Возвращение - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Возвращение - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Возвращение - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Возвращение - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Возвращение - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Неизвестный Автор, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
В романе (1931 г.) рассказывается о жизни простых немецких солдат, вчерашних школьников, вернувшихся с войны. Из-за душевных травм они не могут найти себе места в мирной жизни и вынуждены искать своё новое предназначение. Кто-то возвращается в армию, надеясь снова обрести чувство «фронтового товарищества», другие уходят в революцию, некоторые кончают жизнь самоубийством.
Возвращение - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Возвращение - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Неизвестный Автор
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
uncommonly fastidious. He turns over and over the pages of his history book, and only after long searching up and down does he plump at last for the two questions following: "When was the battle of
Zama?" and "When was the reign of Otto the Lazy?" Westerholt and Albert take the lists of questions and subjects to the several masters. They go first to the Principal, who eyes them with some apprehension; he has not been led to expect any good at our hands. He studies the lists and then lays them aside with a gesture of disgust. "But, gentlemen, the Minister requires that you submit such fields as you may be specially interested in, that is to say, certain definite large sections from each course of study. But what you offer here is no more than bare, simple questions." "The fields of our interest are no
greater," answers Albert. "But then, don't we
make up for it, by knowing them so very tr?s bon?" adds Westerholt. The Principal hands the lists
back. "No, I cannot agree to that. It would merely be to make a farce of the whole examination!" "Well, isn't it so, anyway!" retorts Westerholt, beaming. The Principal shrugs his shoulders, but eventually. accepts the lists. Willy unfortunately
turns up two hours late for the essay, having got drunk with Karl the night before. Hollermann is greatly perturbed, and asks Willy if he thinks he can now finish in time. Willy nods confidently, sits down in his place, takes from the pocket of his cut-away the essay written already for him by Ludwig, spreads it out in front of him and then gratefully lays down his heavy head for a short nap. He is still so befuddled during the Divinity test that he nearly gives up his answers in Nature Study by mistake. He has brought the whole lot along all in one envelope. Albert just prevented it at the last moment. We profit by the intervals during the oral examinations to have a last game of skat. That is one of the few things we really did learn to some purpose in the army. Whenever one of the players is summoned for examination, he either puts down his cars for the moment and resumes the play afterwards, or else gives his hand to someone he can trust to get everything out of it that is in it. Willy has such incredible luck that he forgets everything else in the excitement of the play. Just as he is beginning to bid on a wonderful hand-a solo
Распоряжение это действительно выполняется. Поэтому мы все до единого выдерживаем.
| grand, without two, and with Schneider-he is called up for examination in Literature. He looks at the cards in despair. "I'd rather fail than not play out this hand!" he declares. But finally he puts his cards into his pocket, making the other two promise over a handshake to wait until he returns, and not to monkey with the hands in the meantime. The consequence is that he has forgotten the answer to one of his questions in Literature. "Literature is the crucial subject, you know," says Hollermann, full of concern-"if you get below three, you fail." Willy brightens up. "What will you bet I don't make it?" answers Willy, his head still full of the solo grand in his pocket, and persuaded that a Returned Man could not possibly fail. The form-master shakes his