Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He had heard Daisy and Josephine Brown doing Caesar together, and his chant was his own interpretation of Caesar's brief boast: "Veni, Vidi, Vici."	Он слышал, как Дейзи и Джозефина Браун вместе переводили Цезаря, и его песенка была вольной интерпретацией краткой похвальбы Цезаря: Veni, vidi, vici.
As Eugene lay in his crib, he heard through the open door the dining-room clatter, the shrill excitement of the boys, the clangor of steel and knife as Gant prepared to carve the roast, the reception of the morning's great event told over and over without variation, but with increasing zest.	Лёжа в колыбели, Юджин слушал шум обеда, доносящийся через открытую дверь столовой: стук посуды, возбуждённые голоса мальчиков, звонкий скрежет ножа о нож, когда Г ант приготовился разрезать жаркое, и рассказ о великом утреннем событии, который повторялся снова и снова без каких-либо вариаций, но со всё возрастающим увлечением.
"Soon," he thought, as the heavy food fragrance floated in to him, "I shall be in there with them."	"Скоро, - подумал он, когда до него донеслись густые ароматы съестного, - и я буду там с ними".
And he thought lusciously of mysterious and succulent food.	И он сладострастно задумался о таинственной и сочной еде.
All through the afternoon upon the veranda Gant told the story, summoning the neighbors and calling upon Eugene to perform.	Весь этот день Гант на веранде рассказывал о случившемся, собирая соседей и заставляя Юджина демонстрировать своё достижение.
Eugene heard clearly all that was said that day: he was not able to answer, but he saw now that speech was imminent.	Юджин ясно слышал всё, что говорилось в этот день; ответить он не мог, но понимал, что вот-вот обретёт дар речи.
Thus, later, he saw the first two years of his life in brilliant and isolated flashes.	Именно так перед ним позднее вставали первые два года его жизни - яркими отдельными вспышками.
His second Christmas he remembered vaguely as a period of great festivity: it accustomed him to the third when it came.	Своё второе рождество он помнил смутно, как праздничное время, и всё же, когда пришло третье рождество, он был к нему готов.
With the miraculous habitude children acquire, it seemed that he had known Christmas forever.	Благодаря чудотворному ощущению привычности, которое вырабатывается у детей, он словно всегда знал, что такое рождество.
He was conscious of sunlight, rain, the leaping fire, his crib, the grim jail of winter: the second Spring, one warm day, he saw Daisy go off to school up the hill: it was the end of the noon recess, she had been home for lunch.	Он осознавал солнечный свет, дождь, танцующий огонь, свою колыбель, угрюмую темницу зимы; в тёплый день второй весны он увидел, как Дейзи идёт в школу на холме - она приходила домой обедать во время большой перемены.
She went to Miss Ford's School For Girls; it was a red brick residence on the corner at the top of the steep hill: he watched her join Eleanor Duncan just below.	Дейзи училась в школе для девочек мисс Форл; это был кирпичный дом на краю крутого холма -он увидел, как у самой вершины она догнала Элинор Данкен.
Her hair was braided in two long hanks down her back: she was demure, shy, maidenly, a timid and blushing girl; but he feared her attentions to him, for she bathed him furiously, wreaking whatever was explosive and violent beneath her placidity upon his hide.	Её волосы были заплетены в две длинные косы, падающие на спину, - она была скромной, робкой, застенчивой и легко краснеющей девочкой; но он боялся её забот, потому что она купала его с яростным неистовством, давая выход тем элементам вспыльчивости и агрессивности, которые прятались где-то под её флегматичным спокойствием.
She really scrubbed him almost raw.	Она растирала его буквально до крови.

He howled piteously.	Он жалобно вопил.
As she climbed the hill, he remembered her. He saw she was the same person.	Теперь, когда она поднималась по холму, он вспомнил её и осознал, что это - один и тот же человек.
He passed his second birthday with the light growing.	Прошёл второй день его рождения, и свет всё усиливался.
Early in the following Spring he became conscious of a period of neglect: the house was deadly quiet; Gant's voice no longer roared around him, the boys came and went on stealthy feet.	В начале следующей весны он на время ощутил себя заброшенным - в доме стояла мёртвая тишина, голос Ганта больше не грохотал вокруг него, мальчики приходили и уходили на цыпочках.
Luke, the fourth to be attacked by the pestilence, was desperately ill with typhoid: Eugene was intrusted almost completely to a young slovenly negress.	Люк, четвёртая жертва эпидемии, был тяжело болен тифом, и Юджина почти полностью предоставили заботам молодой неряшливой негритянки.
He remembered vividly her tall slattern figure, her slapping lazy feet, her dirty white stockings, and her strong smell, black and funky.	Он ясно помнил её высокую нескладную фигуру, лениво шаркающие подошвы, грязные белые чулки и исходивший от неё крепкий и душный запах.
One day she took him out on the side porch to play: it was a young Spring morning, bursting moistly from the thaw of the earth.	Как-то она вывела его поиграть у бокового крыльца. Было весеннее утро, пропитанное влагой оттаивающей земли.
