Поль Тальман - Езда в остров Любви [старая орфография]

Узналъ я заразъ что то Купидонъ воришка:
ибо уменя таки столко есть умишка.
Тогда хоть еще сердце мое трепетало,
но видѣвъ Купидона легче ему стадо;
уже я сталъ ожидать все благополучно,
и молчаніе оно не такъ было скучно
Меркуріево; къ томужъ, что я строи великои
и здали увидѣлъ со сладкой музыкой;
На которой дивяся немогъ насмотрѣться,
Такъ хорошему нельзя въ Пруссіи имѣться.
ГѴМЕНЪ на торжественной ѣхалъ колесніце,
Купидушки ту везли, прочія шли сице:
ЛЮБОВЬ, держа два сердца пламенемъ горящы,
цепочкои залотою связаны блестящы,
шла за Гѵменомъ; блізко потомъ Вѣрность міла,
съ неи Постоянство, Радость все въ ладоши била.
Корнукопіа вездѣ по дорогѣ цвѣты
бросала, которыми богато одѣты
подбирая межъ собой Дѣточки играли,
а все таки за строемъ онымъ Тѣ бѣжали,
мужеска всѣ казались пока Княжичами,
а женска, прекрасными видѣлись Княжнами.
По обѣимъ сторонамъ много Купідоновъ,
гдѣ воздухъ разбѣгался отъ ихъ крыльныхъ звоновъ
всѣхъ прохлаждая, изъ нихъ держалъ въ рукѣ всякой
факелъ съ огнемъ яра воску, неинакои.
Всѣ восклицали вкупѣ согласно устами:
БРЯКНУЛИ КНЯЖЕСКИМИ на ЛЮБОВЬ РУКАМИ!
БРЯКНУЛИ, ГЕИ! Но болше еще и дивился,
какъ тамъ Аполлонъ съ скрипкой появился,
весь статнѣе Гінніона, также и Батиста,
и всякъ бы его назвалъ тогда Божка иста,
которой смычкомъ весма такъ началъ красно,
такъ же приговаривать и языкомъ ясно:
(когда онъ пѣлъ и игралъ, музыка молчала,
но толко въ удивлени се своемъ внимала.)
БРЯКНУЛИ КНЯЖЕСКИМИ на ЛЮБОВЬ Руками,
юже чтобъ никакои день разторглъ! ни косами
смерть сурова! Брякнули, Геи! въ Княжескомъ чинѣ:
щасливо вѣкъ Вамъ златой встаетъ въ благостынѣ!
О Васъ новобрачніи! О съ надеждой многи
Потомки! О и Чада! О брачни Чертоги!

Зрите всѣ люди нынѣ на отроковицы
Посягающей лице, чистой голубицы:
Палладіискои вся ЕЯ красота есть равна,
власами ни Венера толь чисто приправна,
Таковыми Юнона очесы блистаетъ,
или Діана, когда калчаны скидаетъ,
изъ лѣсовъ на небо та прибыти хотягца,
красится; но сія въ сеи красотѣ есть вяща.
Такая то у насъ есть Княгиня! днесь тыя
*два славныя въ Парижѣ игроки на скрипицѣ.
Божески дары, Князю, зри вся, а благія,
свѣтъ души видя въ Оной, смертну Тую быши
не речеши, и щастьемъ Богамъ СЯ сравниши
не устыдится. Она поступь Твою равно,
и златомъ блещущую одежду всю славно,
и свѣтлыя пламенемъ наичистымъ оки
зрѣти любитъ, ТЯ любя, а мыслми глубоки
въ себѣ изображаетъ: какъ то съ Неи любо,
поступитъ! и какъ то ЕИ вмѣстѣ быть не грубо!
и какъ то славна всюду узрится съ Тобою!
и еще боится, что мысль та невѣтръ ли съ тщетою?

Но небоися, небоися, О Красна Княгиня!
тебя любитъ Юпітеръ, Юнона Богиня:
не бо во снѣ зрится Ты такова днесь радость.
истинна то самая, истинна то сладость.
Любовь Князя вся къ тебѣ будетъ благородна,
со мною, всѣмъ Богамъ ты, о со всѣмъ угодна!

Нынѣ воскликните вси согласно устами;
Брякнули княжескими на любовь руками!
Брякнули, Геи! руками, княгиня прекрасна
съ княземъ такимъ, какова зорница есть ясна,
что въ небѣ равныхъ своихъ весь свѣтъ погашаетъ,
а сама едина тамъ паче всѣхъ блистаетъ.

Тутъ замолчалъ Аполлонъ. Но купиды сами:
Брякнули княжескими на любовь руками!

Какъ все въ удивленіе сіе мя привело!
какъ велико веселье все мнѣ сердце развело!
тотъ часъ я узналъ что строи весь тотъ шолъ отъ брака
Князя, но Александра: ибо то мнѣ всяка
въ ономъ строю о оба извѣстно казала,
что свадба Александры такъ быть надлежала!

