Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I'd have let you have the money," he said.	Я бы дал тебе денег, - сказал он.
"I- don't - know," said Eugene, between bites of cheese.	-Я... не... знаю, - сказал Юджин, жуя сыр.
"Couldn't."	- Просто не мог.
With the checker's loan of five dollars he and Sinker Jordan lived until pay-day.	На занятые у учётчика пять долларов он и Синкер Джордан дотянули до получки.
Then, after dining together on four pounds of steak, Sinker Jordan departed for Altamont and the enjoyment of an inheritance which had fallen due a few days before, on his twenty-first birthday.	Потом, после того как они съели на обед четыре фунта бифштекса, Синкер Джордан уехал в Алтамонт тратить наследство, которое он обрёл право получить несколько дней назад, когда ему исполнился двадцать один год.
Eugene stayed on.	Юджин остался.
He was like a man who had died, and had been reborn.	Он был, как человек, который умер и родился вновь.
All that had gone before lived in a ghostly world.	Всё, что произошло прежде, пребывало в призрачном мире.
He thought of his family, of Ben, of Laura James, as if they were ghosts.	Он думал о своей семье, о Бене, о Лоре Джеймс так, словно это были призраки.
The world itself turned ghost.	Даже самый мир обернулся призраком.
All through that month of August, while the war marched to its ending, he looked upon its dying carnival.	Весь этот август, пока война подвигалась к своему завершению, он наблюдал умирающий карнавал лета.
Nothing seemed any longer hard and hot and raw and new.	Больше уже ничто не казалось жёстким и жарким, грубым и новым.
Everything was old.	Всё было старым.
Everything was dying.	Всё умирало.
A vast aerial music, forever far-faint, like the language of his forgotten world, sounded in his ears.	В его ушах звучала воздушная музыка, вовеки далеко-неслышная, как язык его забытого мира.
He had known birth.	Он познал рождение.
He had known pain and love.	Он познал боль и любовь.
He had known hunger.	Он познал голод.
Almost he had known death.	И почти познал смерть.
At night, when he was not called back to work he rode out by trolley to one of the Virginia beaches.	По вечерам, когда его не оставляли на сверхурочную работу, он уезжал на трамвае на какой-нибудь пляж.
But the only sound that was real, that was near and present, was the sound in his heart, in his brain, of the everlasting sea.	Но единственный звук, который был реален, который был близким и сущим, был звук вечного моря в его мозгу и в его сердце.

He turned his face toward it: behind him, the cheap million lights of the concessionaires, the clatter, the racket, the confetti, the shrill blare of the saxophones, all the harsh joyless noise of his country, was softened, was made sad, far, and phantom.	Он обращал к морю своё лицо, и за его спиной миллион дешёвых огней кафе, стук ножей и вилок, гомон, конфетти, визгливый рёв саксофонов, весь жёсткий безрадостный шум его страны смягчался, становился печальным, далёким и примерещившимся.
The wheeling merry-go-round, the blaring dance-orchestra, played K-K-K-Katy Beautiful Katy, Poor Little Buttercup, and Just a Baby's Prayer at Twilight.	Возле крутящейся карусели оглушительный оркестр наяривал "Кэ-кэ-кэ-кэ-Кэти, душечка Кэти", "Бедный лютик" и "Только молится дитя в сумерках".
And that cheap music turned elfin and lovely; it was mixed into magic - it became a part of the romantic and lovely Virginias, of the surge of the sea, as it rolled in from the eternal dark, across the beach, and of his own magnificent sorrow - his triumphant loneliness after pain and love and hunger.	И дешёвая музыка становилась колдовской и прелестной; она смешивалась в волшебство, становилась частью романтичной и прелестной Виргинии, частью морских валов, которые накатывались на песок из вечного мрака, частью его собственной великолепной тоски, его торжествующего одиночества после боли, любви и голода.
His face was thin and bright as a blade, below the great curling shock of his hair; his body as lean as a starved cat's; his eyes bright and fierce.	Его лицо под пышной копной вьющихся волос было узким и незамутнённым, как лезвие; тело было худым, как у изголодавшейся кошки; глаза были блестящими и яростными.
O sea! (he thought) I am the hill-born, the prison-pent, the ghost, the stranger, and I walk here at your side.	"О море! - думал он. - Я - рождённый в горах, узник, призрак, чужой, - и я хожу здесь возле тебя.
