Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

In the years that had followed Eliza's removal to Dixieland, by a slow inexorable chemistry of union and repellence, profound changes had occurred in the alignment of the Gants.	За годы, последовавшие за переездом Элизы в "Диксиленд", медленная беспощадная работа сил притяжения и отталкивания привела к кардинальным изменениям связей внутри семьи Гантов.
Eugene had passed away from Helen's earlier guardianship into the keeping of Ben.	Из-под опёки Хелен Юджин перешёл под эгиду Бена.
This separation was inevitable.	Это отчуждение было неизбежно.
The great affection she had shown him when he was a young child was based not on any deep kinship of mind or body or spirit, but on her vast maternal feeling, something that poured from her in a cataract of tenderness and cruelty upon young, weak, plastic life.	Её страстная привязанность к нему, когда он был маленьким, объяснялась не каким-нибудь глубоким родством ума, тела или духа, а бурлившим в ней огромным материнским чувством, которое она водопадом нежности и жестокости изливала на юную, слабую, пластичную жизнь.
The time had passed when she could tousle him on the bed in a smother of slaps and kisses, crushing him, stroking him, biting and kissing his young flesh.	Миновало время, когда она могла валить его на постель градом шлепков и поцелуев, мять его, гладить, кусать и целовать его детское тельце.
He was not so attractive physically - he had lost the round contours of infancy, he had grown up like a weed, his limbs were long and gangling, his feet large, his shoulders bony, and his head too big and heavy for the scrawny neck on which it sagged forward.	Теперь он уже не был таким аппетитным - детская пухлость исчезла, он вытянулся, как сорная трава: длинные нескладные руки и ноги, большие ступни, костлявые плечи и клонящаяся вперёд голова, слишком большая и тяжёлая для тощей шеи.
Moreover, he sank deeper year by year into the secret life, a strange wild thing bloomed darkly in his face, and when she spoke to him his eyes were filled with the shadows of great ships and cities.	Кроме того, год за годом он всё глубже погружался в какую-то свою тайную жизнь, тёмной непонятностью расцветавшую на его лице. И когда Хелен заговаривала с ним, глаза его были полны тенями огромных кораблей и городов.
And this secret life, which she could never touch, and which she could never understand, choked her with fury.	И эта тайная жизнь, недоступная и непонятная ей, приводила её в неистовую ярость.
It was necessary for her to seize life in her big red-knuckled hands, to cuff and caress it, to fondle, love, and enslave it. Her boiling energy rushed outward on all things that lived in the touch of the sun. It was necessary for her to dominate and enslave, all her virtues - her strong lust to serve, to give, to nurse, to amuse - came from the imperative need for dominance over almost all she touched.	Ей было необходимо схватывать жизнь большими руками с красными суставами, шлепать и ласкать её, баловать, любить и порабощать, все её добродетели - её страстная готовность служить, давать, нянчить, забавлять - порождались неутолимой потребностью властвовать над всем, чего она касалась.
She was herself ungovernable; she disliked whatever did not yield to her governance.	Сама она не умела подчиняться и питала неприязнь ко всему, что не подчинялось ей.
In his loneliness he would have yielded his spirit into bondage willingly if in exchange he might have had her love which so strangely he had forfeited, but he was unable to reveal to her the flowering ecstasies, the dark and incommunicable fantasies in which his life was bound.	В своём одиночестве он охотно отдал бы свой дух в кабалу, если бы взамен мог вернуть себе её любовь, которой так непонятно лишился, но он был не в силах открыть ей радужные восторги, тёмные, непередаваемые фантазии, в которые была заключена его жизнь.

