Мирослав Крлежа - Избранное

— Славные судьи! Могло бы показаться мрачной загадкой, что поток страшной клеветы, обрушился на голову истинно добродетельного гражданина, которого, пытаясь смешать с грязью, заклеймили позорными эпитетами патологического преступника, убийцы, злодея и уголовного типа, в силу врожденных склонностей готового якобы истязать людей, уничтожать их, на что будто бы указывают его обагренные человеческой кровью руки грязного бандита, разбойника, грабителя и растленного развратника, позорящего мир, убежденного садиста и грубого насильника, состоящего одновременно в связи с тремя женщинами и на глазах у всего общества содержащего три незаконные семьи, — однако циничные ругательства, неуместные в словаре цивилизованного европейца, получившего образование, исходили из уст субъекта, вплоть до сего момента вполне нормально исполнявшего свои гражданские функции в качестве адвоката пострадавшего, что позволяет нам с самого начала решительно отмести предположение о невменяемости, а также болезненной нервозности обвиняемого.

— Жизненный путь господина генерального директора Домачинского, путь созидателя и альтруиста, представляется мне совершенно ясно. Мне не только рисуется идеальный образ человека, который вот уже около двух десятилетий стоит во весь свой рост перед взорами всех его соратников и современников! Блистательную, отмеченную благородной печатью жертвенности жизнь этого человека, как и всякого другого, посвятившего себя гуманизму, можно подвергнуть критике и даже облить ядом мелочной злобы и зависти, а то и отыскать в ней погрешности, но во всем нашем необъятном, прекрасном отечестве не найти человека, который, проследив величественный путь Домачинского, не ощутил бы потребности снять шляпу перед тем, кто ценой титанической борьбы с предрассудками, без поддержки, один на один с непреодолимыми препятствиями неуклонно шел избранной дорогой! Славные судьи! Я заклинаю вас обратить свой благосклонный взор на лесопилки и электростанции, турбины и вагонные составы, груженные кожей, шпалами, досками, что ежедневно пересекают наши границы, поднимая курс наших денег, повышая жизненный уровень страны; я прошу вас полюбоваться угольными копями, кораблями и витринами, заваленными разнообразными товарами, и задать себе вопрос: кому мы обязаны невиданным изобилием, преобразившим край, каких-нибудь два десятилетия назад представлявший собой пустыню? Все это — дело рук гордого гения, лишенного себялюбия и корысти. Об этом красноречиво говорит полная материальная обеспеченность, которой достиг мой подзащитный к тому времени, когда он решил из высших патриотических побуждений, и отнюдь не имея в виду, личного обогащения, вкладывать свои огромные капиталы в рискованные предприятия. Славные судьи! Я выражаю твердую уверенность в том, что господин Домачинский, великий человек в образе простого смертного, идеальный сын своей Родины, вдохновитель и созидатель по божественному призванию, возвышающему его над бренным земным миром, не может и не должен остаться оплеванным, оклеветанным, облитым грязью, не получив отмщения, которого с полным правом ожидает оскорбленный титан, — отмщения в виде строгого и справедливого наказания обидчика!

— Выступая сегодня перед этим высоким форумом, отрекшись от суетных волнений, я испытываю неодолимую потребность довести до сведения славного суда, что туманные слова обвиняемого хоть и страдали отвлеченностью, все же преследовали явную цель: выставить моего подзащитного перед всем светом в облике кровожадного зверя, убивающего людей, словно бешеных псов, угрожающего заряженным револьвером беззащитным гостям и удовлетворяющего ненасытную алчность при помощи хитрых комбинаций, погрязшего в трясине отвратительных альковных тайн своей интимной жизни, которая представляет собой символ эгоизма и преступности!

— А между тем разве можно упрекнуть Домачинского в эгоизме? Еще со школьной скамьи всем нам известна простая истина, гласящая, что люди смертны, а, так как Домачинский — человек, следовательно, и он смертен; пробьет и его час и он предстанет пред грозными очами того, кто стоит над всеми судами нашей грешной планеты, того, кто творит суд по законам, неподвластным людям. Настанет роковой день, и Домачинский закроет очи, но нет, он не умрет, его бессмертные творения переживут само воспоминание о праведнике! Они достанутся в наследство благодарным грядущим поколениям. Благородный рыцарь своего отечества, Домачинский принадлежит к числу бескорыстных тружеников, создающих материальные ценности. Перечень его деяний велик: разве не он неутомимо возводил города, прокладывал дороги, строил учреждения, гидроцентрали, проводил электросети, создавал печать, приюты, машины; разве не он основал многочисленные благотворительные интернаты и санатории, являясь щедрым покровителем бедного, неграмотного пролетариата? Не он ли радел неусыпно о том, чтобы жизнь народа стала лучше; безропотно нес он тяжкий крест ответственности перед сознанием и совестью и со свойственным ему стоическим мужеством исполнял долг патриота в самом высоком значении этого слова, которым столь часто злоупотребляют; не проливая ханжеских слез при виде народных бедствий, он энергичным напряжением воли и ума стремился добиться желаемого! Неужели народный радетель и безупречный джентльмен, который гнушался пустых, громких фраз, предпочитая эффектной позе тихую, незаметную и упорную работу по твердому плану, человек, который заботился о материальной поддержке нищих, создании столовых, бань и детских больниц, достоин тяжкой участи быть оплеванным, оскорбленным, оклеветанным и заклейменным кличкой убийцы, преступника и морального урода?! Славные судьи, вспомним мудрые слова народной песни: Всё за честь, а честь — ни за что! Лучше продай голову, чем совесть!

— Славные судьи! Я утверждаю, что не тот предстанет перед лицом Господа как праведник, кто в жизни играл лицемерную и жалкую роль святоши, но тот, кто, пройдя грешный земной путь, оставил потомкам в наследство свои добрые дела! Господа, к вашему сердцу взываю я: среди нас находится убеленный сединами истинный национальный герой, он не имел привычки в лености проводить свои дни и, как известно, не он женился на особе, причастной к производству целебного желудочного чая (смех в зале) , затаившись, как змея, чтобы больнее ужалить своего благодетеля и работодателя. По своей натуре par excellence [76] По преимуществу, особенно (франц.) . борец, человек, отмеченный печатью высших достоинств, он своими руками, светлым умом заработал почетное положение и неужели же он, этот колосс, не имеет права требовать удовлетворения от общества, как от организованной ячейки человечества?!