Нина Липовецкая-Прейгерзон - Мой отец Цви Прейгерзон

Со времени опубликования романа «Вечный огонь» («Когда погаснет лампада») прошло почти пятьдесят лет, но его история живет и продолжается. Одна из героинь романа — девочка Тамара, внучка Фейгиных, которая в июне, перед самым началом войны, была отправлена из Москвы на лето к бабушке и дедушке в город Гадяч. Война началась на второй день после ее приезда туда. Поначалу дед с бабушкой не решались отправлять обратно двенадцатилетнюю девочку без сопровождения, а затем связь с Москвой оборвалась. В город вошли немцы.

Содержание романа в этом эпизоде фактически повторяет реальные события. Прототипом Тамарочки Фейгиной стала Фаина Сивашинская из семьи близких друзей наших родителей, подруга моего детства.

Дедушку Фаины немцы забрали на работы — расчищать завалы после бомбежек. Несколько дней спустя он не вернулся домой: его расстреляли одним из первых, когда невдалеке от стройки был обнаружен убитый партизанами немец. А вскоре начались акции по уничтожению евреев. Вначале собирали тех, кто приходил добровольно, послушавшись развешенных повсюду объявлений и приказов. Потом стали сгонять тех, кто прятался по домам.

Фаина была умной и решительной девочкой. Она объявила бабушке, что убежит в лес. Наутро, на рассвете, незадолго до прихода немцев, она вместе со своей подругой ушла в лес, не имея при себе никаких документов. С большим риском она пробралась в районный центр и попала на прием к коменданту города. Фаина сочинила легенду: ее имя Надежда Макарова, она сирота, их детский дом разбомбили, и она просит выдать ей документ, удостоверяющий ее имя.

И тут произошло чудо: комендант выписал ей направление в детский дом города Ромны. Трудно представить себе, что перенесла девочка в течение двухлетнего пребывания в этом доме: подозрения, недоверие, упреки. Она жила в постоянном страхе разоблачения. После войны в Москве Фаина быстро нагнала своих сверстников по учебной программе. Она окончила 2-й Московский медицинский институт в одно время со мной и моей сестрой. Большую часть жизни она прожила с мужем в Ленинграде (Санкт-Петербурге), была уважаемым врачом, заведующей биохимической лабораторией, имела научные труды.

А совсем недавно Фаина попала в неприятную ситуацию, о которой мне поведал ее двоюродный брат, наш давний московский друг, математик, профессор Тель-Авивского университета Гриша Сивашинский. Он сказал, что Фаина находится в затруднительном положении. Ее единственный сын, специалист по судостроению, в начале 90-х годов эмигрировал с семьей в Канаду. Через некоторое время потянулись за ним и родители. Но вот беда: вида на жительство у них нет, а сын еще не вполне определился с работой и, с точки зрения иммиграционных властей, не может взять родителей под свою опеку. Короче говоря, стариков предупредили о возможной депортации.

Гриша Сивашинский сказал, что Фаине мог бы помочь подтвержденный статус человека, пережившего Холокост, то есть попавшего в район немецкой оккупации, — для таких людей иммиграционные законы значительно мягче. Но вот беда — у нее остались лишь страшные воспоминания, а документов никаких нет. Мы с сестрой и рады были бы стать свидетелями, но оказалось, что ими могут быть только те, кто лично был рядом с Фаиной в то время и на том месте. Поди сыщи теперь таких свидетелей, да и остался ли кто-нибудь в живых? В общем, положение казалось безвыходным.

И тут я подумала: а не поможет ли здесь роман Цви Прейгерзона? Ведь он в точности описывает ее историю. Вот только имя там — Тамара Фейгина. Как доказать, что Фаина Сивашинская была ее прототипом? К счастью, я вспомнила, что в архиве отца должна быть запись его бесед с Фаиной Сивашинской.

В самом конце войны, когда Фаина добралась наконец до Москвы, она часто гостила у нас, и папа, уединившись с ней в кабинете, долго ее расспрашивал. Было ясно, что он интересовался подробностями ее жизни во время немецкой оккупации. Мы решили разыскать это интервью в надежде, что оно поможет решить проблему.

Нам с Гришей пришлось дважды посетить архив Института имени Каца по исследованию литературы на иврите при Тель-Авивском университете, где хранится творческое наследие Цви Прейгерзона. В коробках архива мы нашли это интервью, оно было помечено мною карандашом русскими буквами во время разборки папиных бумаг еще в Москве. Гриша воскликпул: вот оно! В его руках было то, что мы искали: рассказ Фаины Сивашинской, записанный на иврите рукой моего отца.

Профессор Хагит Гальперин, которая заведует архивом Прейгерзона, любезно согласилась выдать нам необходимые справки, копии и официальные свидетельства на иврите и английском. Не медля, мы выслали книгу и эти документы в Монреаль.

Присланные материалы произвели желаемое впечатление. Раньше иммиграционные власти полагали, что им предстоит принять решение относительно беспомощной пожилой иммигрантки. Теперь же перед ними стоял образ стойкой, умной еврейской девочки, с честью вынесшей страшные годы испытаний и преследований, — образ, с такой силой изображенный Цви Прейгерзоном в его романе.

По рассказу Фаины, это в корне изменило отношение к ней. Иммиграционные проблемы разрешились самым благоприятным образом. А некоторое время спустя ее даже пригласили на специальную пресс-конференцию, где присутствовали депутаты канадского парламента, сотрудники муниципалитета, а также представители еврейских организаций и фондов помощи репатриантам из Советского Союза. Там Фаина подробно рассказала о писателе Цви Прейгерзоне, о его литературном подвижничестве, и о том, что в лагере он обучал ивриту молодых заключенных-евреев. Ну, разве эта история не пример того, что «рукописи не горят»?

В последние годы жизни отец работал над созданием романа-эпопеи «Врачи». Заключительной частью его должно было стать «Дело врачей» — позорная антисемитская кампания по разоблачению «заговора врачей-вредителей», инспирированная Сталиным в 1952 — 1953 гг. Только смерть тирана спасла советское еврейство от запланированного «окончательного решения» еврейского вопроса.

Незадолго до кончины отец закончил первую часть своего романа. Она во многом автобиографична и рассказывает о жизни еврейской семьи на Украине в период преследований евреев и погромов начала XX века и в первые годы советской власти. В Израиле она была напечатана в 1991 году под названием «Ха-сипур ше-ло нигмар» («Неоконченная повесть») в Тель-Авиве в издательстве « Ха-Кибуц ха-меухад» . Фрагменты из этой книги мы использовали в начале нашего повествования. Они явились прекрасным автобиографическим материалом.

Перевод книги на русский язык, выполненный сыном писателя Вениамином Прейгерзоном, был напечатан в Израиле в 2011 г. Он был удостоен премии Союза русскоязычных писателей за лучшую прозу года на русском языке в Израиле.