Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)

При виде Дамблдора, который всегда вызывал у него только хорошие чувства, Гарри успокоился. После встречи с драконо — лошадями и при виде пустого места Хагрида Гарри показалось, что Хогвартс, возвращения в который он с нетерпением ждал, полон неожиданных сюрпризов — например, предостерегающих ноток в знакомой ему песне шляпы. По крайней мере, не было ничего неожиданного в том, что директор собирается произнести приветственную речь перед новым учебным годом.

— Во-первых, — взволнованно сказал Дамблдор, улыбаясь и раскрывая объятия, — поприветствуем наших новичков! Добро пожаловать в Хогвартс! Мы рады видеть всех остальных учеников! Самое время произнести речь, но мы обойдёмся без неё. Начнем же пир!

Едва Дамблдор сел, раздался одобрительный смех и взрыв аплодисментов. Дамблдор перекинул свою бороду за плечо, чтобы она не попала в тарелку — еда появилась прямо из воздуха, и пять длинных столов ломились от разнообразных пирогов и овощных блюд, выпечки, подливок и бутылей с тыквенным соком.

— Класс, — сказал Рон нетерпеливым голосом и стал накладывать себе на тарелку отбивные, Почти Безголовый Ник следил за ним тоскливым взглядом.

— Что ты говорил перед сортировкой? — спросила Гермиона у призрака. — О предостережениях шляпы?

— Ах да, — Ник был рад отвернуться от Рона, который увлеченно чавкал запеченной картошкой. — Я уже несколько раз слышал, как шляпа предупреждала учеников, она говорила так всегда, когда Хогвартсу что-нибудь угрожало. И всегда она говорила об одном и том же: держитесь вместе, чтобы противостоять опасности.

— А к-к шляп мож-т зать оппасн-сти? — спросил Рон.

Рон так набил рот едой, что Гарри удивился, как ему вообще удалось что-то произнести.

— Прошу прощения? — вежливо сказал Почти Безголовый Ник. Гермиона с отвращением посмотрела на Рона, который с усилием проглотил еду и наконец сказал: — Откуда шляпе знать, что Хогвартс в опасности, если она — шляпа?

— Не знаю, — ответил Почти Безголовый Ник. — Ну, она ведь живет в кабинете Дамблдора и наверняка черпает сведения там.

— И она говорит, чтобы все четыре факультета дружили? — спросил Гарри, смотря в сторону слизеринского стола, где Драко Малфой исполнял роль тамады. — Не много ли она хочет, эта шляпа?

— Не то что бы дружили, — исправил его призрак. — Она имела в виду дружеское сотрудничество. Например, мы, призраки, принадлежим к разным факультетам и стараемся сохранять дружеские отношения. Я никогда не стану спорить с Кровавым Бароном, если только это не касается чести Гриффиндора.

— Да ты его просто боишься, — сказал Рон.

Почти Безголовый Ник был оскорблен до глубины души.

— Боюсь? Я, сэр Николас де Мимси-Попингтон, никогда в жизни не был трусом! Благородная кровь, которая течет в моих венах —

— Кровь? — встрял Рон. — У тебя что, до сих пор по венам бежит —

— Я сказал теоретически! — вспылил Ник, голова которого угрожающе покачивалась на шее. — Я не могу есть и пить, но, во всяком случае, имею право говорить, как мне вздумается! И мне совсем не нравится, когда ученики насмехаются над тем, что я не живой!

— Ник, он и не думал смеяться над тобой, — Гермиона бросила на Рона гневный взгляд.

Как назло, рот Рона опять был набит едой и все, что он смог выдавить, было: — К-нечно, и не д-мал м-меяться. Ник не принял эту фразу как извинение, и, поправляя на лету свою шляпу с пером, он полетел в сторону братьев Криви, Колина и Денниса.

— Доигрался, Рон, — буркнула Гермиона.

— А что я такого сделал? — спросил Рон невозмутимо, когда наконец-то ухитрился проглотить еду. — Вопрос нельзя задать, что ли?

— Да ладно, успокойся, — прервала его Гермиона, и до конца трапезы они оба молчали.

Гарри уже настолько привык к их перебранкам, что не стал играть роль миротворца и продолжил есть бифштекс и пирог с почками, после чего приступил к своему любимому торту со сгущёнкой.

Когда все студенты наелись и в зале снова начал подниматься шум, Дамблдор встал из-за стола. Болтовня немедленно утихла, и все обернулись к директору. Гарри почувствовал себя сонным. Там, наверху, его ждала низкая кровать с пологом, такая мягкая и теплая…

— Теперь, когда наш замечательный пир подходит к концу, я попросил бы минуту внимания для нескольких ежегодных объявлений, — сказал Дамблдор. — Первоклассникам спешу сообщить, что в Лес за пределами школы ходить запрещено — это же следовало бы знать и некоторым нашим старшеклассникам (Рон, Гарри и Гермиона обменялись взглядами и улыбнулись).

— Наш завхоз, мистер Филч, попросил меня напомнить вам в две тысячи сороковой раз, что волшебство в коридорах между занятиями запрещено, а также запрещены некоторые другие вещи, список которых висит на двери кабинета мистера Филча.

У нас два изменения в учительском составе. Хочу представить вам профессора Грабли-Дёрг, которая продолжит вести уроки по Уходу за Магическими Существами, и профессора Амбридж, нашего нового учителя по Защите от Темных Сил.

Раздались вежливые, но не радостные аплодисменты; Гарри, Рон и Гермиона обменялись тревожными взглядами — Дамблдор не сказал, как долго будет преподавать профессор Грабли-Дёрг.

Дамблдор продолжил: — Тренировки команд по квиддичу будут проходить в —

Он остановился и с ожиданием посмотрел на профессора Амбридж. Сидя она была не выше, чем стоя, и поэтому, когда Дамблдор прекратил говорить, никто и не заметил, что она встала на ноги и прокашлялась: — Кхе-кхе, — чтобы произнести речь.

Дамблдор посмотрел на нее секунду-другую, потом вежливо сел на место и с вниманием стал смотреть на Амбридж, как будто весь вечер ждал ее речи. Другие учителя не могли скрыть своего удивления. Брови мадам Спраут подпрыгнули так высоко, что исчезли под челкой, а профессор МакГонагалл так поджала губы, что они стали в ниточку. Ещё никогда новые учителя не позволяли себе перебивать Дамблдора. Почти все ученики хихикали; эта женщина, похоже, не знала о правилах Хогвартса ровным счетом ничего.

— Благодарю вас, директор, — профессор Амбридж глупо улыбнулась, — за теплое приветствие.

Ее голос был высоким и по-детски звонким, и Гарри снова почувствовал к ней необъяснимое отвращение, причину которого не мог себе объяснить; единственное, в чем он был уверен, это в том, что ненавидел в ней все, начиная с противного голоса и кончая меховым розовым жакетом. Она еще раз прокашлялась (кхе-кхе) и продолжила.

— Надо сказать, что мне очень приятно снова быть в Хогвартсе! — она улыбнулась, обнажив мелкие острые зубки. — И я рада видеть так много счастливых лиц, смотрящих на меня!

Гарри посмотрел по сторонам. Вокруг он не увидел ни одного счастливого лица. Наоборот, все выглядели растерянными из-за того, что с ними сюсюкали, как с пятилетними детками.