The negress sat upon the side-steps and yawned while he grubbed in his dirty little dress along the path, and upon the lily bed.	Нянька села на ступеньки и, зевая, смотрела, как он копошился в своём грязном платьице сначала на дорожке, а потом на клумбе лилий.
Presently, she went to sleep against the post.	Вскоре она задремала, прислонившись к столбику перил.
Craftily, he wormed his body through the wide wires of the fence, into the cindered alley that wound back to the Swains', and up to the ornate wooden palace of the Hilliards.	А он тихонько протиснулся между прутьями решётки и очутился в засыпанном шлаком проулке, который уходил вниз к дому Свейнов и вился вверх к изукрашенному деревянному дворцу Хильярдов.
They were among the highest aristocracy of the town: they had come from South Carolina, "near Charleston," which in itself gave them at that time a commanding prestige.	Они принадлежали к высшей аристократии города - они переехали сюда из Южной Каролины, "из-под Чарлстона", и уже одно это в те времена давало им величайший престиж.
The house, a huge gabled structure of walnut-brown, which gave the effect of many angles and no plan, was built upon the top of the hill which sloped down to Gant's; the level ground on top before the house was tenanted by lordly towering oaks. Below, along the cindered alley, flanking Gant's orchard, there were high singing pines.	Их дом, внушительное строение с мансардами и башенками орехово-коричневого цвета, казалось, состоял из множества углов и был воздвигнут без всякого плана на вершине холма, склон которого спускался к дому Г анта. Ровную площадку перед домом занимали величественные дубы, а ниже вдоль засыпанного шлаком проулка, окаймляя плодовый сад Г анта, росли высокие поющие сосны.
Mr. Hilliard's house was considered one of the finest residences in the town.	Дом мистера Хильярда считался одним из лучших особняков города.

The neighborhood was middle-class, but the situation was magnificent, and the Hilliards carried on in the grand manner, lords of the castle who descended into the village, but did not mix with its people.	В этом квартале жили люди среднего достатка, но местоположение было чудесным, и Хильярды держались с величественной недоступностью: хозяева замка, которые спускаются в деревню, не замечая её обитателей.
All of their friends arrived by carriage from afar; every day punctually at two o'clock, an old liveried negro drove briskly up the winding alley behind two sleek brown mares, waiting under the carriage entrance at the side until his master and mistress should come out.	Все их друзья приезжали в каретах издалека; каждый день точно в два часа старый негр в ливрее быстро проезжал вверх по извилистому проулку в экипаже, запряжённом двумя ухоженными гнедыми кобылами, и ждал в боковых воротах появления своего господина и госпожи.
Five minutes later they drove out, and were gone for two hours.	Пять минут спустя они уезжали и возвращались через два часа.
This ritual, followed closely from his father's sitting-room window, fascinated Eugene for years after: the people and the life next door were crudely and symbolically above him.	Этот ритуал, за которым Юджин внимательно следил из окна отцовской гостиной, завораживал его ещё много лет спустя - люди и жизнь соседнего дома были зримо и символично выше него.
He felt a great satisfaction that morning in being at length in Hilliard's alley: it was his first escape, and it had been made into a forbidden and enhaloed region.	В это утро он испытывал огромное удовлетворение от того, что оказался наконец в проулке Хильярдов - это было для него первое бегство, и оно привело его в запретное и священное место.
He grubbed about in the middle of the road, disappointed in the quality of the cinders.	Он копошился на самой середине дороги, разочарованный свойствами шлака.
The booming courthouse bell struck eleven times.	Гулкие куранты на здании суда пробили одиннадцать раз.
Now, exactly at three minutes after eleven every morning, so unfailing and perfect was the order of this great establishment, a huge gray horse trotted slowly up the hill, drawing behind him a heavy grocery wagon, musty, spicy, odorous with the fine smells of grocery-stores and occupied exclusively by the Hilliard victuals, and the driver, a young negro man who, at three minutes past eleven every morning, according to ritual, was comfortably asleep.	А каждое утро ровно в три минуты двенадцатого -настолько незыблем и совершенен был порядок, заведённый в этом вельможном доме, - огромный серый битюг медленной рысцой взбирался по склону, таща за собой тяжёлый фургон бакалейщика, пропитанный пряными, застоявшимися ароматами бакалейных товаров и занятый исключительно хильярдовскими припасами, возница же, молодой негр, по традиции в три минуты двенадцатого каждого утра всегда крепко спал.
Nothing could possibly go wrong: the horse could not have been tempted even by a pavement of oats to betray his sacred mission.	Ведь ничего не могло случиться: битюга не отвлекла бы от выполнения его священной миссии даже мостовая, устланная овсом.
Accordingly he trotted heavily up the hill, turned ponderously into the alley ruts, and advanced heavily until, feeling the great circle of his right forefoot obstructed by some foreign particle, he looked down and slowly removed his hoof from what had recently been the face of a little boy.	И битюг тяжеловесно поднялся вверх по склону, громоздко свернул в проулок и продолжал продвигаться вперёд всё той же неторопливой рысцой, пока не почувствовал под огромным кругом правого переднего копыта какую-то крохотную помеху: битюг поглядел вниз и медленно снял копыто с того, что ещё совсем недавно было лицом маленького мальчика.