Илья Эренбург - Золотое сердце. Ветер [старая орфография]

Скажите, вамъ никогда не бываетъ страшно?

Вѣдь ясно все, и смерть близка…

Гонгора.

Страхъ? нѣть, не страхъ, порой находить — смертная тоска.

Конченъ путь. Я кого-то не встрѣтилъ.

Слишкомъ легко я ступалъ, не касаясь земли.

Безъ слѣда пролетѣлъ, будто вѣтеръ,

Не увязъ въ болотѣ, не погрязъ въ пыли.

Я хочу вцѣпиться корнями въ эту рыхлую землю.

И хоть въ часъ послѣдній

На дорогѣ, слишкомъ мгновенной,

Помедлить, помедлить…

Такое томленіе!

Я тоскую о землѣ…

Педро (переспрашиваетъ) .

О комъ?

Гонгора.

О женщинѣ.

Пусть это слабость — я хочу познать любовь,

Къ устамъ припасть, и даже вѣтеръ позабыть любя,

Почуять рядомъ теплую трепещущую плоть,

И сѣмя бросить въ ночь, продлить, продлить себя.

Недавно ночью я встрѣтилъ женщину, и это такъ странно, такъ непонятно, —

Она не наша, аристократка, —

Но почему-то сердце забилось, я замеръ

Услыхавъ ея голосъ, она говорила Богъ вѣсть о чемъ,

Но будто я былъ всю жизнь въ изгнаніи,

И вернулся въ отчій домъ.

Мнѣ показалось, что изъ ея ладони маленькой и слабой

Дано мнѣ испить великую радость.

Но лучше не думать объ этомъ… она меня ненавидитъ, сама мнѣ объ этомъ сказала…

Я такъ хочу ее!.. Что это?..

Педро.

Любовь… а можетъ быть только усталость.

Гонгора.

Усталость? Нѣтъ! Работать надо.

Педро, я хочу поручить вамъ важное дѣло:

Вотъ доносъ, прочтите.

(Даетъ письмо Педро)

На день «Всѣхъ Мертвыхъ» — роялистскій заговоръ…

Надо пресѣчь… въ нашихъ рукахъ всѣ нити…

Они сносятся съ Руисомъ…

Медлить нельзя — врагъ слишкомъ близко.

Я даю вамъ всѣ полномочія. Внѣ закона.

Для нихъ еще хватитъ патроновъ.

Довольно колебаній; мы должны быть безпощадны.

Палачи? чтоже! такъ надо.

Педро.

Да, это ремесло любого правителя.

Я сдѣлаю все, Гонгора. А вы немного отдохните,

Вѣдь вы три ночи не спали.

(Уходитъ)

Гонгора.

Отдохнуть?.. нѣтъ… ее зовутъ Альдой…

Отчего я думаю о ней все время,

Будто въ этой маленькой женщинѣ

Оправданіе, примиреніе?..

(Педро показывается въ дверяхъ)

Педро.

Я забылъ — васъ ждетъ просительница.

Гонгора.

Зачѣмъ?.. да все равно… пустите…

(Педро скрывается)

О если-бъ увидѣть еще разъ эти волосы, вѣтромъ вздутые,

Въ глазахъ бушующіе мятежи,

Эту смуглую руку,

Дарящую жизнь…

(Входитъ Альда. Гонгора, потрясенный, вскакиваетъ съ мѣста, потомъ откидывается назадъ)

Альда.

Вы боитесь меня?.. Гонгора боится?.. Какъ странно. Гонгора можетъ быть слабымъ…

Гонгора.

Нѣтъ, это не страхъ, только радость.

Я звалъ васъ, какъ присужденный къ смерти.

Я ждалъ васъ, ждалъ, но не вѣрилъ…

Альда.

Вы не знаете зачѣмъ я пришла…

Гонгора.

Зачѣмъ? Скажи?

Альда.

Я принесла вамъ…

Гонгора.

Жизнь! Я знаю, только жизнь!

Альда.

Господи! Какая мука!

Подыми, подыми, подыми эту руку!

(Гонгора ловитъ ея руку)

Гонгора.

Дай мнѣ эту руку. Я отъ жажды умираю.

Губы черны, и въ сердцѣ душная ночь.

(Цѣлуетъ руку)

Твоя ладонь — ручей неизсякающій,

Пью изъ нея любовь.

