Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

G.	Дж.
T.	Т.
Bradley, a member of the sophomore class, was a surly scowling youth of nineteen - a mixture, in equal parts, of servility and insolence.	Брэдли, студент второго курса, был угрюмым неприветливым юнцом девятнадцати лет и представлял собой смесь угодливости и наглости, взятых в равных долях.
His chief, but thwarted, ambition was to be elected to membership in a fraternity.	Он честолюбиво и тщетно стремился стать членом какого-нибудь студенческого клуба.
Having failed to win recognition by the exercise of his natural talents, he was driven by an extraordinary obsession that fame and glory would come to him if he were known as the slave-driver of a number of Freshmen.	Не добившись признания благодаря природным талантам, он маниакально уверовал, что сможет добиться известности и славы, если прослывёт поработителем первокурсников.
But these tactics, tried on Eugene, produced at once defiance and resentment.	Но эта тактика, которую он испробовал на Юджине, вызвала только протест и враждебность.
Their hostility was bitter: G.	Они стали ожесточёнными врагами - Дж.
T. set himself to thwart and ruin the beginnings of the boy's university life.	Т. делал что мог, чтобы погубить начало университетской жизни Юджина.
He trapped him into public blunders, and solicited audiences to witness his humiliation; he wheedled his confidence and betrayed it.	Он ставил его на глазах у всех в глупое положение и обращал всеобщее внимание на его промахи; он вызывал его на откровенность, а потом разглашал его признания во всеуслышанье.
But there is a final mockery, an ultimate treachery that betrays us into shame; our capacity for villainy, like all our other capacities, is so small.	Однако судьба в конце концов насмешливо предаёт нас на позор, потому что наша способность быть злодеями так же мала, как и все остальные наши способности.
The day came when Eugene was free from bondage. He was free to leave the widow's house of sorrow.	Настал день, когда Юджин освободился из этих пут, когда он смог покинуть этот вдовий дом печалей.
G.	Дж.
T. approached him, scowling, diffidently.	Т. подошёл к нему, робко хмурясь.
"I hear you're leaving us, 'Gene," he said.	- Я слышал, ты нас покидаешь, Джин, - сказал он.
"Yes," said Eugene.	- Да, - сказал Юджин.
"Is it because of the way I've acted?"	- Это из-за меня?
"Yes," said Eugene.	- Да, - сказал Юджин.
"You take things too seriously, 'Gene," he said.	- Ты слишком серьёзно ко всему относишься, Джин.
"Yes," said Eugene.	- Да, - сказал Юджин.
"I don't want you to go having hard feelings, 'Gene.	-Я не хочу, чтобы ты на меня сердился, Джин.
Let's shake hands and be friends."	Давай пожмём друг другу руки и будем друзьями.
He thrust his hand out stiffly.	Он деревянно протянул руку.

Eugene looked at the hard weak face, the furtive, unhappy eyes casting about for something they might call their own.	Юджин посмотрел на угрюмое слабое лицо, на обиженные глаза, которые шарили по сторонам в поисках того, что они могли бы назвать своим.
The thick black hair was plastered stiff with grease; he saw white points of dandruff at the roots.	Густые чёрные волосы были склеены помадой. Он увидел белую перхоть у корней.
There was an odor of talcum powder.	От него пахло тальком.
He had been borne and nourished in the body of his white-faced mother - for what?	Он был зачат и вскормлен в теле его белолицей матери - для чего?
To lap the scornful stroking fingers of position; to fawn miserably before an emblem.	Чтобы лизать презрительно поглаживающие пальцы престижа? Чтобы пресмыкаться перед эмблемой?
Eugene had a moment of nausea.	Юджин почувствовал тошноту.
"Let's shake hands, 'Gene," said the boy once more, waggling his out-thrust fingers.	- Давай пожмём друг другу руки, Джин, -повторил тот, шевеля протянутыми пальцами.
"No," said Eugene.	- Нет, - сказал Юджин.
"You don't hate me, do you?" whined G.	-Ты же меня не ненавидишь? - заскулил Дж.
T.	Т.
"No," said Eugene.	- Нет, - сказал Юджин.
He had a moment of pity, of sickness.	Он испытал миг жалости и тошноты.
He forgave because it was necessary to forget.	Он простил, потому что необходимо было забыть.
Eugene lived in a small world, but its ruins for him were actual.	Юджин жил в маленьком мирке, но крушение этого мирка было для него реальностью.
His misfortunes were trifling, but their effect upon his spirit was deep and calamitous.	Его беды были ничтожны, но их воздействие на его дух глубоко и губительно.
He withdrew deeply and scornfully into his cell.	Он презрительно замкнулся в своей скорлупе.
He was friendless, whipped with scorn and pride.	У него не было друзей, презрение и гордость сжигали его.
He set his face blindly against all the common united life around him.	Он слепо противопоставил своё лицо будничной объединенной жизни вокруг.
It was during this bitter and desperate autumn that Eugene first met Jim Trivett.	Именно в эту горькую, исполненную отчаяния осень Юджин познакомился с Джимом Триветтом.
Jim Trivett, the son of a rich tobacco farmer in the eastern part of the State, was a good tempered young tough of twenty years. He was a strong, rather foul-looking boy, with a coarse protruding mouth, full-meated and slightly ajar, constantly rayed with a faint loose smile and blotted at the comer with a brown smear of tobacco juice.	Джим Триветт, сын богатого фермера-табаковода в восточной части штата, был добродушный двадцатилетний парень, сильный, довольно безобразный, с грубым выступающим вперёд ртом, толстыми полуоткрытыми губами, постоянно растянутыми в дряблой улыбочке и испачканными в углах табачной жвачкой.
He had bad teeth.	Зубы у него были скверные.
His hair was light-brown, dry, and unruly: it stuck out in large untidy mats.	Светло-каштановые сухие непослушные волосы торчали спутанными вихрами.

