Октав Мирбо - Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты
- Название:Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Октав Мирбо - Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Дневник горничной - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
what a pile this little chap costs her! Last week she gave him a complete new outfit. You would not love me like that." This scene had stirred me deeply, and I promptly vowed a sister's friendship for the poor Eug?nie. This boy resembled M. Xavier. At least there was a moral similarity between these two beings,-so pretty, though so rotten. And this reminder made me sad,-oh! infinitely sad! I saw myself again in M. Xavier's room, the night when I gave him the ninety francs. Oh! your little phiz! your little mouth! your big eyes! They were the same cold and cruel eyes, there was the same undulation of the body, there was the same vice shining in the pupils and imparting a sort of benumbing poison to the lips. I released myself from William's arms, and, as I was arranging my disordered hair, I remarked: "Well, I must say,
О! да... конечно.
you don't lose any time." Of course I did not want to change anything in the habits of the house, or in the service. William did the housework, in a go-as-you-please fashion. A stroke of the broom here, a stroke of the duster there, and the thing was done. The rest of the time he babbled, ransacked drawers and closets, and read the letters that were dragging about on every hand and in every corner. I did as he did. I allowed the dust to accumulate upon and under the furniture, and I took good care not to disturb the disorder of the salons and the chambers. If I had been in the masters' place, I should have been ashamed to live in so untidy an interior. But they did not know how to command, and, being timid and fearing scenes, they never dared to say anything. If sometimes, after an omission that was too patent or too embarrassing, they ventured to stammer: "It
seems to me that you have not done this or that," we had only to answer, in a tone whose firmness did not exclude insolence: "I really ask Madame's pardon;
Madame is mistaken. And, if Madame is not content...." Then they insisted no further, and that was the end of it. Never in my life have I met masters having less authority over their servants, or such ninnies! Really, one is not to be led by the nose as they were. It is necessary to do William this justice,-that he had known how to put things on a good footing in the box. William had a passion that is common among servants,-the passion for the races. He knew all the jockeys, all the trainers, all the bookmakers, and also some very sporty gentlemen, barons and viscounts, who showed a certain friendship for him, knowing that he had astonishing tips from time to time. This passion, whose maintenance and satisfaction require numerous suburban excursions, does not harmonize with a restricted and sedentary calling, like that of a valet de
| chambre. Now, William had regulated his life in this way; after breakfast, he dressed and went out. How chic he was in his black and white check pantaloons, his highly-polished shoes, his putty-colored overcoat, and his hats! Oh! William's hats, hats the color of deep water, in which skies, trees, streets, rivers, crowds, hippodromes, succeeded one another in prodigious reflections! He came back just in time to dress his master, and often, in the evening, after dinner, he went out again, saying that he had an important rendezvous with the English. I did not see him again until very late at night, when he always came home a little drunk, from having taken too many cocktails. Every week he invited friends to dinner,-coachmen, valets de chambre, race-track people,-these latter very comical and weird with their twisted legs, their deformed knees, and their appearance of crapulous cynicism and ambiguous sex. | |
| They talked horses, turf, women, told all sorts of disagreeable stories about the morals of their masters, and then, becoming excited by the fumes of the wine, began on politics. William was a superbly uncompromising and terribly violent reactionary. | Они говорили о лошадях, скачках, женщинах и рассказывали темные и грязные истории о своих господах. Если их слушать, то все их господа поголовно были педерастами. Потом, когда вино воспламеняло головы, они начинали говорить о политике... Вильям был непримиримым, ярым реакционером. |
| "The man for me," he cried, "is Cassagnac. | - Мой идеал, мой герой - это Кассаньяк! - кричал он. |
| A rude lad, Cassagnac! | - Груб, жесток... но молодец!.. |
| They are afraid of him. | Они его боятся!.. |
| How he can write! | Вот ловко пишет!.. |
| What raps he gives! | А, негодяи!.. |
| Yes, let the dirty rascals tackle this strenuous chap if they dare!" | Пусть они почувствуют этого молодца! |
| And suddenly, at the height of the noise, Eug?nie rose, paler and with shining eyes, and rushed for the door. | В разгаре самого шумного спора Евгения вдруг бледнела и с заблестевшими глазами вскакивала и подбегала к двери. |
| The little one entered, his face wearing an expression of astonishment at sight of these unusual people, of these empty bottles, of this reckless pillage of the table. | Мальчик входил, и на его красивом личике выражалось удивление при виде этих незнакомых ему людей, этих пустых бутылок и всего этого беспорядка на столе. |
| Eug?nie had saved a glass of champagne and a plate of goodies for him. | Евгения припрятала для него и стакан шампанского, и тарелку с лакомствами. |
| Then they both disappeared into the adjoining room. | Потом они оба исчезали в соседней комнате... |
| "Oh! your little phiz, your little mouth, your big eyes!" | - О! твоя милая мордочка... твой маленький ротик... твои большие глаза!.. |
| That night the parents' basket contained larger and better portions. | В такой вечер корзинка для родителей мальчика наполнялась большими и лучшими кусками. |
