Максим Бодягин - Привратник

В одной из таких комнаток с большим окном, запотевшим по периметру, с окном, откуда как на ладони была видна большая часть порта и играющий мелкими бликами океан, такой мирный после недавнего шторма, с окном, из-за приоткрытой фрамуги которого в комнату врывался будоражащий ноздри запах танцующей весны, зеленоглазая Хандоре, постанывая и дрожа от наслаждения, изменяла своему законному мужу со своим деверем Хрисифом, прозванным Плутом. Он был женат на её кузине Хедре и осознание того, что она таким образом совершает двойную измену, предавая не только клан мужа, но и свой клан, наполняло Хандоре ещё большей радостью.

Она засмеялась, глядя на то, как лицо Хрисифа сморщилось, когда Хандоре привела его к той грани, где трудно отличить удовольствие от боли, повернулась к нему задом, уселась сверху, слегка качнув бёдрами и устраиваясь поудобнее, медленно опустилась по его члену вниз, наслаждаясь тем, как он скользит внутри неё, словно бы пытаясь прорвать переднюю стенку и вырваться наружу, наклонилась к ноге любовника и взяла большой палец в рот, а потом пробежалась языком между каждым этим смешным чёрным пальчиком, пусеньки мои, какие же сладкие. М-м-м. Хрисиф застонал и зашептал нет-нет-нет, но Хандоре продолжала щекотать его стопу до тех пор, пока не почувствовала, как внутри неё разбухает, деревенеет и угрожает взорваться. Она откинулась на спину и, чувствуя, как он выскальзывает из её тела, сказала: подыши мне в ушко. Демоница, шепнул Хрисиф, кое-как приходя в сознание.

Ей нравилось управлять Плутом так, будто бы она снова играла на люне, нажимая тайные кнопки на теле Хрисифа, словно перебирая струны. Хандоре извлекала из него мелодию, которую сама же и писала своими пальцами, острыми крепкими грудками и упругими камушками ягодиц. И ртом, конечно же ртом. Она скатилась с любовника и быстро заскользила вниз по ребристому животу, покрытому чёрными кудрявыми завитками: возьми меня за волосы, скорее, милый, погрубее, давай же, ну. Хрисиф, не в силах оторвать голову от подушки, наощупь запустил руки в шелковистые тёмно-каштановые волосы девушки и почувствовал, как её горячий рот прижался к его паху.

В такие минуты Хандоре упивалась властью над тем, чьего изворотливого и проказливого ума побаивались на всём Привратнике. Второй сын Юнхелине недаром слыл Плутом, но помимо хитрости отца-купца, он ещё и унаследовал физическую крепость матери. И сейчас Хандоре полностью управляла его мускулистым и жёстким телом, обхватывая губами его член, одновременно бархатистый и твёрдый, чувствуя его пульсацию и управляя ею, то заставляя твердеть его ещё сильнее, то отпуская и переключаясь на другие участки тела, где тоже находилось много интересного, вкусного, ароматного, зовущего, отзывчивого. Стоны, которые ей удавалось извлечь из стройного и крепкого тела Плута, звучали в ушах Хандоре сладкой музыкой, она начинала с пианиссмо и доводила их до яростного крещендо, отстраняясь, когда дело шло к сладкой коде.

Она играла бы эту музыку и дольше, но во дворе раздался странный шум. Хандоре хмыкнула и позволила Плуту излиться глубоко в её горло, наслаждаясь силой, с которой его тело извергает семя, и слабостью, которой оно наливается, отдавая самое вкусное, что смогло создать. Хандоре села и вытерла рот. Хрисиф лежал с закрытыми глазами, сграбастав обеими руками простыню, и тихо хрипел. Шум за окном усилился. Вот один топоток пробежал по дому, другой. Ближе.