head. He is used to taking a lot from Willy. He waits patiently. Then all at once Willy pulls it off, and comes back in hot haste to take Reinersmann's and Westerholt's scalps. "Ninety-one!" says he triumphantly, and collects the money. We all pass, of course. The Principal, taking heart again a little now that he is about to get rid of the worst of the blackguards, cannot deny himself this opportunity of addressing to us yet a few golden words. He would like to make this leaving school a solemn sacrament, and begins to explain to us that having been so straightened by our arduous experience, we are now to pass out into life with high hope and good will. "'Pass out' is not good," interrupts Willy. "We've damned near passed out too often already in the other direction." The Principal draws in his horns. He sees that we are not amenable to soft soap. Even now reconciliation is not possible with such unprofitable, ungrateful material. We go our ways. | |
| The next draft take their examination in three months' time. Ludwig has to wait till then, though it was he who wrote the answers for at least four of our fellows. But it is the primary law of this world where the old rule the young, that one must serve one's time. It is no question of ability. Else what would become of the old dodderers who cling to their power? | Для следующей группы, куда входят Альберт и Людвиг, экзамен будет через три месяца. Им придется еще торчать в школе, хотя и тот и другой написали за четырех из нас все письменные работы. |
| A few days after the examination we are sent out on probation to teach in the neighbouring villages. | Через несколько дней после окончания нам дали назначение в окрестные деревни в качестве временных заместителей на свободные учительские должности. |
| I am glad. | Я рад работе. |
| I am fed up with this aimless loafing around. | Мне надоело бесцельно слоняться целыми днями. |
| It has produced only brooding, and melancholy, and senseless noisy riot. | Безделие приводило лишь к вечному самокопанию, к тоске или к шумливой бессмысленной распущенности. |
| Now I will work. | Теперь я буду работать. |
| I pack my trunk and set off with Willy. | Уложив чемоданы, мы вместе с Вилли отправляемся к месту службы. |
| We have the good luck to be neighbours, our villages being barely an hour apart. | Нам повезло: мы с ним оказались соседями. Деревни, где нам предстоит учительствовать, находятся меньше чем в часе ходьбы одна от другой. |
| I get lodgings in an old farmhouse. | Меня поселили в старой крестьянской усадьбе. |
| There are oak trees just outside the window and the mild bleating of sheepcomes in from the stalls. | Перед окнами - огромные дубы, из хлева доносится кроткое блеяние овец. |
| The farmer's wife at once settles me into a big armchair and begins to lay the table. | Хозяйка усаживает меня в кресло с высокой спинкой и первым делом накрывает на стол. |
| She has a fixed idea that all townsmen are half starved, and indeed, she is not so far wrong. | Она убеждена, что все горожане чуть ли не умирают с голоду, и в сущности она недалека от истины. |
| With suppressed emotion I watch things almost forgotten make their appearance on the table-an enormous ham, sausages as long as your arm, snow-white wheaten bread and those buckwheat cakes with big lumps of ham in the middle, so beloved by Tjaden. | С тихим умилением смотрю я, как на столе появляются давно забытые вещи: огромный окорок, почти метровые колбасы, белоснежный пшеничный хлеб и столь почитаемые Тьяденом гречневые плюшки с большим глазком сала посредине. |
| There is a supply enough to feed a whole company. | Плюшек навалена здесь такая гора, что их хватило бы на целую роту. |
| I begin to hoe in. The farmer's wife stands by smiling broadly, hands on hips, obviously delighted. | Я начинаю уплетать все подряд, а крестьянка, упершись руками в бока и широко улыбаясь, стоит тут же и не нарадуется, глядя на меня. |
| At the end of an hour I have to stop with a sigh, though Mother Schomaker still urges me on. | Через час, охая и вздыхая, я вынужден закончить, как ни уговаривает меня тетушка Шомакер продолжать. |
