Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Through the hot streets of that town seethed the toughs, the crooks, the vagabonds of a nation -Chicago gunmen, bad niggers from Texas, Bowery bums, pale Jews with soft palms, from the shops of the city, Swedes from the Middle-West, Irish from New England, mountaineers from Tennessee and North Carolina, whores, in shoals and droves, from everywhere.	Жаркие улицы этого города кишели хулиганами, мошенниками, бродягами со всей страны -чикагские бандиты, отчаянные негры из Техаса, оборванцы из Бауэри, бледные евреи с мягкими ладонями из городских лавок, шведы со Среднего Запада, ирландцы из Новой Англии, горцы из Теннесси и Северной Каролины, косяки проституток - отовсюду.
For these the war was a fat enormous goose raining its golden eggs upon them.	Для них война была гигантски жирной курицей, осыпающей их золотыми яйцами.
There was no thought or belief in any future.	О будущем не думали, в него не верили.
There was only the triumphant Now.	Царило одно торжествующее "сегодня".
There was no life beyond the moment.	И жизнь ограничивалась этой минутой.
There was only an insane flux and reflux of getting and spending.	Ничего, кроме безумных приливов приобретений и трат.
Young men from Georgia farms came, in the evenings, from their work on piers, in camps, in shipyards, to dress up in their peacock plumage.	По вечерам молодые люди с ферм Джорджии, работавшие в порту и на верфях, выходили на улицы щеголять павлиньими перьями.
And at night, hard and brown and lean of hand and face, they stood along the curbing in $18.00 tan leathers, $80.00 suits, and $8.00 silk shirts striped with broad alternating bands of red and blue.	Мускулистые, загорелые, поджарые, они стояли на тротуарах, в восемнадцатидолларовых бежевых башмаках, восьмидесятидолларовых костюмах и восьмидолларовых шёлковых рубашках в широкую красную и синюю полоску.
They were carpenters, masons, gang overseers, or said they were: they were paid ten, twelve, fourteen, eighteen dollars a day.	Это были плотники, каменщики, десятники - во всяком случае, так они говорили, - и получали они по десять, двенадцать, четырнадцать, восемнадцать долларов в день.
They shifted, veered from camp to camp, worked for a month, loafed opulently for a week, enjoying the brief bought loves of girls they met upon the ocean-beach or in a brothel.	Они переходили с места на место, работали месяц, богато бездельничали неделю, наслаждались краткой оплаченной любовью девушек, с которыми знакомились на пляже или в борделе.
Strapping black buck-niggers, with gorilla arms and the black paws of panthers, earned $60 a week as stevedores, and spent it on a mulatto girl in a single evening of red riot.	Могучие чёрные грузчики с руками горилл и чёрными лапами пантер зарабатывали шестьдесят долларов в неделю и спускали их за один вечер алого буйства в обществе какой-нибудь мулатки.
And more quietly, soberly, in this crowd, moved the older thriftier workmen: the true carpenters, the true masons, the true mechanics - the canny Scotch-Irish of North Carolina, the fishermen of the Virginia coast, the careful peasantry of the Middle-West, who had come to earn, to save, to profit from the war.	В этой толпе незаметно и трезво проходили пожилые, бережливые рабочие: настоящие плотники, настоящие каменщики, настоящие механики - практичные полушотландцы-полуирландцы из Северной Каролины, рыбаки с виргинского побережья, степенные крестьяне со Среднего Запада, которые приехали сюда, чтобы заработать, скопить, нажиться на войне.
Everywhere amid this swarming crowd gleamed the bright raiment of blood and glory: the sailors thronged the streets in flapping blues and spotless whites - brown, tough, and clean.	Повсюду в этой густой толпе мелькали яркие одеяния крови и славы: улицы наполняли матросы в полощущихся синих брюках и безукоризненно белых рубашках - загорелые, крепкие и чистые.

The marines strode by in arrogant twos, stiff as rods in the loud pomp of chevrons and striped trousers.	Военные моряки проходили надменными парами, прямые, как палки, в чванливой броскости шевронов и полосатых брюк.
Commanders gray and grim, hard-handed C. P. O.'s, and elegant young ensigns out of college, with something blonde and fluffy at their side, went by among the red cap-buttons of French matelots, or the swagger sea-wise port of the Englishmen.	Серые, угрюмые командоры, тяжёлые на руку унтер-офицеры, элегантные младшие лейтенанты, только что из училища, под руку с чем-то златоволосым и воздушным, проходили среди красных помпонов французских моряков и косолапо шагающих, умудрённых морем англичан.
Through this crowd, with matted uncut hair that fell into his eyes, that shot its spirals through the rents of his old green hat, that curled a thick scroll up his dirty neck, Eugene plunged with hot devouring eyes -soaked in his sweat by day, sharp and stale by night.	Со спутанными нестриженными волосами, которые падали ему на глаза, завитками выбивались из прорех его старой шляпы и пышно курчавились на его немытой шее, по этой толпе рыскал Юджин, пожирал её горячечными глазами - днём он обливался потом, который вечером пахнул резко и затхло.
In this great camp of vagrant floaters he lost himself: he came home into this world from loneliness.	В этом огромном таборе бесприютных бродяг он утратил себя, в этот мир он пришёл из одиночества, как в родной дом.
