Цви Найсберг - Северное сияние в тундре радужных надежд

Однако всякой той респектабельной дикости вполне может быть фатально уж попросту безразлично, как и почему чего-либо где-либо до этого некогда произошло.

А потому и может она со спокойной совестью зверски захоронить злосчастное недобро вместе с тем, кто всего-навсего оказался только лишь разве что слепым орудием в его дьявольски нечестивых руках.

Причем, дело оно ясное, что порок должен быть вполне справедливо наказан, а слезы невинных жертв не должны быть забыты и прощены.

Однако злобу диких разочарований вовсе этак нельзя при этом сравнивать с горечью дикой утраты или сердечной боли, когда убийца или насильник преспокойно разгуливает на свободе.

И белых ворон вовсе не надо бы воспринимать, как черных воронов они могут быть, таковыми какие они есть по самым уж разным и различным причинам.

И этот мир точно вот будет тогда чище, если кто-то и вправду на деле, а не на тех пустых и напыщенно праздных словах будет готов несколько замараться так и смывая с кого-то всю ту страшную внешнюю грязь.

Да вот, однако, кому-то обязательно уж как пить дать окажется истинно надо всеми силами разом совсем же надежно втоптать человека в крайне зыбкую почву той самой совсем ведь чуждой духу просвещения среды, которая попросту и вправду еще изначально как-никак, а была самой той еще всецело вот естественной средой его обитания.

Ну а вящее свое начало этакий донельзя полностью «здравый подход» сколь еще безупречно берет как раз-таки от всех тех безумно фанатичных темных веков не столь и давно в безвестную вечность минувшего – ушедшего Средневековья.

Тогда тоже всякого того, разве что на миг рискнувшего отойти куда-либо совсем недалеко в сторону от всей долгими веками многими поколениями протоптанной колеи, тут же и жгли на костре, принося его в виде жертвы Ваалу во вновь возрожденном язычестве, единственное, что осанисто примерившем на себя христианство, как некую внешнюю одежду.

Заодно еще и напялив под него «нижнее белье» всей-то своей собственной великой святости, что вполне однозначно разве что лишь намного явственнее усугубляло и без того весьма донельзя наихудший из всех возможных обликов сущих извергов и палачей.

26

Причем снова хотелось бы до чего еще вкрадчиво и повторно как следует раз за разом снова ведь подчеркнуть, что те единственные люди – истинные мудрецы, кто всегда уж спасал западную цивилизацию от абсолютно полной ею потери всякого духовного облика, были именно те действительно зрячие носители высокой культуры.

В то время как все остальные люди были навроде змеи, сбросившей старую, вконец износившуюся кожу дикости, а вместо нее облачившихся в ту так и сверкающую на солнце, яркую чешую современной, полностью с виду как есть степенной цивилизованности.

Однако внутри их душ никаких серьезных и светлых перемен никак и близко вовсе уж не произошло, поскольку чисто так внешнее (приспособленческое) изменение формы, как правило, буквально ни в чем, собственно, ведь никогда на йоту не соприкасается с той самой сугубо внутренней стороной всякого развитого сознания.

А уж в особенности то окажется именно так, коли к тому никак не были кем-либо до чего целенаправленно во всем разом направленны и впрямь-таки весьма достойные того усилия чьих-либо истинно гуманных учителей, а тем паче (кстати, что автору кажется, куда поболее важным) самых тех еще весьма конкретных родителей или воспитателей.

Ну а ярче всего (наиболее отчетливо) все это проявлялось в тот самый момент, когда изнеженный цивилизацией западный европеец попадал в совершенно вот необузданные, нисколько никак пока совсем не переоформленные зарей цивилизации безмерно дикие условия.

То есть наиболее полно он проявлял все свои природные задатки как раз тогда, когда вокруг более так попросту не было хоть сколько-то вполне на деле твердого закона, как и весьма уж полноценно сдерживающей всю его всеядную хищность строгой общественной морали.

Ну а посему и обращался он в того немыслимо лютого зверя, доселе и невиданного под всеми звездами зодиака.

27

Да и в самой Европе, – надо бы сколь уж еще непременно, весьма на редкость сколь этак первостатейно и незабвенно разом признать, дела обстояли бы вовсе-то немногим, собственно, лучше, кабы все то развитие нынешней цивилизации действительно явно уж как-никак пошло бы именно тем абсолютно ведь односторонним атавистическим путем.

То есть, уж как раз тогда и стали бы все те культурные ценности более чем явственно выражаться разве что в виде самого максимального смелого потребления буквально-то всего на всем белом свете, включая также и духовные блага.

В подтверждение этому тезису можно привести слова слабого, а к тому же еще и довольно-таки изрядно подпорченного идеологией советского писателя-фантаста Георгия Гуревича.

Да вот уж, надо бы отдать ему должное: здесь он, как говорится, бьет не в бровь, а в глаз…

«Пленники астероида»

«Я построю себе дворец, – вслух мечтал Ренис. Одна комната будет янтарная, другая из слоновой кости, в третьей мои золотые листы на стенах вместо обоев. Устрою картинную галерею для себя, для одного себя. Были когда-то на свете премудрый Леонардо, жизнелюбивый Рубенс, сентиментальный Грёз, томный Гоген, писали, вкладывали душу в полотна, страдали… А я куплю их души и на стенки повешу, пусть щекочут мои нервы…»

28

И подобные люди среди холодных как лед, до чего этак весьма приземленно рассудительных дельцов – они ведь именно подчас вовсе уж совсем так нисколько не редкость…

И это разве что одни те наиболее бессребренно благородные представители всего же рода людского, и не дали всему этому миру дойти до того совсем ведь умиротворенно слащаво-житейского потребления всех тех невероятно великих чудес духовности и культуры.

Поскольку это именно подобного облика возвышенные духом интеллектуалы, несомненно, как есть, сколь уж явно весьма многозначительно преуспели в деле принципиально так исключительно последовательного видоизменения, самого хода мысли в головах алчных и ненасытных дельцов-хищников самой вот наихудшей из всех только ныне существующей людской породы.

И ясное дело, сама мать-природа никак не могла в своем чреве создать подобного рода неистово лютой плотоядности.

Все те цивилизованные, а подчас и вполне полноценно образованные потребители возникли нисколько не в самой этак уж вполне ведь естественной и живой среде…

Причем сама суть проблемы совсем не только в яро расчищающих себе место под солнцем предводителях, но и во всех тех слепо ведомых политическими лидерами народных массах.

А между тем в них надо было, по меньшей мере, хоть сколько-то вообще попытаться более чем весьма полноценно же действительно сохранить, да и постепенно довольно-таки незамысловато творчески развивать то самое на редкость вот разумное и вполне отчетливо сколь этак незамысловато гуманное человеческое начало…