| At that moment Willy comes in to visit me. | В эту минуту появляется Вилли, который зашел меня проведать. |
| "Now you can have your wish," I say to my hostess. "Now you will see something! | - Ну, тетушка Шомакер, теперь откройте глаза, да пошире, - говорю я, - вот это будет достойное зрелище. |
| I'm not a patch on him." | По сравнению с этим парнем я просто младенец. |
| Willy does as a soldier should do. | Вилли знает, что ему, как солдату, следует делать. |
| He wastes no time in ceremony, but gets on with the job. | Он долго не размышляет, он действует сразу. |
| At the invitation of Mother Schomaker he begins with the buck-wheat cakes. | После немногословного приглашения тетушки Шомакер Вилли начинает с плюшек. |
| By the time he has reached the cheese, the farmer's wife is leaning back against the cupboard and looking at Willy with admiration and astonishment, as if he were the eighth wonder of the world. | Когда он добирается до сыра, хозяйка, прислонившись к шкафу и широко раскрыв глаза, смотрит на Вилли, как на восьмое чудо света. |
| Highly flattered she produces yet another great dish of pudding, and Willy puts that away too. | В восторге тащит она на стол еще большое блюдо с пудингом; Вилли справляется и с ним. |
| "Well," says he taking a breather, but retaining his spoon when she clears away the dish, "that has given me a real appetite. What about a good square meal now?" | -Так, - говорит он, отдуваясь, - а вот теперь я бы с удовольствием как следует поужинал. |
| With this remark he wins Mother Schomaker's heart for ever. | Этой фразой Вилли навсегда покорил сердце тетушки Шомакер. |
| Embarrassed and unsure of myself I perch at the Teacher's desk. | Смущенно и несколько неуверенно сижу я на кафедре. |
| Before me forty children are seated. | Передо мной сорок ребят. |
| These are the youngest. | Это самые младшие. |
| There they sit all in perfect alignment, their fat little fists folded over their boxes of slate-pencils and pens, their slates and note-books before them. The school has only three classes, so that in each there are children of varying ages. The smallest are seven, the oldest ten years of age. | Точно выровненные под одну линейку, сидят они на восьми скамьях, ряд за рядом, держа в пухлых ручонках грифели и пеналы и разложив перед собой тетради и аспидные доски. Самым маленьким - семь лет, самым старшим - десять. В школе всего три классные комнаты, поэтому в каждой из них соединено по нескольку возрастов. |
| The wooden shoes are scraping on the floor. | Деревянные башмаки шаркают по полу. |
| There is a peat fire crackling in the stove. | В печке потрескивает торф. |
| Some of the children with their woollen scarves and hairy, cow-hide satchels, have had to walk two hours to school. | Многие ребята живут в двух часах ходьбы от школы и приходят закутанные в шерстяные шарфы, с кожаными ранцами на плечах. |
| Their things have become wet and are now beginning to steam in the dry air of the room. | Вещи их промокли, и теперь, в перегретом, сухом воздухе класса, от них идет пар. |
| The smallest ones with their round apple cheeks stare up at me. | Круглые, как яблоки, лица малышей обращены ко мне. |
| A couple of girls are giggling secretly. | Несколько девочек украдкой хихикают. |
| One fair-headed child is absorbed in picking his nose. | Белокурый мальчуган самозабвенно ковыряет в носу. |
| Another, under cover of the back of the boy in front of him, is stuffing down a thick slice of bread and butter. | Другой, спрятавшись за спину сидящего впереди товарища, засовывает в рот толстый ломоть хлеба с маслом. |
| But every one of them watches my least movement with closest attentiveness. | Но все внимательно следят за каждым моим движением. |
| I shift uncomfortably on my stool. | С неприятным чувством ерзаю я на своем стуле за кафедрой. |
| It is only a week since I too was sitting on a form even as they, watching Hollermann's florid, hackneyed gestures while he talked about the poets of the Wars of Liberation. | Неделю назад я еще сам сидел на школьной скамье и созерцал плавные затасканные жесты Холлермана, рассказывавшего о поэтах эпохи освободительных войн. |
| Now I am a Hollermann myself. | А теперь я сам стал таким же Холлерманом. |
