Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

— Он ведь мечтал жениться на Одри, а ты взял и увел ее.

— У него было семь лет, чтобы сделать предложение. Он что же, хотел, чтобы бедная девушка всю жизнь ждала, пока он надумает?

— Может быть, — осторожно сказала Мэри, — сейчас настал подходящий момент.

Невил удивленно поднял брови.

— Награда за вечную преданность? И Одри выйдет замуж за эту мокрую курицу? Это было бы слишком. Не думаю, что Одри когда-нибудь осчастливит Мрачного Томаса.

— А по-моему, Невил, он ей очень нравится.

— Все женщины прирожденные свахи! Оставь Одри в покое, дай ей насладиться свободой!

— Не уверена, что она очень уж ею наслаждается.

— Думаешь, она несчастна? — быстро спросил Невил.

— Не знаю…

— Вот именно, — медленно проговорил Невил. — Никогда не знаешь, что у нее на душе. Одри, — после некоторой паузы добавил он, — стопроцентная аристократка. Что называется, голубая кровь.

И вдруг, скорее самому себе, чем Мэри:

— Господи, какой же я был дурак!

Мэри с опаской двинулась к дому. В третий раз за утро она повторила про себя утешительные слова: «Осталось всего два дня».

Невил беспокойно бродил по саду.

В самом дальнем конце он набрел на Одри. Она сидела у низкой каменной ограды и смотрела вниз на воду. Прилив был в своей высшей точке, и река сильно поднялась.

Завидев Невила, Одри тотчас же встала и пошла навстречу.

— А я как раз собралась уходить. Скоро, наверное, подадут чай, — проговорила она, не поднимая глаз. В голосе ее слышалось волнение.

Он молча пошел рядом. И только у самой террасы вдруг спросил:

— Одри, можно поговорить с тобой?

Впившись пальцами в перила балюстрады, она выпалила:

— Лучше не надо.

— Значит, ты знаешь, что я хочу сказать.

Она молчала.

— Как ты к этому, Одри? К тому, чтобы начать все сначала? Забыть все, что было?

— И Кей?

— Кей, надеюсь, все поймет, — сказал Невил.

— Что поймет?

— То, что есть. Я пойду и скажу ей правду. Положусь на ее великодушие. Скажу как есть: ты единственная моя любовь.

— Ты любил Кей, когда женился на ней.

— Женитьба на Кей — самая большая ошибка в моей жизни. Я…

Он замолчал. Из стеклянных дверей гостиной появилась Кей. Она подошла к ним, и от ярости, которая полыхала в ее глазах, Невил невольно съежился.

— Извините, что нарушаю вашу трогательную идиллию, — сказала Кей. — Но по-моему, уже пора что-то предпринять.

Одри повернулась и пошла прочь.

— Я оставлю вас одних, — ровным голосом сказала она. Лицо ее было абсолютно непроницаемо.

— Ну понятно! — воскликнула Кей. — Ведь ты уже сделала все, что могла! С тобой я разберусь позже. А сейчас мы поговорим с Невилом!

— Послушай, Кей, Одри тут абсолютно ни при чем. Она не виновата. Если тебе угодно выяснять отношения, то выясняй со мной, а не…

— Да, мне угодно! — перебила она, и глаза ее яростно сверкнули. — Кого ты из себя строишь? Кто ты такой?

— Я? Самый несчастный человек, — горько сказал Невил.

— Бросил жену, заставил ее дать тебе развод, всюду таскался за мной, был от меня без ума, а то вдруг, видите ли, загрустил! Теперь, значит, хочешь вернуться к этой интриганке с ее постной физиономией, к этой хищнице, с виду такой безобидной…

— Прекрати, Кей!

— Чего ты, собственно, добиваешься?

Лицо Невила сделалось совершенно белым.

— Называй меня кем угодно. Возможно, я бесхребетное ничтожество, — сказал он. — Но… как ты не поймешь, это выше моих сил. Дальше так продолжаться не может. Все это время… да-да… я продолжал любить Одри. Любовь к тебе… это было… помешательство. Слушай, Кей, ты и я… мы такие разные… мы не будем счастливы вместе. Кей, нам надо разрубить этот узел… и чем скорее, тем лучше. Я хочу со всем этим покончить. В конце концов, мы могли бы быть друзьями.

— Что конкретно ты предлагаешь? — подозрительно спокойным тоном спросила Кей.

Невил не смотрел ей в глаза, на лице его появилась упрямая решимость.

— Мы можем развестись. Ты подашь на развод за супружескую неверность…

— Только не сразу. Тебе придется немного подождать.

— Я подожду.

— Потом, годика через три или сколько там полагается, ты снова попросишь руки своей миленькой Одри?

— Если она согласится.

— Она-то согласится, будь спокоен! — злобно сказала Кей. — Ну а мне что прикажешь делать?

— Тебе? Ты будешь свободна и найдешь себе более достойного мужа. Естественно, я позабочусь о том, чтобы ты ни в чем не нуждалась…

— Заткнись! — взвизгнула Кей. Теперь она совершенно не владела собой. — И послушай меня внимательно. Со мной такой номер не пройдет! Я не дам тебе развода. Я вышла за тебя, потому что любила. Я знаю, когда все это началось. Когда я рассказала тебе, что поехала за тобой в Эсторил. Тебе нравилось думать, что это была Судьба. Твое самолюбие было задето, оказалось, что никакая это не Судьба, а я, я сама. Ну и что? Я совершенно не стыжусь того, что сделала! Ты полюбил меня, женился на мне, и я не собираюсь отдавать тебя этой интриганке с загребущими коготками. Она уже празднует победу — да не на ту напала! Я лучше убью тебя! Слышишь? Тебя, а потом ее! Я убью вас обоих. Я…

Невил шагнул к ней и взял ее за плечи.

— Замолчи, Кей. Ради Бога. Как ты можешь устраивать подобные сцены.

— Как могу? А вот так! Я…

На террасе появился Херстолл.

— В гостиной подан чай, — бесстрастно объявил он.

Кей и Невил медленно пошли в гостиную.

Херстолл учтиво посторонился, давая им дорогу.

В небе собирались тучи.

Дождь начался без четверти семь. Невил стоял у окна в своей спальне. С Кей они больше не говорили. После чая они избегали друг друга.

Обед в тот вечер прошел в крайне напряженной атмосфере. Невил был рассеян; лицо Кей напоминало маску — она почему-то вдруг переусердствовала с косметикой; Одри напоминала приведение. Мэри Олдин из последних сил пыталась поддержать хоть какой-нибудь разговор и даже слегка обиделась на Томаса Ройда, который не захотел ей подыграть.

Херстолл нервничал, и, когда подавал овощи, руки его предательски дрожали.

Ближе к завершению трапезы Невил с наигранной небрежностью сказал:

— После обеда наведаюсь, пожалуй, в Истерхэд к Латимеру. Может, сыграем с ним партию в бильярд.

— Не забудь ключ, — сказала Мэри, — вернешься ведь поздно.

— Спасибо, что напомнила.

Все потянулись в гостиную, где был подан кофе.

Кто-то включил радио, и все с облегчением стали слушать новости.

Кей, зевавшая еще за обедом, сказала, что у нее болит голова, и отправилась спать.

— Может быть, вам дать аспирину? — спросила Мэри.

— Спасибо, у меня есть, — ответила Кей и вышла.

Невил покрутил рукоятку и поймал музыку. Несколько времени он молча сидел на диване. Он не смотрел на Одри, и вообще всем своим видом напоминал несчастного нашкодившего мальчишку. В сердце Мэри невольно шевельнулась жалость.