Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Никаких изменений в системе организации труда не будет. Переговорщики IBU отказались от всех предложений по преобразованию системы организации труда, поскольку они добивались сохранения медицинской и пенсионной программы. Повышение зарплаты будет минимальным. В первый год зарплата работников IBU увеличится на 2 %, во второй год — на 1 %, потом снова на 2 % и затем опять 1 %.

Повышать заработную плату таким образом было все равно что толочь воду в ступе. Что касается пенсии, работники оставались на программе IBU, однако должны были платить из своего кармана, чтобы восстановить фонд.

Еще один пункт запрещал IBU соблюдать линии пикетирования — это важнейшее положение все чаще встречалось в трудовых договорах по всей стране. Это положение подрывало дух солидарности между коллективами, поскольку отказ пересекать заслон пикетчиков другого профсоюза становился нарушением, за которым следовало увольнение. Забастовка на нефтеперерабатывающем заводе Pine Bend компании Koch в 1972 г. продолжалась до тех пор, пока представители Teamsters отказывались пересечь линию пикета OCAW.

Теперь же, если профсоюз отказывался нарушить пикетную линию, рабочих незамедлительно увольняли.

Контракт именно с такими условиями предложила компания Koch зимой 2011 г. Хэммонд попытался было возразить, однако команда Koch Industries сказала: «Это последняя и лучшая версия контракта, которую мы предлагаем, и изменению она не подлежит. Что именно вам не понятно в этих словах? Это наше последнее предложение, лучше вы от нас не получите. Если вы от него откажетесь, будет хуже». И IBU назначил новое голосование по контракту.

В тот вечер Дэвид Фрэнзен вошел в зал профсоюза, готовый призывать коллег идти на забастовку [624]. Он думал, что компания блефует и что она не посмеет уволить рабочих или взять на их место других. Даже если бы до этого дошло, он, похоже, готов был рискнуть. Но прежде чем Фрэнзен смог выйти на сцену и обратиться к коллегам, Гари Бакнум остановил его.

«Мне пришлось отвести его в сторону», — рассказывал Бакнум. «Лучше согласись, — обратился он к Фрэнзену. —

Потому что дальше будет только хуже». Когда Стив Хэммонд вышел на сцену, чтобы обратиться к своим товарищам, он сказал, по сути, то же самое. Хэммонд излучал дух поражения. Он был представителем профсоюза, вдохновленным надеждой, полным решимости что-то изменить. И в декабре 2011 г. все, чего он смог достичь, был неудачный компромисс и частичная капитуляция. Членам IBU он посоветовал проголосовать за договор, потому что лучшей альтернативы у них не было.

Члены профсоюза были в ярости. За плечами были месяцы борьбы. Они ходили на митинги. Прибавку к зарплате они не видели уже полтора года с того момента, как начались долгие переговоры. Самым болезненным было ощущение неоправданных ожиданий. Профсоюз должен был сделать жизнь своих членов лучше, и он подвел их.

Члены профсоюза единогласно проголосовали против предыдущего соглашения, и теперь им, похоже, нечего было предъявить.

Алан Коте, президент IBU из Сиэтла, обратился к толпе и объяснил им суровые реалии ведения переговоров с Koch Industries. Люди не хотели ничего об этом слышать. «Какойто парень встал и крикнул президенту профсоюза что-то вроде: “А ты-то что в этом понимаешь? Ты просто повар на буксире, и для меня ты ни черта не значишь!”», — вспоминал Бакнум. Гул не утихал. За всю проделанную работу Хэммонд, Фрэнзен и Бакнум получили лишь презрение своих собратьев.

Но это презрение не могло быть воплощено в конкретные действия. Идея пойти на забастовку была немыслима. Кто-то выплачивал ипотеку. У кого-то была медицинская страховка. У других — кредиты, у третьих — счета за обучение. У членов IBU не было выбора, они не могли лишиться работы. По результатам голосования контракт был принят.

Гари Бакнум решил не выдвигать свою кандидатуру на переизбрание. Бессонные ночи, работа в выходные и разочарование — это было слишком. Хэммонд, однако, решил снова участвовать в выборах и победил. За столом переговоров он проиграл, и он это знал. Чувство надежды, которое побудило его стать профсоюзным лидером, теперь превратилось в чувство смирения. Он стал вести оборонительную игру и быстро понял, что проигрывает.

И все же были доказательства того, что борьба IBU не была напрасной [625]. Хэммонд и его команда одержали ряд побед для членов профсоюза, пусть даже эти победы и казались незначительными. Рон Тенинти, профессор Орегонского университета, перенес в электронную таблицу все имеющиеся с 1975 по 2016 г. данные по контрактам IBU для складов «Фронт Авеню» и «Ривергейт» компании Georgia-Pacific. (Некоторые контракты, заключенные в 1980-х и 1990-х гг., отсутствовали и не были включены в анализ.) Тенинти обнаружил, что IBU добился умеренной прибавки для складских работников в период между 2010 и 2016 г. Тенинти включил заработную плату, медицинское страхование и пенсионные выплаты в оценку дохода складского работника и обнаружил, что общая ставка возросла с $25,37 в час в 2010 г. до $34,50 в 2016 г.

С поправкой на инфляцию почасовая заработная плата работников выросла, но всего на 8 % за шесть лет, или примерно на 1,3 % в год. В последующие годы большая доля этих прибавок уходила на оплату медицинской страховки.

Так что работники этих денег практически не видели. Если взять более длительный период времени, то с 2000 г. их зарплата выросла всего на 9,5 % — в среднем всего лишь на 1,7 % в год. Разумеется, эти показатели были незначительными, но у многих работников, не состоящих в профсоюзе, дела обстояли еще хуже.

Тем не менее, если смотреть в долгосрочной перспективе, положение работников склада ухудшалось, и они знали это. С поправкой на инфляцию в 2016 г. рабочие зарабатывали на 21,5 % меньше, чем они зарабатывали по контракту, который истек в 1981 г. Для таких сотрудников, как Дэвид Фрэнзен, это были не пустые слова. Он работал на складе в 80-х. А после 30 лет и бесчисленных часов работы ему снизили зарплату.

После окончания переговоров Фрэнзен вернулся за руль вилочного погрузчика [626]. За полтора года переговоров Фрэнзена стали обвинять в нарушении правил системы организации труда. Он всегда отличался высокими показателями по скорости доставки, но теперь его стали обвинять в мелких нарушениях, например в том, что в неподходящее время он отсутствовал на рабочем месте. Он возражал против этих обвинений и утверждал, что они были ошибочными. В конце концов его нрав дал себя знать.

Однажды он загнал одного менеджера в угол и обвинил в том, что, по его мнению, коллеги относятся к нему несправедливо. Позже Фрэнзен увидел этого руководителя в баре и предложил ему выйти поговорить на улицу. На улицу никто не вышел и до драки не дошло, но ущерб был нанесен.

Фрэнзену было сделано «последнее предупреждение»: еще одно нарушение трудовой дисциплины — и его уволят.