Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Он всегда очень следил за собой, — сказала миссис Роджерс. — И мы, со своей стороны, заботились о нем как могли.

— Я ни минуты не сомневался в этом, миссис Роджерс, — тактично сказал доктор. — Тут достаточно даже незначительного напряжения.

— Подняться по лестнице, например, — предположила Мэри.

— Вполне возможно. Даже более чем достаточно — если бы он поднялся пешком… но он никогда не позволял себе ничего подобного.

— Нет, никогда, — подтвердила миссис Роджерс. — Он всегда пользовался лифтом. Всегда. Он вообще был большой педант.

— Насколько я знаю, — сказала Мэри, — вчера вечером лифт не работал…

Миссис Роджерс удивленно на нее посмотрела:

— Да нет же, мисс Олдин, вчера лифт работал.

Томас Ройд кашлянул.

— Извините, — сказал он. — Я вчера провожал мистера Тривза, и на лифте висела табличка «Лифт не работает».

Миссис Роджер явно была озадачена.

— Странно. Уверяю вас, лифт был в полном порядке. Мне бы сообщили, если что-то случилось. С этим лифтом у нас вот уже… — она постучала по дереву, — вот уже полтора года нет никаких проблем. Очень надежный аппарат.

— Возможно, привратник или кто-то из дежурных повесил эту табличку, когда отходил? — предположил доктор.

— У нас автоматический лифт, работает без обслуги.

— Ах да, действительно автоматический.

— Надо поговорить с Джо, — сказала миссис Роджерс. Она вышла из комнаты и позвала привратника. — Джо! Джо!

Доктор Лейзенби с любопытством оглядывал Томаса.

— Простите, а вы абсолютно уверены, мистер, э…

— Ройд, — подсказала Мэри.

— Совершенно, — сказал Томас.

Миссис Роджерс вернулась с привратником. Джо принялся с жаром уверять, что вчера вечером с лифтом все было в полном порядке. Да, у них есть такая табличка, но обычно она лежит под стойкой, и уже целый год ею не пользовались.

Все изумленно переглянулись — таинственная получается история. Доктор предположил, что это просто глупая шутка кого-нибудь из постояльцев, на этом все и сошлись.

Доктор Лейзенби сообщил в ответ на расспросы Мэри, что шофер мистера Тривза дал ему адрес адвоката покойного; доктор свяжется с ним, а потом заедет к леди Трессилиан и обсудит с ней приготовления к похоронам.

После чего жизнерадостный доктор поспешил по своим делам, а Мэри с Томасом медленно побрели обратно в Галлз-Пойнт.

— Вы совершенно уверены, Томас, что видели эту табличку? — спросила Мэри.

— Конечно. Мы видели ее вместе с Латимером.

— Невероятно! — воскликнула Мэри.

Было двенадцатое сентября.

— Осталось всего два дня, — невольно вырвалось у Мэри Олдин. Она прикусила губу и покраснела.

Томас Ройд задумчиво поглядел на нее:

— Неужели так тяжело?

— Сама не знаю, что со мной, — сказала Мэри. — Никогда в жизни мне такого не хотелось, чтобы гости наконец-то уехали. Обычно приезд Невила был для нас большой радостью. Да и Одри тоже.

Томас кивнул.

— Но в этот раз, — продолжала Мэри, — такое чувство, будто сидишь на пороховой бочке и все время ждешь взрыва. Поэтому каждый день с самого утра я твержу: «Осталось столько-то дней». Вот и сейчас я думаю: «Осталось всего два дня». Одри уезжает в среду, Невил и Кей — в четверг.

— А я в пятницу, — добавил Томас.

— Вы не в счет. Вы олицетворение стабильности и порядка. Не знаю, что бы я вообще без вас делала.

— Живой буфер?

— Не только. Вы такой добрый и такой… спокойный. Звучит глупо, ко это именно так.

Томас выглядел явно польщенным, хотя и смутился.

— Сама не пойму, почему все так дергаются, — задумчиво проговорила Мэри. — В конце концов, ну даже если и разразится скандал. Неприятно, конечно, но не более того.

— Но вы ведь боитесь чего-то более страшного?

— Да в том-то и дело. Какое-то ужасное предчувствие. Даже у слуг. Сегодня утром кухарка сказала, что хочет уволиться — ни с того ни с сего. Повариха на взводе, Херстолл едва держит себя в руках, и даже Баррет, обычно непробиваемая, как… — как броненосец, и та явно нервничает. И все из-за прихоти Невила — ему, видите ли, надо успокоить совесть — подружить своих жен.

— В чем, насколько я могу судить, он явно не преуспел, — заметил Томас.

— Вот именно. Кей уже совершенно вне себя. Вы и сами посудите, Томас, каково ей? Вы обратили внимание, как вчера вечером Невил смотрел на Одри, когда та поднималась по лестнице? Он все еще любит ее. И его разрыв с ней — трагическая ошибка.

Томас принялся набивать трубку.

— Раньше надо было думать, — сурово сказал он.

— Ну да, конечно. Да только от этого не легче. Мне так жалко Невила.

— Такие, как Невил… — начал было Томас, но тут же умолк.

— Да-да?

— Такие, как Невил, думают, что им можно все — стоит только захотеть. Похоже, ему в жизни до сих пор ни в чем отказа не было, до вот этого случая с Одри. Теперь ему придется узнать, как это бывает. Одри он не получит. Ему ее не достать. Как бы он теперь ни выплясывал вокруг нее. Придется смириться.

— Да, вы, конечно, правы. Но это жестоко. Одри очень любила Невила, когда они поженились. И вообще они были такая чудесная пара.

— Больше она его не любит.

— Ой ли? — едва слышно прошептала Мэри.

— И вот еще что я вам скажу, — продолжал Томас. — Невилу надо бы лучше присматривать за своей Кей. Это очень опасная особа, поверьте, очень опасная. Если ее вывести из себя, она ни перед чем не остановится.

— О Господи! — вздохнула Мэри и словно заклинание повторила: — Осталось всего два дня.

Последнюю неделю дела пошли совсем плохо. Смерть мистера Тривза потрясла леди Трессилиан, и это не замедлило сказаться на ее здоровье. Мэри благодарила Бога, что похороны состоялись в Лондоне, это по крайней мере позволит леди Трессилиан поскорее забыть о несчастье. Обстановка была угнетающей, и вести дом для Мэри было очень непросто. В то утро она чувствовала себя совершенно разбитой.

— Может, это отчасти из-за погоды, — подумала Мэри вслух. — Жара какая-то противоестественная.

Сентябрь действительно выдался небывало теплым. Уже несколько дней термометр не опускался ниже 70 градусов в тени по Фаренгейту [150] 70 градусов по Фаренгейту соответствуют примерно 21 градусу по шкале Цельсия. .

В это время из дома вышел Невил.

— Ругаете погоду? — спросил он, глядя на небо. — Да, жуткая жара. Сильнее, чем вчера. И ни ветерка. На душе как-то неспокойно. Думаю, скоро будет дождь. Долго такая жара не продержится.

Томас Ройд, не говоря ни слова, потихоньку отошел и скрылся за углом дома.

— Мрачный Томас удалился, — сказал Невил. — Он явно не испытывает удовольствия от моего общества.

— Он такой милый, — сказала Мэри.

— Не нахожу. По-моему, типичный тупица, обиженный на весь мир.