенца; теперь я умираю добровольно, засыпаю усталый и разбитый, как засыпал после приступов отчаяния и бешенства, когда делал по три тысячи кругов в этом подземелье - тридцать тысяч шагов, около десяти лье!
No sooner had this idea taken possession of him than he became more composed, arranged his couch to the best of his power, ate little and slept less, and found existence almost supportable, because he felt that he could throw it off at pleasure, like a worn-out garment.	Когда эта мысль запала в душу Дантеса, он стал кротче, веселее; легче мирился с жесткой постелью и черным хлебом; ел мало, не спал вовсе и находил сносной эту жизнь, которую в любую минуту мог с себя сбросить, как сбрасывают изношенное платье.