Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He saw the vast rich body of the hills, lush with billowing greenery, ripe-bosomed, dappled by far-floating cloud-shadows.	Он видел огромную пышную громаду гор в сочных волнах зелени - испещрённую тенями далёких облаков.
But it was, he knew, the end.	Но он знал, что это конец.
Far-forested, the horn-note wound.	Далеко-лесная звенела песнь рога.
He was wild with the hunger for release: the vast champaign of earth stretched out for him its limitless seduction.	Его преисполняла дикая жажда освобождения: необъятные просторы земли расстилались перед ним бесконечным соблазном.
It was the end, the end.	Это был конец, конец.
It was the beginning of the voyage, the quest of new lands.	Это было начало путешествия, поиска новых стран.
Gant was dead.	Гант был мёртв.
Gant was living, death-inlife.	Гант жил жизнью в смерти.
In his big back room at Eliza's he waited death, lost and broken in a semi-life of petulant memory.	В большой задней комнате в доме Элизы он ждал смерти, побеждённый и сломленный, влача полужизнь обиженных воспоминаний.
He hung to life by a decayed filament, a corpse lit by infrequent flares of consciousness.	С жизнью его связывала истлевшая нить - труп, освещаемый редкими вспышками сознания.
The sudden death whose menace they had faced so long that it had lost its meaning, had never come to him.	Внезапная смерть, под угрозой которой они жили так долго, что она утратила всякий смысл, так и не поразила его.
It had come where they had least expected it - to Ben.	Она нанесла удар там, где они его совсем не ждали, - по Бену.
And the conviction which Eugene had had at Ben's death, more than a year and a half before, was now a materialized certainty.	И убеждение, которое пришло к Юджину в день смерти Бена, более полутора лет назад, теперь стало материализовавшейся реальностью.
The great wild pattern of the family had been broken forever.	Величественный безумный уклад их семьи разрушился навсегда.
The partial discipline that had held them together had been destroyed by the death of their brother: the nightmare of waste and loss had destroyed their hope.	Смерть брата уничтожила ту дисциплину, которая ещё объединяла их, кошмар бессмысленной гибели и утрат уничтожил в них надежду.
With an insane fatalism they had surrendered to the savage chaos of life.	С сумасшедшим фатализмом они отдались на волю свирепого хаоса жизни.
Except for Eliza.	Все, кроме Элизы.
She was sixty, sound of body and mind, triumphantly healthy.	В шестьдесят лет она была крепка телом и духом и торжествующе здорова.
She still ran Dixieland, but she had given up the boarders for roomers, and most of the duties of management she intrusted to an old maid who lived in the house.	Она всё ещё управляла "Диксилендом", но временные постояльцы в нём сменились постоянными жильцами, а большую часть забот по ведению хозяйства она препоручила жившей там старой деве.
Eliza devoted most of her time to real estate.	Почти всё своё время Элиза отдавала операциям с недвижимостью.

She had, during the past year, got final control of Gant's property. She had begun to sell it immediately and ruthlessly, over his indifferent mutter of protest.	За последний год она добилась полного контроля над собственностью Ганта и немедленно начала беспощадно распродавать её, не обращая внимания на его бормочущие протесты.
She had sold the old house on Woodson Street for $7,000 - a good enough price, she had said, considering the neighborhood.	Она продала старый дом на Вудсон-стрит за семь тысяч долларов - неплохая цена, сказала она, если учесть район.
But, stark, bare, and raw, stripped of its girdling vines, annex now to a quack's sanitarium for "nervous diseases," the rich labor of their life was gone.	Но оголённый, ободранный, лишённый обвивавших его лоз, превратившийся в придаток к санаторию какого-то шарлатана для "нервных больных", плодоносный труд их жизни стал ничем.
In this, more than in anything else, Eugene saw the final disintegration of his family.	Именно в этом усматривал Юджин окончательный распад их семьи.
Eliza had also sold a wild tract of mountain farmland for $6,000, fifty acres on the Reynoldsville road for $15,000, and several smaller pieces.	Кроме того, Элиза продала участок в горах за шесть тысяч долларов, а пятьдесят акров по дороге в Рейнолдсвилл за пятнадцать тысяч долларов и ещё несколько маленьких участков.
Finally she had sold Gant's shop upon the Square for $25,000 to a syndicate of real estate people who were going to erect on the site the town's first "skyscraper."	И наконец, она продала мастерскую Г анта на площади за двадцать пять тысяч долларов синдикату, который собирался построить на её месте первый в городе "небоскрёб".
With this money as capital, she began to "trade," buying, selling, laying down options, in an intricate and bewildering web.	С этим оборотным капиталом она начала "операции", плетя сложную паутину покупок, продаж и аренд.
"Dixieland" itself had become enormously valuable.	Стоимость "Диксиленда" неимоверно возросла.
