Наталья Метелица - КАПЛЯ В КАПЛЕ. Стихи

Вот такое нелепое лето…
Даже зонт устает от дождей.
У тебя есть поэзия где-то.
У меня – ничего.
Я детей
лишь хотела в стихах!
Чтобы деток
укрывать от насмешек чужих.
И какая мне разница, лето
или осень!
Когда нет живых…

Выживут сильнейшие. Мне сила
не нужна, чтоб выжить. Я без сил
буду жить!
И помнить, как любила
всё, что ты и в шутку
не любил…

До чего же вы скучны,
правильные люди…
Так и хочется штаны
снять с того, кто судит
цвет, фасон и все дела
у чужой фигуры.
Ах, какие зеркала
вас жалели… Урны
не желали ваш наряд,
в Зал Почёта вхожий.
Бестолковый маскарад
грамотных обложек…

Такое солнышко снаружи,
и птицы добрые поют…
Вот так бы вытащить всю душу.
Пускай снаружи!
Легче тут,

чем перетаскивать в утробу
и солнце, и свободу птиц.
Давай хотя бы на субботу
назначим встречу вне границ

тюрьмы физических инстинктов,
где каждый занят лишь собой.
Ты хочешь внутрь?!..
Там лабиринты
не знают выхода Любовь…

Мой сумасшедший, любимый, единственный.
Нам ли с тобою бояться уродств?
В каждом уродстве – красивая истина,
где всякий ясен и прост.

Слёзы прозрачны… С размытыми веками
зрение бережней к влажной душе.
Пусть для чужих будем просто калеками.
Проще не надо уже…

Проще и так не бывает в доверии,
если не стыдно другим показать,
где изувечен ты – и лицемерами
брошен… —
юродивым стать.

Если мы играем, значит,
мы – не мы.
Храм теперь в сарае.
Свет – послушник Тьмы.

К черту эти игры!
Каждый кончить рад.
Извращенцы лиры
глотку теребят.

У кого почтенней.
Плодовитей чей
орган словотрений…
Справочник врачей

расширяет списки
гениев и муз.
Снова в группе риска
клоуны искусств.

Промахнулась ночь сегодня.
Ты ни с ней и ни со мной.
Но ведь где-то всё же бродит
неслучившийся герой.

Может, ночь не виновата.
Может, ты мазила сам.
Прёшься в летние закаты,
пнув весенние – и там

цикл вселенского порядка
треснул, выронив звено.
Нет героя. Опечатка.
Героиня!.. Сплетено

Н о в о е – нежнее ночи,
где не рвётся верный шов.
Лето знать тебя не хочет,
если март латать не шёл.

Раны залечены.
Шрамы расписаны.
Память исписана в хлам.

Может, и незачем
сны с кипарисами
видеть? Банально…
Раздам

прежние радости
ради по-новому
спать наяву. И прощай,

псевдореальности
зеркало сонное
в рамке мечты
из плюща…

Мир не изменится:
та же иллюзия.
Только свой мир изменить!

Пусть у метелицы
лето и грустное,
лишь бы самой не грустить.

Я всё отдам – и сразу станет легче.
Неважно, где умрёт последний вечер,
когда важней – метель твою спасать,
хоть б на миг её очеловечив…

Благодарить тебя труднее.
Вся благодарность лишь на час.
Пока не вспомню о затее
Играть в великолепность фраз.

А дело – входит и выходит.
И тело стонет без любви.
Мы договаривались вроде,
Что нас устроит только вид —

Н е з а м о р о ч е н н ы й…
Но, знаешь,
У женщин всё наоборот.
Пусть ВИРТуоз —
всепобеждающ,
А рядом с ней
он – идиот.

Гадать на кофе глупо, если мы
всё сами предсказали нашей встречей.
Ложилось расставание на плечи
уже в начале сладкой кутерьмы,
которая пугала даже больше,
но набирала скорость высоты,
страх возводя в бесстрашие —
чтоб сброшен
достойнее разбиться…

Я и ты
не знали только новых траекторий
привычного крушения игры —
еще один гештальт в себе закрыть
и наважденьям призрачным
не вторить!

Не замолкай в чужом приюте.
Ты звуком ранен навсегда.
И, даже если кто осудит,
тебе что водка, что вода.

Чужие могут потихоньку,
но очень верно добивать.
А ты ещё такой ребенок:
не прочь довериться опять.

Они тебе игрушку всунут,
а звук отнимут – слушай их.
И ты заплачешь в свой рисунок,
где молча умирает стих.

Ты прятал голос свой.
Тебе хотелось
остаться Мыслью Бога
в тишине.

А я всю жизнь
искала страх
и смелость
без звука слышать
Тайный Смысл
во мне.

У кого-то март как три апреля.
А потом и замуж – недозамуж.
Может, сразу в дурку (ЗАГС?) пора уж,
Чтобы жизнь казалась веселее?

Да и ладно. Снова показалось.
Март давно весёлый и нарядный.
Просто вспоминать ему не надо,
Что весь мир – безумный голодранец.

Как будто растаяла нежная кожа,
и стыдно за нежность её нищеты.
Мой плач о тебе навсегда обезвожен,
но разве не вечность лишает черты
границ узнавания и зарождений
иного лица… Перемешан в одно
живущий в приюте погибших видений.
А если и видеть – уже всё равно…

Растает вчерашних свиданий прохлада.
Почти испарившись, заветрится мысль.
И память моя станет чистой и гладкой —
ненужной любви милосердный каприз.

Изнанка смотрится богаче,
когда всё лучшее ушло
в себя… и ничего не значит
оставшийся для зренья слой.

Смотреть дороже не глазами,
но дорого глазам платить
за блажь картинок, где прозаик
решил стихами пошутить.

А может, даже и серьёзно
уверовал в то божество,
которому не хватит роста
вписаться в памятник живой.
……
Разочарованный романтик
искал изнанку – опознать.
Но зрения уже не хватит
постичь изнаночную стать…

Напрасно тыкать буквы в нервах…
Их азбука давно не та.
Бескровный рот голодной стервы
Сжевал божественный диктант.

С весенним солнцем вопли выше.
И тушки кажутся свежей.
И только замысел унижен
Реализацией страстей.

Наверно, нервам нужен новый
Хозяин – в теле или без.
А буквам хватит и загона —
Арестом избранных существ.