| Of course these worthy people should profit by the feast. | Надо, чтобы и они попробовали вкусненького, эти добрые люди... Однажды вечером, когда мальчик долго не приходил, один толстый кучер, вор и циник, который всегда бывал на этих обедах, видя, что Евгения беспокоится, сказал ей:- Не мучайтесь так, не стоит вам так беспокоиться... Он сейчас придет... ваш развратник... Евгения встала дрожащая, в угрожающей позе: - Что вы сказали? Вы... Развратник!.. Этот херувим? Посмейте только повторить! А если бы даже... если это ему доставляет удовольствие, этому ребенку... Он достаточно красив для всего... Понимаете? -Конечно... развратник, - возразил кучер с жирным смехом. - Подите спросите об этом у графа Гюро, это отсюда в двух шагах, на Марбской улице... Он не успел кончить... Звонкая пощечина прервала его слова... В эту минуту в дверях показался мальчик. Евгения подбежала к нему...- Ах! мой дорогой... моя любовь... пойдем скорее... не оставайся с этими грязными негодяями... Мне же все-таки кажется, что толстый кучер был прав. |
| William often spoke to me of Edgar, the celebrated stud-groom of the baron de Borgsheim. | Вильям мне часто рассказывал об Эдгаре, знаменитом жокее и кучере у барона Берксгейма. |
| He was proud to know him; he admired him almost as much as he admired Cassagnac. | Он гордился своим знакомством с ним, восхищался им почти так же, как Кассаньяком. |
| Edgar and Cassagnac were the two great enthusiasms of his life. I think it would have been dangerous to joke him about them, or even to discuss them with him. | Эдгар и Кассаньяк - этими двумя людьми он восторгался больше всего в жизни... Мне кажется, что было бы опасно в разговорах с Вильямом пошутить на их счет или даже спорить с ним о них. |
| When he came home at night, late, William excused himself by saying to me, | Когда Вильям возвращался поздно ночью откуда-нибудь, он всегда извинялся предо мной, говоря: |
| "I was with Edgar." It seemed that to be with Edgar constituted not only an excuse, but a glory. | "Я был с Эдгаром" - таким тоном, который подразумевал, что это обстоятельство не только не требует извинения, но еще делает честь тому, кто пользовался этим изысканным обществом... |
| "Why don't you bring your famous Edgar to dinner, that I may see him?" I asked of him one day. | - Почему ты не пригласишь на обед твоего знаменитого Эдгара, чтобы я его тоже увидала? -спросила я однажды у Вильяма. |
| William was scandalized at this idea, and he declared, loftily: | Вильям был возмущен этой идеей и высокомерно заявил: |
| "What! do you imagine that Edgar would dine with simple servants?" | - Что ты говоришь!.. Неужели ты воображаешь, что Эдгар стал бы обедать с простыми слугами? |
| It was from Edgar that William got his incomparable method of polishing his hats. Once, at the Auteuil races, Edgar was approached by the young marquis de Pl?rin. | Как раз от Эдгара Вильям перенял этот несравненный способ придавать блеск своим шляпам... Однажды на скачках в Отейле к Эдгару подошел молодой маркиз Плерэн. |
| "Say, my lad," begged the marquis, "how do you get your hats?" | Скажите, пожалуйста, мой милый, - сказал маркиз умоляющим тоном, - каким образом получается у вас такой блеск на ваших шляпах? |
| "My hats, Monsieur the Marquis?" responded Edgar, highly flattered, for the young Pl?rin, a robber at the races and a trickster at the gaming-table, was then one of the most famous personalities of Parisian society. | Вы спрашиваете о моих шляпах, господин маркиз? - ответил Эдгар, очень польщенный, потому что молодой маркиз Плерэн, вор на скачках и шулер в карточной игре, был тогда одной из самых больших знаменитостей в парижском свете. |
| "It is very simple; only it is like picking the winner,-you must know how. Well, this is the trick. Every morning I make my valet de chambre run for a quarter of an hour. He sweats, of course. | - Это очень просто... только это, как и лошадей, которые выигрывают на скачках, надо знать... Это делается следующим образом... Каждое утро я заставляю моего лакея бегать по комнате в продолжение четверти часа... Он, конечно, потеет, ведь так? |
| And the sweat contains oil. | А пот содержит жир. |
| Then, with a very fine silk handkerchief, he wipes the sweat from his brow, and rubs my hats with it. A stroke or two with the iron finishes the job. But it takes a clean and healthy man, preferably a man with nut-brown complexion,-for some blondes smell strong, and all sweats are not suitable. Last year I gave the receipt to the prince of Wales." | Тогда он тонким шелковым платком собирает пот, выступивший у него на лбу и этим потом он натирает шляпу... Затем утюгом... Но для этого нужен здоровый и чистоплотный человек... предпочтительно шатен, потому что пот блондинов пахнет иногда очень сильно. И потом не всякий пот подходит... В прошлом году я дал этот рецепт принцу Уэльскому... |
| And, as the young marquis de Pl?rin thanked Edgar and slyly shook his hand, the latter added, confidently: | И, когда молодой маркиз Плерэн благодарил Эдгара, украдкой пожимая ему руку, последний прибавил конфиденциально: |
| "Take Baladeur at seven to one. He is to be the winner, Monsieur the Marquis." | - Играйте на Баладера... Он выиграет, г-н маркиз. |
| It is really funny when I think of it, but I finally came to feel flattered myself that William had such a relation. To me, too, Edgar was something admirable and inaccessible, like the emperor of Germany, Victor Hugo, or Paul Bourget. | Я кончила тем, что - это действительно смешно, когда я об этом вспомнила - также стала гордиться таким знакомством для Вильяма... Для меня Эдгар был в то время тоже чем-то недостижимым, как германский император... Виктор Гюго... Поль Бурже или кто-нибудь в этом роде... |
| That is why I think it advisable to fix in these pages, from all that William told me, the portrait of this more than illustrious, this historic personage. | Мои господа принадлежали к тому обществу, которое принято называть большим парижским светом; то есть барин был дворянин, но без гроша в кармане, а происхождение барыни было покрыто мраком неизвестности. |
Edgar was born in London, in a frightful
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