Увидѣвъ тогда Меркуръ, что то я догадался,
сталъ ужъ мнѣ тожъ подтверждать; но я разсмѣялся:
Молчи, Меркуріи, пожалуйста молчи,
сказывать то другимъ лѣти, иль поскачи.
Выговоривъ, немогъ я съ радости усидѣть,
чтобъ слѣду ющу пѣсню весело незапѣшь.

Flambeau des cieux!
Redoubles ta clarté brillante:
l'Hymen règne enfin dans ces lieux.
Tout nous enchante
dans ce séjour:
Le Dieu des coeurs y tient sa cour.

Heureux Amans!
soyez toujours tendres et constans;
vivez unis cent et cent ans.
vôtre sort coule doucement
sans vous causer aucun tourment!
tout le monde
vous seconde!
tout vous chérit tendrement.

Tout le beau sexe (et c'est partout constant)
paye les feux des coeurs de cent maniérés,
une coquette, apres tout, rend à l'instant
Amant l'heureux par la faveur derniere.
Douce, faveur, quand elle est la première!
l'autre à la fin tient quelque doux discours
au coeur soumis, qui lui fait bien sa cour,
cela n'est rien; mais c'est la recompense:
Jamais sans prix on ne reste en amour.
Il est enfui Vultieme complaisance.
Cupidon va quelque fois à pas lent,
lors qu'il rencontre une Prude à cythere
Et si jamais il ne cede en aimant,
il est bien vrai, qu'il ne reste en arriéré.
Bien qu'elle lui fasse par tout la guerre,
qu'il ne craint point tout ce bruit du
Tambour,
s'il ne parvient jusqu'à quelque fàuxbourg,
il en aura du moins une assurance:
toujours les soins sont paje's deretour.
il est enfin Vultieme complaisance.
Ton croit en vain, que c'est perdre son temps,
que d'en vouloir à la beauté trop lierre;
quand elle voit que son fidel galant
par chaque endroit tache de lui plaire,
bien qu'elle ait sa vertu trop severe,
Je gagerai ma tête, qu'à son tour,
apres plusieurs fins et rusés détours,
Elle en aura quelque reconnoissance:
l'on n'est jamais pour rien en son débours.
Il est enfin Vultieme complaisance.
Envoy
Тоy, Belle Iris , que le ciel fit autour!
quand tu changeas de ton avis un jour
pour satisfaire à ma treshumble instance;
plus que content dans ce monde je cours:
Ce fut enfin Vultieme complaisance.

Un jour Dämon le plus tendre Berger
Revint chez lui tout joyeux d'un verger,
où sa Daphné lui fut très favorable,
croyant ce sort être a jamais durable
Le lendemain il y hata ses pas.
Qu'y fit Daphné fierre de ses apas?
Elle l'evite, et prend un autre route.
Damon la suit n'etant de rien en doute,
Il la salue en termes fort polis,
Dont il faisoit ses cornplitnens jolis;
il s'informoit, comment elle se porte,
Pour lui prouver sou zele de la sorte.
Puis franchement il commence a causer
avant de lui donner aucun baiser,
en lui faisant la suivante demande:
Est ce pour moy, que vous quitez la bande?
Vous êtes seule! Est ce de votre ardeur
pour m'assurer, dont je fait mon bonheur?
sera ce donc pour m'exposer vos charmes,
afin de jouir des plaisirs sans al larmes?
Alors enfin il se mit en devoir
de l'embrasser, et de la faire asseoir.
Tout doucement, lui dit elle, en colere,
de tous vos soins vraiment je n'ai que faire.
Comment Daphné? lui répliqua Damon,
que voulez vous? est ce enfin tout de bon?
puis je du moins scavoir quel est mon crime?
ofiense-t-on par un excès d'eslime?
eli! laissez moi, répond elle, en repos.
Et tout d'abord elle tourna le dos.
Damon surpris d'une action si dure
Crût que ce fût une illusion pure,
mais c'est en vain qu'il vouloit la toucher!
lors tout en pleurs il ne put s'empêcher
de s'écrier avec raison, ce semble;
un jour suit Vautre, et point ne lui ressemble.

Vous étés belle , il faut dire vraiment;
Je le dis donc, mais avec tout le monde
J'ajoute à part, qu'il n'est point de seconde
en doutez vous? pour le coup, franchement,
c'est être bien rebelle;
vous'étés pourtant belle .

Consultez bien vôtre chéri miroir;
Il vous fait voir dans la sincere glace,
qu'on vous prendroit aisément pour la
Grâce.
mirez vous y du matin jusqu'au soir,
de plus, à la chandelle,
vous étés toujours belle .
Balances vous encor? voici mon coeur,
dont, je suis sur, qu'il n'a daté persone,
qui tout entier à vos charmes se donne,
mais vous direz, que c'est un grand flateur;
non, non, c'est avec zele:
vous êtes , dit il, belle .