The street which she had foreseen years before had been cut through behind her boundaries: she lacked thirty feet of meeting the golden highway, but she had bought the intervening strip, paying without complaint a stiff price.	Улица, которую она видела ещё четырнадцать лет назад, была проложена позади её владений. До золотой магистрали ей не хватило тридцати футов, но она купила эту полоску, без жалоб заплатив очень высокую цену.
Since then she had refused, with a puckered smile, an offer of $100,000 for her property.	После этого она, сморщив губы в улыбке, отказалась продать "Диксиленд" за сто тысяч долларов.
She was obsessed.	Она была как одержимая.
She talked real estate unendingly.	Она без конца говорила о недвижимости.
She spent half her time talking to real estate men; they hovered about the house like flesh-flies.	Половину своего времени она тратила на переговоры с агентами по продаже земли - они толклись в доме, как мясные мухи.
She drove off with them several times a day to look at property.	По нескольку раз в день она ездила с ними осматривать участки.
As her land investments grew in amount and number, she became insanely niggardly in personal expenditure.	По мере того как её земельные владения росли в количестве и стоимости, её скаредность всё больше начинала граничить с манией.
She would fret loudly if a light was kept burning in the house, saying that ruin and poverty faced her.	Она громко ворчала, если в доме забывали погасить какую-нибудь лампу, и говорила, что её ждут разорение и нищета.

She seldom ate unless the food was given to her; she went about the house holding a cup of weak coffee and a crust of bread.	Она ела, только если её угощали, и ходила по дому с чашкой жидкого кофе и коркой хлеба.
A stingy careless breakfast was the only meal to which Luke and Eugene could look forward with any certainty: with angry guffaw and chortle, they ate, wedged in the little pantry - the dining-room had been turned over to the roomers.	Кое-как приготовленный скудный завтрак был всё, на что могли с уверенностью рассчитывать Люк и Юджин. Сердито посмеиваясь и фыркая, они ели его в тесной кладовке - столовая была отдана жильцам.
Gant was fed and cared for by Helen.	За Гантом ухаживала и кормила его Хелен.
She moved back and forth in ceaseless fret between Eliza's house and Hugh Barton's, in constant rhythms of wild energy and depletion, anger, hysteria, weariness and indifference.	Она металась между домом Элизы и домом Хью Бартона в постоянном ритме бешеной энергии и апатии, гнева, истерики, усталости и равнодушия.
She had had no children and, it seemed, would have none.	У неё не было детей, и, по-видимому, ей предстояло остаться бездетной.
For this reason, she had long periods of brooding morbidity, during which she drugged herself with nibbling potations of patent tonics, medicines with a high alcoholic content, home-made wines, and corn whiskey.	Поэтому она надолго впадала в болезненную мрачность - во время таких периодов она одурманивалась частыми малыми дозами патентованных тонизирующих средств, лекарствами с высоким содержанием спирта, домашними винами и кукурузным виски.
Her large eyes grew lustreless and dull, her big mouth had a strain of hysteria about it, she would pluck at her long chin and burst suddenly into tears.	Её большие глаза становились тусклыми и мутными, большой рот был постоянно истерически напряжён, она щипала себя за длинный подбородок и разражалась слезами.
She talked restlessly, fretfully, incessantly, wasting and losing herself in a net of snarled nerves, in endless gossip, incoherent garrulity about the townsfolk, the neighbors, disease, doctors, hospitals, death.	Она говорила беспокойно, раздражённо, непрерывно, растрачивая и оглушая себя по воле истерзанных нервов бесконечным потоком сплетен, бессвязной болтовней о соседях, болезнях, докторах, больницах, смертях.
The deliberate calm of Hugh Barton sometimes goaded her to a frenzy.	Невозмутимое спокойствие Хью Бартона иногда доводило её до исступления.
He would sit at night, oblivious of her tirade, gravely chewing his long cigar, absorbed in his charts, or in a late issue of System or of The American Magazine.	По вечерам он сидел, не замечая её разглагольствований, сосредоточенно пожёвывая длинную сигару над своими схемами или выпуском "Систем" и "Америкен мэгезин".
This power of losing himself in solitary absorption would madden her.	Эта способность уходить в себя вызывала в ней бешенство.
She did not know what she wanted, but his silence before her exasperated indictment of life drove her to frenzy.	Она не знала, что именно ей было нужно, но молчание, которым он отвечал на её злобное поношение жизни, приводило её в ярость.
She would rush at him with a sob of rage, knock the magazine from his hands, and seize his thinning hair in the grip of her long fingers.	Она кидалась к нему, всхлипывая от злобы, вырывала журнал у него из рук и вцеплялась в его редеющие волосы длинными сильными пальцами.
"You answer when I speak!" she cried, panting with hysteria.	- Отвечай, когда с тобой разговаривают, - кричала она, истерически захлебываясь.
"I'm not going to sit here, night after night, while you sit buried in a story.	- Я не намерена сидеть здесь вечер за вечером и смотреть, как ты читаешь.