| At least to the youngsters down there. | Но крайней мере для тех, кто сидит передо мной. |
| "Children, now we shall try to write a capital letter L," I say, and go to the blackboard. "Ten lines of L's, then five lines of Lina, and five lines of Larch." | - Дети, - говорю я, подходя к доске, - мы сейчас напишем большое латинское "Л". Десять строчек "Л", затем пять строчек "Лина" и пять строчек "Ласточка". |
| I write out the words slowly with chalk. | Я медленно вывожу мелом буквы и слова на доске. |
| A shuffling and rustling begins behind me. | За спиной слышу шорохи и шуршание. |
| I expect to find that they are laughing at me and turn round. | Я жду, что меня поднимут на смех, и оборачиваюсь. |
| But it is only the notebooks being opened and the slates put in readiness. | Но это ребята открыли свои тетради и приладили аспидные доски - ничего больше. |
| The forty heads are bent obediently over their task.-I am almost surprised. | Сорок детских головок послушно склонилось над заданием. Я прямо-таки поражен. |
| The slate-pencils are squeaking, the pens scratching. | Скрипят грифели, царапают перья. |
| I pass to and fro between the forms. | Я хожу взад и вперед между скамьями. |
| On the wall hangs a crucifix, a stuffed barn-owl and a map of Germany. | На стене висят распятие, чучело совы и карта Германии. |
| Outside the windows the clouds drive steadily by, swift and low. | За окнами без конца проносятся низкие тучи. |
| The map of Germany is coloured in brown and green. I stop before it. | Карта Германии раскрашена двумя красками: зеленой и коричневой. |
| The frontiers are hatched in red, and make a curious zig-zag from top to bottom. | Границы заштрихованы красным; странной зигзагообразной линией бегут они сверху вниз. |
| Cologne-Aachen, there are the thin black lines marking the railways-Herbesthal, Li?ge, Brussels, Lille-I stand on tiptoe-Roubaix -Arras-Ostend-where is Mount Kemmel, then? | Кельн - Ахен, вот и тонкие черные нити железных дорог... Гербесталь, Льеж, Брюссель, Лилль. Я становлюсь на цыпочки... Рубе... Аррас, Остенде. А где же Кеммель? |
| It isn't marked at all-but there is Langemarck, Ypres, Bixschoote, Staden-how small they are on the map! tiny points only, secluded, tiny points-and yet how the heavens thundered and the earth raged there on the 31st July when the Big Offensive began, and before nightfall we had lost every officer. | Он вовсе и не обозначен... Но вот Лангемарк, Ипр, Биксшоте, Стаден... Какие они крохотные на карте, малюсенькие точки, тихие, малюсенькие точки... А как там гремело небо и сотрясалась земля тридцать первого июля при попытке большого прорыва, когда мы за один день потеряли всех наших офицеров... |
| I turn away and survey the fair and dark heads bending zealously over the words, Lina and Larch. | Отворачиваюсь от карты и оглядываю светлые и темные головки, усердно склоненные над словами "Лина" и "Ласточка". |
| Strange-for them those tiny points on the map will be no more than just so much stuff to be learnt-a few new place names, and a number of dates to be learned by rote in the history lesson -like the Seven Years' War or some battle against the Romans. | Не странно ли: для них эти крохотные точки на карте будут лишь заданными уроками, несколькими новыми названиями местностей и несколькими новыми датами для зубрежки на уроках всеобщей истории, вроде дат Семилетней войны или битвы в Тевтобургском лесу. |
| A little Tom Thumb in the second row jumps up and waves his notebook in the air. | Во втором ряду вскакивает карапуз и высоко поднимает над головой тетрадь. |
| He has done his twenty lines. | У него готовы все двадцать строчек. |
| I go over and point out that he has made the bottom stroke of the L a trifle too long. | Я подходу к нему и показываю, что нижний завиток буквы "Л" у него чересчур широк. |
| He looks up at me so radiantly with his liquid blue eyes that I must drop my gaze a moment. | Взгляд влажных детских глаз так лучезарен, что на мгновение я опускаю глаза. |
| I go hastily to the blackboard to write two more words with another capital letter. | Быстро иду я к доске и пишу опять два слова, уже с новой заглавной буквой: |
