Нина Липовецкая-Прейгерзон - Мой отец Цви Прейгерзон

Невзирая на то, что к этому времени увидели свет практически все основные произведения Цви Прейгерзона в оригинальном ивритском издании, работа над его рукописями продолжалась. Глубокое изучение творчества писателя выявило новые грани его прозы, стиля письма, особенностей словарного запаса. В 2012 году в издательстве «Ха-кибуц ха-меухад» вышло в свет второе издание лагерного дневника под редакцией Хагит Гальперин и Рахели Стапек.

Предисловие написано профессором Гальперин. В конце книги напечатаны воспоминания об отце его друзей и товарищей: Меира Гельфонда, Йосефа Урмана, Иехезкеля Пуляревича. Есть там и небольшая статья моего брата Вениамина Прейгерзона о книгах отца по его технической специальности. Помещены также данные об отзывах, статьях и исследованиях творчества писателя в прессе. Завершается издание указателем упомянутых в книге имен. Их в «Дневнике» не менее пятисот, большинство — это имена лагерников, с которыми отец встречался в Караганде, Воркуте, Абези.

И еще одно немаловажное обстоятельство, касающееся оформления книги. На обложке мы видим новое название: «Махасегер». Таким образом, полное название книги звучит так: «Махасегер. Дневник воспоминаний заключенного в Советском Союзе (1949 — 1955)». Ивритское слово «махасегер», которое автор использовал в тексте книги, представляет собой комбинацию из двух слов: «махане» (лагерь) и «сегер» (закрытый) — т. е. концентрационный лагерь. Это одно из новых словообразований, принадлежащих Цви Прейгерзону, который, находясь в отрыве от Израиля, принимал, тем не менее, самое активное участие в работе над ивритом и стал автором новых ивритских слов и выражений.

Появление в Израиле новых изданий произведений Цви Прейгерзона не прошло незамеченным. Его творчеству был посвящен ряд конференций и творческих вечеров с участием видных литераторов и ведущих писателей Израиля. Эти литературные встречи прошли в Тель-Авиве: в Музее диаспоры, в Доме писателя им. Шауля Черниховского, на филологическом факультете Тель-Авивского университета, а также в Иерусалиме, Беер-Шеве и других городах. Израильские писатели и общественность высоко оценили творчество писателя.

Один из самых известных писателей Израиля Аарон Мегед писал: «…редкое литературное дарование, и тем более редкое, что он писал настолько далеко отсюда… Чем Ленский был в поэзии, тем Прейгерзон в прозе. Это одно из великих чудес: как можно так хорошо писать на иврите, находясь настолько далеко от центра… Прейгерзон любил иврит всем сердцем, всей душой, творил на нем — и творил его». Мегед предложил создать словарь Прейгерзона из образованных им слов и выражений.

Крупнейший писатель Израиля Моше Шамир в обширном сообщении о творчестве Прейгерзона сказал: «Общий его стиль — это реализм, эпический размах, непосредственность выражения и язык без маньеризма. И давайте признаемся самим себе, что, читая Прейгерзона, вы вдруг замечаете маньеризм Агнона и маньеризм Хазаза, и душа ваша просто отдыхает, когда вы читаете реалистические, ясные и понятные, при всем богатстве и красоте их языка, рассказы Прейгерзона <���…> У меня такое впечатление, что вся израильская литература после 20-х — 30-х годов выглядела бы иначе, если бы Прейгерзон приехал сюда и писал бы здесь». И еще: «Прейгерзон был Прометеем — орел каждый день выклевывал ему печень, а за ночь печень отрастала, чтобы он снова собственной кровью писал свои ивритские строки».

Моше Шамир отметил, что проза Прейгерзона нередко достигает силы и выразительности лучших произведений мировой литературы. На конференции Шамиру задали вопрос: можно ли считать Прейгерзона классиком ивритской литературы? «Безусловно, — ответил он. — Классик — это тот, кто создает новое литературное направление и важные по своему содержанию художественные произведения».

Выступления этих замечательных писателей и некоторые другие я привожу в конце книги. Моей постоянной заботой было сохранение материалов о творчестве отца, чтобы они не пропали в забвении. Я всегда старалась пригласить профессионалов на конференции для записи выступлений, а по мере надобности переносила их на бумагу и переводила на русский язык. Оригиналы этих работ находятся в литературном архиве Тель-авивского университета. В печати они впервые появятся в этом издании.

Не могу не отметить неизменное участие папиных друзей во всех этих мероприятиях. Его старый друг, известная певица Нехама Лифшиц, вначале сопровождала их замечательным пением еврейских песен, затем прекрасным чтением его рассказов, была ведущей ряда вечеров. Писательница Ямима Чернович на каждой конференции раскрывала новые грани творчества Цви Прейгерзона.

На торжественном открытии в Тель-Авиве улицы им. Ц. Прейгерзона Слева направо: Аталия, Рон Хульдаи, Нина, Биньямин. 2008 г.

А в январе 2002 года мы получили письмо из мэрии Тель-Авива: комиссия муниципалитета приняла решение об увековечении имени писателя Цви Прейгерзона в названии одной из улиц города! Решение было принято на основании просьбы крупнейших писателей Израиля и общественных деятелей. День присуждения улице имени отца был отмечен торжественной церемонией в мэрии Тель-Авива и личным поздравлением мэра города Рона Хульдаи, который сказал: «Очень показательно, что продолжением улицы Тель Гиборим, названной в честь героев, боровшихся за свободу государства Израиль, будет улица Цви Прейгерзона, героя, всю свою жизнь посвятившего борьбе за свободу языка иврит».

Снятие покрывала с указателя улицы «Цви Прейгерзон» в присутствии детей, внуков и правнуков писателя

Так Израиль, страна мечты моего отца, которой он посвятил свой писательский дар, свою любовь, за которую провел в советских лагерях лучшие годы своей жизни, ответила ему достойным признанием и уважением. Улица ивритского писателя Цви Прейгерзона находится в южной части города Тель-Авив — Яффо, между проспектом Бен-Цви и улицей Тель Гиборим

Каждый раз, когда я бываю здесь одна или с родственниками и гостями из-за рубежа, я понимаю, что еще не все сделано для того, чтобы творчество нашего отца стало доступным для многих. Ведь невозможность прочитать его тексты — большая потеря для тех, кто не знает иврита.

В последние годы жизни отца для членов семьи уже не было тайной, что отец — писатель, и пишет свои произведения на иврите. Однажды я попросила его перевести что-либо на русский язык, хотя бы устно. Нет, ответил он, это нельзя перевести. Почему? Потому что в иврите многие слова и выражения имеют свой особый смысл, для этого надо хорошо знать Тору и древнюю историю народа.