Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Баттл кивнул. У письменного стола он задержался чуть дольше, повертел в руках ручку, посмотрел на промокательную бумагу, заглянул в корзину для бумаг.

— Ничего интересного, — сказал Уильямс.

— Да, вы правы, — кивнул Баттл. — Ничего интересного.

Они пошли дальше.

В комнате Томаса Ройда был настоящий кавардак. Кругом валялась одежда. Столики и пол у кровати усыпаны пеплом, всюду разбросаны трубки, на самой кровати — раскрытый на середине «Ким» [160] Роман о приключениях маленького мальчика в Британской Индии английского писателя и поэта Редъярда Киплинга (1865–1936). Киплинга.

— Привык, что за ним убирают туземцы, — заметил Баттл. — Любит перечитывать старые книги. Консерватор, не иначе…

Комната Мэри Олдин была маленькая, но уютная. Баттл окинул взглядом полки: книги о путешествиях и старомодные с серебряными набалдашниками щетки. Обстановка и обои более современные, чем в других комнатах.

— А эта не столь консервативна, — заметил Баттл. — И никаких фотографий. Дамочка не из тех, кто живет прошлым.

Затем они осмотрели три или четыре пустовавшие комнаты для гостей, все тщательно прибранные и протертые влажной тряпкой. Пару ванных комнат. Затем, спустившись на три небольшие ступеньки, вошли в апартаменты четы Стрэнджей — две комнаты и ванная.

В комнате Невила Баттл немного задержался. Выглянул из открытого окна: крутые скалы и сразу — море. Окно выходило на запад, и из него был хорошо виден утес Лысая Голова, возвышавшийся над водой грозной и непреступной громадой.

— Вечером солнце, — пробормотал он, — а утром довольно мрачно. И водорослями воняет. А видок у этой каменной глыбы мрачноватый. Поэтому-то он, видимо, и притягивает самоубийц!

Он перешел в большую комнату, дверь в которую теперь была незаперта.

Тут все было в диком беспорядке. Одежда валялась грудами. Нижнее белье, чулки, свитеры, пестрое летнее платье на спинке стула. Баттл заглянул в шкаф. Там кое-как теснились меховые накидки и жакеты, вечерние платья, шорты, теннисные юбки, спортивные костюмы.

С некоторым благоговением Баттл закрыл дверцы.

— Дорогие вещички, — заметил он. — Мужу она стоит немалых денег.

— Может, поэтому он и… — начал было Лич, но на полуслове осекся.

— Может, для этого ему и нужны эти сто, или точнее, пятьдесят тысяч, хочешь сказать? Может быть. Посмотрим. Интересно, что он сам скажет по этому поводу.

Они спустились в библиотеку. Уильямса отправили к слугам — сообщить, что те могут заняться своими обычными обязанностями. Остальным дозволили вернуться в свои комнаты. Кроме того, мистер Лич выразил желание побеседовать с каждым из них отдельно. Начиная с мистера Невила Стрэнджа.

Когда Уильямс вышел из библиотеки, Баттл и Лич расположились за массивным викторианским столом. Молодой полицейский с блокнотом и карандашом наготове пристроился в уголке комнаты.

— Начнешь ты, Джим, — сказал Баттл. — Постарайся произвести на него впечатление.

Племянник кивнул, Баттл поскреб подбородок и озабоченно нахмурился:

— М-да, интересно, пошли ли мне впрок уроки Эркюля Пуаро…

— Вы имеете в виду того старичка, шутоватого бельгийца?

— Шутоватого? — усмехнулся Баттл. — Как только он начинает строить из себя фигляра, он становится для преступника опаснее чернокожего дикаря из племени мумба-юмба или разъяренной пантеры… Нам бы он очень пригодился — это дело прямо-таки по его части.

— В каком смысле?

— Психология, Джим. Чистой воды психология. Мало кто в ней разбирается. — Баттл вспомнил мисс Эмфри и недавний случай со своей дочерью. — Этот маленький бельгиец умеет добраться до самых сокровенных струн, которые движут любым человеком. Заставить убийцу разговориться — вот в чем его сила. Потому что рано или поздно тот скажет правду: это неимоверно трудно — все время лгать. Рано или поздно они оступаются, и он берет их тепленькими…

— Вы хотите подержать Стрэнджа на длинном поводке?

Баттл рассеянно кивнул и вдруг воскликнул:

— Странно: с чего это я вдруг вспомнил о Пуаро? Это случилось там, наверху. Что я там увидел, что напомнило мне о нем?

Их беседу прервало появление Невила Стрэнджа.

Он был бледен и взволнован, но нервничал куда меньше, чем за завтраком. Баттл внимательно посмотрел на него. Невероятно, чтобы человек, знающий, что на орудии убийства его отпечатки пальцев — а он просто не мог этого не понимать, если у него есть хоть какие-то мозги, — и что полиции это известно, невероятно, чтобы этот человек не выказывал почти никакого беспокойства или по крайней мере отчаянных попыток это беспокойство скрыть.

Невил Стрэндж держался вполне естественно — расстроен, удручен, подавлен, а если и нервничал, то совсем немного… впрочем, в подобной ситуации невозможно было не нервничать.

С эдакой приятной западно-английской обходительностью Лич начал допрос:

— Мистер Стрэндж, мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Они касаются ваших перемещений вчерашним вечером, а также некоторых обстоятельств этих перемещений. Я сразу хочу вас предупредить, что вы можете не отвечать на них, если сочтете, что для этого необходимо присутствие вашего адвоката.

Он откинулся на спинку стула, наблюдая, какой эффект произвели его слова.

Невил Стрэндж поглядел на него с искренним недоумением.

«Или он не понимает, о чем идет речь, или же он блестящий актер», — подумал Лич. Вслух же сказал:

— Ну так как, мистер Стрэндж?

— Естественно, я готов ответить на все ваши вопросы, — сказал Невил.

— Имейте в виду, — вежливо пояснил Баттл, — что все, сказанное вами, будет записано и соответственно может быть использовано на суде против вас.

На щеках Стрэнджа выступил гневный румянец.

— Вы что же, угрожаете мне? — резко спросил он.

— Ну что вы, мистер Стрэндж. Мы просто обязаны предупредить.

Невил пожал плечами:

— Возможно, так у вас положено. Что ж, продолжайте.

— Вы готовы дать показания?

— Можно сказать и так, если хотите.

— Будьте добры, расскажите, что вы делали вчера вечером. Скажем, начиная с обеда.

— Пожалуйста. После обеда мы пошли в гостиную. Пили кофе. Слушали радио — новости, музыку. Потом я решил наведаться в гостиницу «Истерхэд Бэй». Встретиться с одним моим приятелем, который там остановился.

— Этого приятеля зовут…

— Латимер. Эдвард Латимер.

— Близкий ваш друг?

— Да нет, не очень. Но мы видимся довольно часто. Он приходил к нам на ленч, на обед, иногда мы ходили к нему.

— Не слишком ли вы припозднились с походом в «Истерхэд Бэй», — спросил Баттл.

— Там довольно веселое место. Можно посидеть почти ДО утра.

— Но в доме принято ложиться рано?

— Да, как правило. Но у меня был ключ. Так что я никому бы не помешал.