| Karl and-I pause for a second; but I can do no other, an invisible hand guides the chalk-Mount Kemmel. | "Карл" и... рука моя на секунду задерживается, но я не в силах побороть себя, словно другая, невидимая рука выводит за меня: "Кеммель". |
| "'Karl,' what is that?" I ask. | - Что такое "Карл?" - спрашиваю я. |
| Every hand goes up. | Поднимается лес рук. |
| "A man," shouts the little Tom Thumb of before. | - Человек! - кричит тот самый карапуз. |
| "And Mount Kemmel?" I ask after a short pause, almost choking. | - А Кеммель? - спрашиваю я, помолчав, и тоска сжимает сердце. |
| Silence. | Молчание. |
| At last a little girl puts up her hand. | Наконец одна девочка поднимает руку. |
| "Out of the Bible," she says, hesitatingly. | - Это из библии, - нерешительно произносит она. |
| I look at her a while. | Некоторое время я не спускаю с нее глаз. |
| "No," I then say, "that is not right. | - Нет, - отвечаю я, - ты ошиблась. |
| You mean the Mount of Olives, or Lebanon, perhaps, do you?" The girl nods, crestfallen. I stroke her hair. | Ты, наверно, думала Кедрон или Ливан, не правда ли? |
| "Then we shall write that this time. Lebanon is a very pretty word." | -Ну, тогда напишем лучше "Ливан". Это очень красивое слово. |
| Thoughtfully I resume my patrolling to and fro between the benches. | Я опять задумчиво хожу взад и вперед между скамьями. |
| Now and again I catch a searching glance above the edge of a copy-book. | По временам чувствую на себе пытливый взгляд, направленный из-за тетрадки. |
| I stand still near the stove and look at the young faces. | Останавливаюсь у печки и оглядываю детские лица. |
| Most of them are good-natured and ordinary, some are sly, others stupid-but in a few there is a flicker of something brighter. | Большинство выражает благонравие и посредственность, некоторые плутоваты, другие глупы, но попадаются лица, в которых светится что-то яркое. |
| For these life will not be so obvious, and all things will not go so smoothly. | Этим в жизни не все будет казаться само собой понятным, у них не все будет идти гладко... |
| Suddenly a great sense of despondency comes over me.-Tomorrow we shall take the prepositions, I think to myself-and next week we shall have a dictation-In a year's time you will have by heart fifty questions from the Catechism-in four years you will start the larger multiplication tables.-And so you will grow up, and Time will take you in bis pincers-one dumbly, another savagely, or gently or shatteringly.-Each will have his own destiny, and thus or thus it will overtake you. What help shall I be to you then with my conjugations and enumeration of all the rivers of Germany? | Внезапно чувствую приступ душевной слабости. Вот завтра мы пройдем местоимения, думаю я, а на следующей неделе напишем диктант; через год вы будете знать наизусть пятьдесят вопросов из катехизиса, через четыре года начнете таблицу умножения второго десятка; вы вырастете, и жизнь возьмет вас в свои тиски; у одних она потечет глуше, у других порывистей, у одних - ровно, у Других - ломая и круша; каждого из вас постигнет своя судьба, судьба та или иная, помимо вашей воли... Чем уж я могу помочь вам? Своими спряжениями или перечислением немецких рек? |
| Forty of you-forty different lives are standing behind you and waiting. | Сорок вас, сорок разных жизней стоят за вашими плечами и ждут вас. |
| How gladly would I help you, if I could.-But who can really help another here? | Если бы я мог помочь вам, с какой радостью я это сделал бы! Но разве у нас человек может поддержать человека? |
Разве мог я чем-нибудь помочь хотя бы Адольфу Бетке? На фронте это было просто: там дело шло об осязаемых, конкретных вещах. А здесь? Не жду ли я помощи от вас? Усаживаюсь на кафедре и просматриваю учебный план - серую книжонку с пожелтевшими страницами, План, очевидно, составлен добросовестным педагогом; весь учебный материал распределен на точные дозы по неделям. Медленно листаю.
Читать дальшеТёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Возвращение - английский и русский параллельные тексты", Неизвестный Автор
Книги похожие на "Возвращение - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