He was dressed in the last cheap extreme of the dreadful fashion of the time: skin-tight trousers that ended an inch above his oxford shoes exposing an inch of clocked hose, a bobtailed coat belted in across his kidneys, large striped collars of silk.	Он одевался дёшево и крикливо по ужасной моде того времени: узенькие брюки, которые не доходили на один дюйм до коричневых ботинок, открывая носки со стрелками, пиджак с фалдами, стянутый поясом на почках, большие полосатые шёлковые воротнички.
Under his coat he wore a big sweater with high-school numerals.	Под пиджаком он носил толстый свитер с номером своей школы.
Jim Trivett lived with several other students from his community in a lodging-house near Mrs. Bradley's but closer to the west gate of the university.	Джим Триветт жил вместе с тремя другими студентами своего землячества в пансионе, неподалёку от дома миссис Брэдли, но ближе к западным воротам университета.
There were four young men banded together for security and companionship in two untidy rooms heated to a baking dryness by small cast-iron stoves.	Эти четыре молодых человека удобства и общества ради поселились вместе в двух грязноватых комнатах, в которых несло сухим жаром от чугунных печурок.
They made constant preparations for study, but they never studied: one would enter sternly, announcing that he had "a hell of a day tomorrow," and begin the most minute preparations for a long contest with his books: he would sharpen his pencils carefully and deliberately, adjust his lamp, replenish the red-hot stove, move his chair, put on an eye-shade, clean his pipe, stuff it carefully with tobacco, light, relight, and empty it, then, with an expression of profound relief, hear a rapping on his door.	Они вечно собирались заниматься, но никогда не занимались. Кто-нибудь входил, решительно объявлял, что у него "завтра жуткий день", и принимался готовиться к схватке с учебниками: старательно и долго точил карандаши, переставлял лампу так и эдак, подбрасывал поленья в раскалённую печурку, придвигал стул, надевал зелёный козырёк, прочищал трубку, набивал её табаком, закуривал, снова закуривал, потом снова прочищал её и, наконец, с большим облегчением слышал, что в дверь стучат.
"Come in the house, Goddamn it!" he would roar hospitably.	- Входи в дом, чёрт возьми! - гостеприимно ревел он.
"Hello, 'Gene!	- Здорово, Джин!
Pull up a chair, son, and sit down," said Tom Grant.	Бери стул, сынок, и располагайся, - сказал Том Грант.
He was a thickly built boy, gaudily dressed; he had a low forehead, black hair, and a kind, stupid, indolent temper.	Это был коренастый юноша, одетый очень крикливо, с низким лбом и чёрными волосами, добрый, глупый и ленивый.
"Have you been working?"	- Вы занимались?
"Hell, yes!" shouted Jim Trivett.	- Ещё бы! - закричал Джим Триветт.
"I've been working like a son-of-a-bitch."	- Я занимался, как последний сукин сын.
"God!" said Tom Grant, turning slowly to look at him.	- Чёрт! - сказал Том Грант, медленно оглядываясь на него.
"Boy, you're going to choke to death on one of those some day."	- Как-нибудь твои воротнички удавят тебя до смерти.
He shook his head slowly and sadly, then continued with a rough laugh: "If old man Trivett knew what you were doing with his money, damn if he wouldn't bust a gut."	- Он медленно и печально покачал головой, а потом прибавил с грубым смехом: - Если бы папаша Триветт знал, на что ты тратишь его денежки, его бы хватил удар.