Вдруг снизу, из покоев Юнхелине раздался звериный вой. Ни единой человеческой ноты в том крике не было, но Хандоре определённо различала голос свекрови. Хрисиф сел на кровати с широко распахнутыми глазами, тяжело дыша: это мама кричит? Любовный хмель слетел с него за секунду. Хандоре почувствовала, как из-под корней волос выползает холодная струйка пота и бежит по загривку, щепотно спускаясь вниз по спине. Она зябко закуталась в покрывало и сказала: разве Юнхелине может так кричать? Может, обожглась? Или ошпарилась. Хрисиф презрительно хмыкнул: в мире нет столько кипятка, чтобы заставить её так кричать.

В этот момент, дверь чуть не слетела с петель от гулких ударов кулаком. Хандоре, позвал срывающийся молодой голос, в котором девушка сразу опознала младшего брата Фареса. Я не одета, крикнула она, жестами повелевая любовнику спрятаться. Плут вздохнул, одним движением собрал с пола разбросанную одежду и почти прошёл в смежную комнату, но на полпути спохватился, вернулся и забрал высокие мягкие сапоги и портянки, валявшиеся прямо посереди спальни.

Хандоре открыла дверь и увидела, что лицо Фареса совершенно побелело. Его большие карие глаза, подчёркнутые снизу складочкой, словно намёком на мешки, покраснели от слёз. Крупный короткий нос с широко расставленными ноздрями пунцовел, как у пьяницы. Что, спросила Хандоре, прислонившись к косяку. Она не знала, чего именно следует бояться, но ей определённо было страшно, крик Юнхелине пугал сам по себе, а безвестность пугала ещё больше. Фарес сглотнул слёзы и сестра быстро схватила его за грудки и встряхнула: ну же, говори. Хрисан, выдохнул Фарес и обнял сестру. Он похлопал её по спине и сказал, твой муж Хрисан мёртв. Хандоре освободилась от его объятий, прошла в спальню, села на кровать и безучастно уставилась в окно. Далеко, почти над серебристой кромкой горизонта, парили два алых пузырька, монгольфьеры морского дозора патрулировали границу прибрежных вод там, где дно резко обрывается вниз и уходит в пропасть.

Как это случилось, спросила она, по-прежнему сидя к брату спиной. Фарес помялся в дверях, прошёл и начал сбивчиво рассказывать, с трудом подбирая слова, торопясь и задыхась: это я его нашёл. Сначала меня чуть не съела драккария, мы её нашли, потом я утопил виу-воу Хедре, а ты же её знаешь, меня Сперо послал домой, чтобы я всем сказал, что мы нашли драккарию, а потом я думаю, меня Хедре убьёт, а даже если Хедре не убьёт, тогда Плут убьёт, это же новый виу-воу, совсем новенький, она же хотела на нём на торг поехать… Короче, жёстко осадила его Хандоре. Фарес стушевался, снова сглотнул слёзы и продолжил: короче, я его нашёл. Я знаю одно местечко, у входа в катакомбы, там сейчас светится вода и можно наблюдать танец драккарий из-под навеса, про это место никто не знает. Я там решил переждать, ну пока Хедре не успокоится. Пришёл, у меня сыр с собой был в тряпке, немного круглицы, я присел перекусить и слышу странный звук. Смотрю, два краба семенят, проследил за ними, а там Хрисан лежит. Кто-то проломил ему голову, весь затылок разнёс. Я крабов прогнал, замотал ему голову тряпкой, чтобы они его не обгладывали и сюда.

Ты Юнхелине уже сказал, да, спросила Хандоре, уже зная ответ. Угу, сказал Фарес. Она так закричала, я думал умру от страха. А потом села на пол и ходить не может. Хандоре вздохнула. Кто с ней? Да все сбежались, все, кто не на стройке и в море не ушёл. А Хрисан? За его телом уже послали. Буама Пахемий и затра Эсторр командуют там. Теперь про моё секретное место все узнают. И Хедре меня убьёт.