Я дна не зналъ — на волнѣ только гнѣвная пѣна,

Только вѣтеръ, скользящій по верхушкамъ оливъ, я не вѣдалъ глуби.

Испытавшій страсть и великую ненависть,

Я не зналъ, что можно такъ просто любить.

(Разглядываетъ ея ладонь)

Какъ странно: астрологъ вздыхалъ о звѣздахъ,

О розовомъ островѣ бредилъ Колумбъ,

Изъ моей души истекали черныя грозы.

Подъ землей закипалъ немыслимый бунтъ,

И все, все, что таилось въ землѣ и въ небѣ разверстомъ —

Моленья Халдея и звѣздныя письмена —

На этой тонкой ладони начертано…

Альда (вырывая руку) .

Нѣтъ! не читай! и не пытай судьбы — она темна.

Смерть моя и твоя… не держи.

Не спорь съ судьбой! не зови!

Гонгора.

Смерть? но она убѣжитъ

Отъ такой любви.

Альда.

Что ты дѣлаешь? Ты снова все перепуталъ…

Я не помню зачѣмъ я пришла,

И зачѣмъ эту слабую руку

Я тебѣ подала…

Гонгора (на колѣняхъ, припавъ къ рукѣ Альды) .

Твои пальцы пахнутъ малиной…

Ты какъ земля, дремная, родимая…

Вѣдь я когда-то былъ ребенкомъ,

Землю любилъ, траву солнцемъ опаленную…

Моя земля!.. припалъ къ ней и дремлю…

Мятой дышу, а щеки въ росѣ…

Видишь, я снова вернулся на землю,

Сталъ такимъ же какъ всѣ.

Альда.

Ты снова меня закружилъ, унесъ, и какая дана тебѣ сила?

Встрѣтивъ тебя, я про все забыла,

Потеряла свою жизнь, свою вѣру, даже имя, — странно, что меня зовутъ еще Альдой.

Я только песчинка — неси меня дальше!

Какая радость все потерять любя,

И не считать потерь.

Благодарю, благодарю тебя,

Зато, что ты — моя смерть.

Гонгора.

Только теперь для жизни открылось сердце —

Почему же ты все время говоришь о смерти?

Альда.

Идемъ по дорогѣ.

Дана намъ встрѣча,

Вечеръ одинъ и часъ разставанья.

Кто-то насъ сводитъ, разводитъ.

Кто-то играетъ нами.

Можетъ быть вѣтеръ…

Гонгора.

Любовь сильнѣй — она удержитъ…

Альда.

Нѣтъ, нельзя остановиться.

Слышишь, какъ бьется сердце —

Вспугнутая птица.

Твой голосъ тревожный, ты не можешь убаюкивать, ты долженъ пророчествовать,

Когда ты говоришь, мнѣ кажется, что я одна въ полѣ, темной ночью.

Даже имя твое такое громкое —

«Хорхэ Гонгора».

Съ тобой нельзя быть, жить,

Ты можешь только унести, замести, убить.

Гонгора.

Ты хочешь меня убить? или сама умереть?

Альда.

Нѣтъ, теперь на рукѣ моей цѣпь.

Я буду до конца съ тобой, не живой, не собой — рабой.

Какъ странно — мы вмѣстѣ…

Мнѣ вспомнилась старая пѣсня…

(Поетъ)

Позади, впереди дорога.

Погоди, погоди, немного.

Я бѣдна и темна, и убога

Но тебѣ я дана отъ Бога.

Мы съ тобой вдвоемъ, любимый.

А потомъ мы пройдемъ, и мимо…

Ты со мною побудь, дай руку.

А потомъ тотъ же путь и разлука.

Ужъ меня никогда не встрѣтить.

Унесетъ, и куда, этотъ вѣтеръ.

Позади, впереди дорога.

Погоди, погоди немного.

Гонгора.

Какой покой! Время стоитъ. Я стою.

Родная!

Альда.

Люблю! Люблю!

Не помню, не знаю!

(Закрываетъ глаза, блаженно улыбается)

Гонгора.

Какъ ты странно улыбаешься… Вѣдь ты прежде никогда не улыбалась?..

Я эту улыбку видѣлъ когда-то…

Но гдѣ?.. да, въ ту ночь… послѣ трибунала…

У тебя улыбка твоего брата!..

(Во время послѣднихъ словъ Альда порывисто встаетъ, вынимаетъ спрятанный револьверъ)