Герда Грау - Форма звука

Гелбрейт жестом позвал Клинта к черному водяному квадрату в углу помещения.

— Единственный путь наружу здесь, — сказал он, указывая в глубину. — Но от него до края бассейна полтора метра. Будь на месте сайренов тулуны, можно было бы рассмотреть как версию, что их этому научили — прыгать по одному из бассейна в это отверстие, как прыгают в кольцо. Тогда главным подозреваемым был бы Брендон. Он дружил с Ласом и умеет обращаться с морской фауной. Но сайрены не перепрыгивают препятствий.

Клинт снова извлек фонарь и посветил в воду, опустил руку и зачем-то потрогал стенки квадрата, посмотрел на собственные пальцы. После этого он вернулся к бассейну и прошел вдоль бортика несколько метров, внимательно глядя на дно.

— Бассейн сливают как обычную ванну, — наконец сказал он, поднимая голову. — Видите, переливных решеток нет по периметру, зато донных сливов множество. Интересно, как он наполняется. Я не вижу никаких входных отверстий.

— Вот оно, — Гелбрейт постучал ногой по квадрату. — Просто и по-мумбайски дешево. Где-то внизу враспор стоит насос, который гонит воду сюда прямо из акватории. Уровень воды в бассейне контролируется равной скоростью ее подачи и слива, видимо, так отрегулирован насос.

— А если прибавить мощности? — перебил его Клинт. — Включить на всю катушку? Сколько понадобится времени, чтобы поднять уровень воды во всем подвале на метр с учетом того, что двери нет?

Гелбрейт быстро прикинул сечение квадрата и кубометраж, обвел взглядом стены — камень, от воды никакого вреда, следов тоже не остается. Метра над верхней границей бассейна сайренам вполне хватит, чтобы добраться до отверстия и выйти наружу.

— Минут двадцать, если слив отключен. Мои поздравления. Кажется, одной тайной у нас все-таки меньше.

Клинт покраснел от удовольствия.

— Вопрос остается в конструкции насоса и управлении, — продолжил Гелбрейт. — Если им управляют из здания — это одно, если же там простая механика и сменить цикл можно снаружи, тогда это другое.

— В любом случае это сделал кто-то местный, кто о нем знал, — решительно сказал Клинт. — Но почему же насос не задержал косяк на выходе?

— Вряд ли там настолько серьезный крепеж, мог вылететь из гнезд, когда первые четыреста килограмм врезались туда с ускорением. Помнится, у вожака сайренов на снимке была травма головы.

Они одновременно замолчали — со времени их нахождения на территории Аркаима это был первый реальный успех следствия, который в других обстоятельствах можно было бы и отпраздновать.

— Есть основания привлечь владельцев центра к ответственности, — заявил Клинт. — Тогда и второго инвестора заставим выйти из тени.

— Не все так просто, — Гелбрейту было жаль разрушать его надежды. — Могла иметь место банальная техническая неисправность, какой-нибудь сбой цикла.

— Вы сами в это верите?

Гелбрейт сделал неопределенный жест.

— Помните, я говорил вам про подводные камни? Мы сейчас стоим на них ногами. Нашей задачей было выяснить, как акулы попали в акваторию и кто в этом виноват. Ничто не мешает закрыть глаза на некоторые странные детали, написать отчет о неисправном насосе, оставить выяснение причин его поломки криминалистам и отбыть в родные пенаты. Это устроит всех, включая мумбайцев.

— Это не устроит меня, — отрезал Клинт.

Гелбрейт усмехнулся про себя, но вслух спросил другое:

— Почему? Версия со сбоем не так уж невозможна.

— Мы имеем дело не с единичным несчастным случаем, а с серией.

Несколько секунд Гелбрейт смотрел на викторианца.

— Почему так думаете?

— Помните, мальчишка сказал, что вода ужасно плескалась за дверью, когда погиб Лас? — горячо сказал Клинт. — Сайрены не прыгают, в воде они движутся бесшумно, они не создали бы такого звука. И Ласло-Константин, упав в воду, тоже не создал бы. А вот насос, запущенный на всю мощность, вполне мог. И тогда его действительно сожрали, пока мальчишка бегал за помощью. Обесточили дверь, запустили насос и дали сайренам возможность напасть. Преднамеренное убийство.

— Зачем же кому-то из владельцев убивать собственного сотрудника таким сложным способом? На Мумбаи все делается гораздо проще.

— Значит, требовалось, чтобы смерть выглядела несчастным случаем, — не сдавался Клинт. — Мальчик же упомянул, что сначала было тихо, а потом вода начала шуметь, а Лас кричать. Насос заработал не сразу, а чуть погодя, когда убедились, что жертва в подвале одна. К моменту, когда вскрыли дверь, воду успели слить до прежнего уровня. И тут снова мальчишка прав — кроме Ласло никого из людей в подвале точно не было.

О том, что в океанариуме могут быть установлены датчики дыма, Гелбрейт вспомнил только тогда, когда закурил. Но никакое табло не мигало и никакой звуковой сигнал не оповещал местную администрацию о нарушении. Перебивать его молчание Клинт не стал, отошел к решетке над сайренами и уперся ногой в прутья, разглядывая темные хвосты. Вялые туши тихо колыхались у дна, не проявляя интереса к человеку, и также колыхались мысли у Клинта, которые никак не могли оформиться в нужном виде.

— Знаете, о чем я думаю? — нарушил тишину Гелбрейт. — С момента звонка Хиотиса Улиссу до появления мальчика прошло не больше трех минут. Чтобы сочинить шараду, которая выглядит детским лепетом и в которой за каждым словом стоит наводка, лично мне потребовались бы не час и не два. Может и посторонняя помощь потребовалась бы. А вам?

Клинт раздраженно пожал плечами.

— Меня больше интересует, подозревает ли кто-нибудь, кроме нас, о первом убийстве. Не скажу, что переживаю за собственную шею, но, судя по реакции Хиотиса, истории с Ласло лучше продолжать оставаться несчастным случаем.

— И нам не следует афишировать свое открытие, — согласился Гелбрейт. — Во-первых, доказать убийство мы не сможем, во-вторых, это ставит под угрозу безопасность свидетеля.

— А что он все-таки делал в подвале, этот свидетель? Играл с акулами?

— Нет, сайрены не умеют играть, — Гелбрейт вспомнил Конгера. — Они не тулуны, отхватят конечность и глазом не моргнут.

— Поссорился с кем-то из взрослых и спрятался?

Гелбрейт от души расхохотался, заставив улыбнуться и Клинта, хотя смешного в своем предположении тот ничего не увидел.

— Победите ваши цивилизованные представления о том, что в одиннадцать лет ребенок слаб и бесправен, — отсмеявшись, посоветовал Гелбрейт. — Только не мумбаец. Может быть, все это игра воображения, но на близком расстоянии чувство возникает очень острое.

— Какое чувство? — с любопытством переспросил Клинт.

— Границы, которую не нужно переходить, — спокойно объяснил Гелбрейт. — Если Улисс знает второго инвестора не случайно, а, скажем, имел повод для знакомства, то у него очень и очень хорошее положение в здешней иерархии.