O sea, I am lonely like you, I am strange and far like you, I am sorrowful like you; my brain, my heart, my life, like yours, have touched strange shores.	О море, я одинок, как ты; я печален, как ты; мой мозг, моё сердце, моя жизнь, как твои, касались неизведанных берегов.
You are like a woman lying below yourself on the coral floor.	Ты подобно женщине, лежащей под твоим же сводом на коралловом дне.
You are an immense and fruitful woman with vast thighs and a great thick mop of curling woman's hair floating like green moss above your belly.	Ты - необъятная и плодоносная женщина с пышными бёдрами и огромными густыми вьющимися волосами, которые колышутся, подобно зелёным мхам, над твоим животом.
And you will bring me to the happy land, you will wash me to glory in bright ships.	И ты унесёшь меня в счастливый край, ты омоешь меня для славы на светлых кораблях".
There by the sea of the dark Virginias, he thought of the forgotten faces, of all the million patterns of himself, the ghost of his lost flesh.	Там, на морском берегу тёмной Виргинии, он думал о забытых улицах, о всех миллионах сплетений самого себя - призрак своей утраченной плоти.
The child that heard Swain's cow, the lost boy in the Ozarks, the carrier of news among the blacks, and the boy who went in by the lattice with Jim Trivett.	Ребёнок, который услышал мычание коровы Суэйна, мальчик, затерянный на плато Озарка, разносчик газет для чёрных подписчиков и юноша, который вошёл с Джимом Триветтом в решётчатую дверь.
And the waitress, and Ben, and Laura?	И официантка, и Бен, и Лора?
Dead, too?	Тоже мертвы?
Where?	Где?

How?	Как?
Why?	Зачем?
Why has the web been woven?	Зачем была соткана паутина?
Why do we die so many deaths?	Зачем мы умираем столькими смертями?
How came I here beside the sea?	Как я очутился здесь, у моря?
O lost, O far and lonely, where?	О, затерянный, о, далёкий и одинокий - где?
Sometimes, as he walked back among the dancers, a scarecrow in flapping rags, he looked and saw himself among them.	Порой, когда он, возвращаясь, проходил между танцующими - пугало в развевающихся лохмотьях, - он оглядывался и видел себя среди них.
He seemed to be two people: he constantly saw himself with dark bent face sitting upon the top rail of a fence, watching himself go by with a bright herd of young people.	Он, казалось, был двумя людьми, он постоянно видел, как он сидит, склоняя тёмное лицо, на верхней жерди изгороди и смотрит на себя, проходящего мимо в весёлой компании молодёжи.
He saw himself among the crowds, several inches shorter than he was, fitting comfortably into a world where everything was big enough for him.	Он видел себя в толпе, где все были на несколько дюймов ниже его, и уютно устраивался в мире, в любом отношении достаточно большом для него.
And while he stared and saw himself beloved and admitted, he heard them laugh: he felt suddenly the hard white ring of their faces about him, and he plunged away, with cursing mouth.	И пока он пристально глядел перед собой и видел себя любимым и своим, до него доносился их смех, он внезапно ощущал вокруг себя жёсткое белое кольцо их лиц и бросался прочь с проклятиями на губах.
O my sweet bitches!	О мои милые шлюхи!
My fine cheap sluts!	Мои прелестные дешёвые девки!
You little crawling itch of twiddlers: you will snigger at me!	Вы, мелкая зудящая сыпь, - вы хихикаете надо мной!
At me!	Надо мной!
At me! (He beat his hands against his ribs.) You will mock at me, with your drug-store pimps, your Jazz-bo apes, your gorilla gobs, you cute little side-porch chippies!	Надо мной! (Он бил себя кулаком по рёбрам.) Вы насмехаетесь надо мной со своими прыщавыми кавалерами из аптек, со своими напомаженными шимпанзе, со своими гориллами-морячками - вы, острословящие потаскушки с крылечек!
What do you understand?	Что вы понимаете?
The lust of a goat, the stink of your kind - that does for you, my girls.	Козлиная похоть, вонь вам подобных - вот что вам надо, милые девочки.
And yet you laugh at me!	И вы смеётесь надо мной!
Ah, but I'll tell you why you laugh: you are afraid of me because I am not like the others.	Но я объясню вам, почему вы смеётесь: вы меня боитесь, потому что я не похож на других.
You hate me because I do not belong.	Вы ненавидите меня, потому что я не свой.
You see I am finer and greater than any one you know: you cannot reach me and you hate me.	Вы видите, что я лучше и значительнее всех ваших знакомых, вы не можете дотянуться до меня, и вы меня ненавидите.