The hunger for voyages, the hunger that haunts Americans, who are a nomad race, was half-assuaged here in this maelstrom of the war.	Жажда путешествий, жажда, томящая американцев, потому что они - раса кочевников, находила некоторое утоление здесь, в этом водовороте войны.
He lost himself in the crowd.	Он утратил себя в толпе.
He lost count of the days.	Он утратил счёт дням.
His little store of money melted.	Его небольшие деньги таяли.
He moved from a cheap hotel, loud at night with the noise of harlotry, to a little attic room in a lodging-house, an oven of hot pine and tarred roof; he moved from the lodging-house to a fifty-cent cot in the Y. M. C. A., where, returning night by night, he paid his fee, and slept in a room with forty snoring sailors.	Он переехал из дешёвой гостиницы, которую переполнял блуд, в маленькую меблированную мансарду - в духовку из горячих сосновых досок и просмоленной крыши, из меблированных комнат он перебрался на пятидесятицентовую койку в общежитии Ассоциации молодых христиан, куда возвращался каждую ночь, платил за ночлег и спал в одной комнате с сорока храпящими матросами.
Finally, his money gone, he slept, until driven out, in all-night lunchrooms; upon the Portsmouth ferry; and over lapping water on a rotting pier.	В заключение, когда его деньги кончились, он спал в ночных закусочных, пока его оттуда не выгоняли, на портсмутском пароме и над плещущей водой на гниющей пристани.
By night he prowled about among the negroes; he listened to their rich proposed seductions; he went where the sailors went, down Church Street, where the women were.	По ночам он бродил среди негров и слушал их смачные разговоры; он ходил туда, куда ходили матросы, - по Черч-стрит, где были женщины.
He prowled the night with young beast-lust, his thin boy-body stale with sweat, his hot eyes burning through the dark.	Он бродил в ночи, полной молодой звериной похоти, его худое мальчишеское тело пахло потом, горячечные глаза прожигали темноту.
He grew hungry for food.	Ему постоянно хотелось есть.

His money was gone.	Деньги кончились.
But there was a hunger and thirst in him that could not be fed.	Но в нём жили голод и жажда, которые нельзя было утолить.
Over the chaos of his brain hung the shadow of Laura James.	Над хаосом в его мозгу нависла тень Лоры Джеймс.
Her shadow hung above the town, above all life.	Тень её нависла над городом, над всей жизнью.
It had brought him here; his heart was swollen with pain and pride; he would not go to find her.	Эта тень привела его сюда; сердце его распухало от боли и гордости; он не станет её искать.
He was obsessed with the notion that he would find her in the crowd, upon the street, around the corner.	Он был одержим мыслью, что встретит её в толпе, на улице, за углом.
He would not speak to her if he met her.	Если он её встретит, он с ней не заговорит.
He would go proudly and indifferently by.	Он гордо и равнодушно пройдёт мимо.
He would not see her.	Он её не увидит.
She would see him.	Она его увидит.
She would see him at some heroic moment, just as he was receiving the love and respect of beautiful women.	Она увидит его в какой-нибудь блистательный момент, когда прекрасные женщины будут нести ему дань любви и уважения.
She would speak to him; he would not speak to her.	Она заговорит с ним; он не ответит ей.
She would be stricken; she would be beaten down; she would cry to him for love and mercy.	Она будет уничтожена; она будет сломлена; она будет молить его о любви и прощении.
Thus, unclean, unkempt, clothed in rags and hunger and madness, he saw himself victorious, heroic and beautiful.	Вот так, грязный, непричёсанный, одетый в лохмотья, в голод и безумие, он видел себя победоносным, героическим, прекрасным.
He was mad with his obsession.	Эта навязчивая идея сводила его с ума.
He thought he saw Laura on the streets a dozen times a day: his heart turned rotten; he did not know what he should do or say, whether to run or remain.	По десять раз на дню ему казалось, что он видит на улице Лору, и его сердце рассыпалось в прах: он не знал, что делать и что говорить, убежать или остаться.
He brooded for hours over her address in the telephone directory; sitting by the phone, he trembled with excitement because its awful magic could be sounded at a gesture, because within a minute he could be with her, voice to voice.	Он часами глядел на её адрес в телефонной книге; сидя у телефона, он дрожал от возбуждения, потому что это грозное волшебство покорилось бы одному движению руки, потому что менее чем через минуту он мог бы оказаться с ней - голос к голосу.
He hunted out her home.	Он разыскал её дом.
She was living in an old frame house far out from the centre of the town.	Она жила в старом деревянном особняке далеко от центра города.
He stalked carefully about the neighborhood, keeping a block away from the house at all times, observing it obliquely, laterally, from front and back, with stealthy eye and a smothering thud of the heart, but never passing before it, never coming directly to it.	Он рыскал по соседству, принимая все предосторожности, не приближаясь к дому ближе, чем на квартал, и разглядывая его под углом, по касательной, сзади и спереди - украдкой, с бьющимся сердцем, но он ни разу не подошёл к нему прямо, не прошёл мимо него.
He was foul and dirty.	Он был гнусен и грязен.