She hated secrecy; an air of mystery, a crafty but knowing reticence, or the unfathomable depths of other-wordliness goaded her to fury.	Она ненавидела скрытое; таинственность, уклончивая многозначительная сдержанность, неизмеримые глубины потусторонности доводили её до бешенства.
Convulsed by a momentary rush of hatred, she would caricature the pout of his lips, the droop of his head, his bounding kangaroo walk.	В судорожном припадке внезапной ненависти она передразнивала его выпяченную губу, наклон головы, подпрыгивающую кенгуровую походку.
"You little freak.	- Уродец!
You nasty little freak.	Мерзкий уродец!
You don't even know who you are - you little bastard.	Ты даже не знаешь, кто ты такой - подзаборник.
You're not a Gant.	Ты и не Гант вовсе.
Any one can see that.	Это сразу видно.
You haven't a drop of papa's blood in you.	В тебе нет ни капли папиной крови.
Queer one!	Тронутый!
Queer one!	Тронутый!
You're Greeley Pentland all over again."	Ты второй Грили Пентленд.
She always returned to this - she was fanatically partisan, her hysterical superstition had already lined the family in embattled groups of those who were Gant and those who were Pentland.	Она всегда возвращалась к этому: она фанатически, с истерической предубеждённостью делила семью на две враждующие группы - на тех, кто был Г антами, и на тех, кто был Пентлендами.
On the Pentland side, she placed Steve, Daisy, and Eugene - they were, she thought, the "cold and selfish ones," and the implication of the older sister and the younger brother with the criminal member of the family gave her an added pleasure.	К Пентлендам она причисляла Стива, Дейзи и Юджина, которые, по её мнению, были "холодными эгоистами" - и то, что в результате её старшая сестра и младший брат оказывались тесно связаны с преступным членом семьи, доставляло ей добавочное удовольствие.
Her union with Luke was now inseparable.	Её союз с Люком стал теперь неразрывным.
It had been inevitable.	Иначе и быть не могло.
They were the Gants - those who were generous, fine, and honorable.	Ведь они же были Ганты - великодушные, щедрые, благородные.
The love of Luke and Helen was epic.	Любовь между Люком и Хелен была эпической.
They found in each other the constant effervescence, the boundless extraversion, the richness, the loudness, the desperate need to give and to serve that was life to them.	Они находили друг в друге постоянное кипение, непрерывное устремление наружу, красочность, громогласность, отчаянную потребность давать и служить - всё то, что было для них жизнью.
They exacerbated the nerves of each other, but their love was beyond grievance, and their songs of praise were extravagant.	Они терзали нервы друг друга, но их любовь была выше обид, а их хвалебные гимны друг другу переходили все границы.
"I'll criticise him if I like," she said pugnaciously.	- Я могу говорить о его недостатках, если захочу,- воинственно заявляла она.
"I've got the right to.	- У меня есть на это право.
But I won't hear any one else criticise him.	Но никому другому я этого не позволю.

He's a fine generous boy - the finest one in this family.	Он прекрасный благородный мальчик - лучший в нашей семье.
That's one thing sure."	Это уж во всяком случае так.
Ben alone seemed to be without the grouping.	Только один Бен, казалось, оставался вне этого деления.
He moved among them like a shadow - he was remote from their passionate fullblooded partisanship.	Он двигался среди них как тень - он был чужд их страстному полнокровному антагонизму.
But she thought of him as "generous"- he was, she concluded, a "Gant."	Но она считала его "щедрым", а потому относила к Гантам.
In spite of this violent dislike for the Pentlands, both Helen and Luke had inherited all Gant's social hypocrisy.	Несмотря на эту яростную неприязнь к Пентлендам, и Хелен и Люк унаследовали всё общественное лицемерие Ганта.
They wanted above all else to put a good face on before the world, to be well liked and to have many friends.	Больше всего им хотелось хорошо выглядеть в глазах посторонних, пользоваться общей симпатией и иметь много друзей.
They were profuse in their thanks, extravagant in their praise, cloying in their flattery.	Они благодарили долго и горячо, хвалили восторженно, льстили слащаво.
They slathered it on.	Тут они не знали никакой меры.
They kept their ill-temper, their nervousness, and their irritability for exhibition at home.	Свои дурные настроения, нервность и раздражительность они приберегали для домашних.
And in the presence of any members of Jim or Will Pentland's family their manner was not only friendly, it was even touched slightly with servility.	А в присутствии кого-нибудь из семьи Джима или Уилла Пентлендов они держались не просто дружески, но и чуть-чуть подобострастно.
Money impressed them.	Деньги внушали им почтение.
It was a period of incessant movement in the family.	Это был период непрерывных перемен в семье.
Steve had married a year or two before a woman from a small town in lower Indiana.	Стив уже года два был женат на женщине из маленького городка на юге Индианы.
She was thirty-seven years old, twelve years his senior, a squat heavy German with a big nose and a patient and ugly face.	Это была тридцатисемилетняя грузная приземистая немка - старше его на двенадцать лет - с большим носом и терпеливым безобразным лицом.
She had come to Dixieland one summer with another woman, a spinster of lifelong acquaintance, and allowed him to seduce her before she left.	Как-то летом она приехала в "Диксиленд" с подругой детства - старой девой - и перед отъездом позволила ему соблазнить себя.
The winter following, her father, a small manufacturer of cigars, had died, leaving her $9,000 in insurance, his home, a small sum of money in the bank, and a quarter share in his business, which was left to the management of his two sons.	Зимой её отец, владелец небольшой сигарной фабрики, умер и оставил ей девять тысяч долларов страховой премии, дом, небольшую сумму в банке и четвёртую долю в деле, которое он завещал двум своим сыновьям.
Early in Spring the woman, whose name was Margaret Lutz, returned to Dixieland.	В начале весны эта женщина, которую звали Маргарет Лютц, снова приехала в "Диксиленд".
One drowsy afternoon Eugene found them at Gant's.	И как-то в тёплый сонный день Юджин застал их врасплох у Ганта.
The house was deserted save for them.	В доме никого, кроме них, не было.