Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 2 - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 2 - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Унесенные ветром. Том 2 - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Маргарет Митчелл
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Маргарет Митчелл - Унесенные ветром. Том 2 - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Унесенные ветром. Том 2 - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Маргарет Митчелл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Унесенные ветром» — единственный роман Маргарет Митчелл (1900—1949). Ее жизнь рано оборвалась из-за трагической случайности, но образам Скарлетт О'Хара и Ретта Батлера, рожденным воображением «маленькой смелой женщины» — как называли писательницу американские критики, — суждено жить вечно.
Это книга о любви и о войне, о предательстве и верности, о жестокости и о красоте самой жизни. Это одна из тех книг, к которым возвращаешься снова спустя годы и испытываешь радость от встречи...

Унесенные ветром. Том 2 - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Унесенные ветром. Том 2 - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Маргарет Митчелл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Perhaps it was that they were without hope but still smiling at life, bowing gracefully and passing it by.	Возможно, дело в том, что они уже утратили всякую надежду, но продолжали улыбаться жизни и скользили по ней, склонив голову в грациозном поклоне.
And this Scarlett could not do.	А Скарлетт так не могла.
She could not ignore life.	Она не могла повернуться к жизни спиной.
She had to live it and it was too brutal, too hostile, for her even to try to gloss over its harshness with a smile.	Она должна жить, а жизнь оказалась такой жестокой, такой враждебной, что нечего было и пытаться сгладить все улыбкой.
Of the sweetness and courage and unyielding pride of her friends, Scarlett saw nothing.	Скарлетт не замечала в своих друзьях ни их мягкости, ни мужества, ни несгибаемой гордости.
She saw only a silly stiff-neckedness which observed facts but smiled and refused to look them in the face.	Она видела только глупое чванство, которое позволяло им наблюдать явления жизни и с улыбкой отворачиваться, чтобы не смотреть правде в лицо.
As she stared at the dancers, flushed from the reel, she wondered if things drove them as she was driven, dead lovers, maimed husbands, children who were hungry, acres slipping away, beloved roofs that sheltered strangers.	Глядя невидящими глазами на танцоров, раскрасневшихся от кадрили, Скарлетт спрашивала себя: преследуют ли их, как ее, мысли о погибших возлюбленных, об изувеченных мужьях, о голодных детях, об уплывающих из рук акрах земли, о том, что под родными крышами живут чужие люди?
But, of course, they were driven!	Конечно, преследуют!
She knew their circumstances only a little less thoroughly than she knew her own.	Она знала обстоятельства их жизни, быть может, лишь чуть хуже, чем своей собственной.
Their losses had been her losses, their privations her privations, their problems her same problems.	Их утраты были ее утратами, их тяготы - ее тяготами, их проблемы - те же, что и у нее.
Yet they had reacted differently to them.	Только воспринимали они все иначе.
The faces she was seeing in the room were not faces; they were masks, excellent masks which would never drop.	Лица, которые она видела сейчас перед собой, не были лицами, - это были маски, отлично выполненные маски, которые не будут сняты никогда.
But if they were suffering as acutely from brutal circumstances as she was--and they were--how could they maintain this air of gaiety and lightness of heart?	Но если они так же остро страдают от жестокостей жизни, как она, - а они страдают, - то как могут они сохранять этот веселый вид, эту бездумную легкость?
Why, indeed, should they even try to do it?	И собственно, зачем им даже стараться ее сохранять?
They were beyond her comprehension and vaguely irritating.	Скарлетт не понимала их, и это ее невольно раздражало.
She couldn't be like them.	Нет, она никогда не сможет быть такой.
She couldn't survey the wreck of the world with an air of casual unconcern.	Не сможет смотреть на то, как рушится мир, с таким видом, будто это ее совсем не касается.

She was as hunted as a fox, running with a bursting heart, trying to reach a burrow before the hounds caught up.	Она была словно лисица, за которой гонятся охотники, - мчалась во весь дух, так, что казалось, вот-вот лопнет сердце, стремилась укрыться в норе, пока ее не настигли псы.
Suddenly she hated them all because they were different from her, because they carried their losses with an air that she could never attain, would never wish to attain.	И внезапно она возненавидела их всех, потому что они - иные, чем она, потому что они несут свои потери с таким видом, какого ей никогда не удастся на себя напустить, да, впрочем, и не захочется.
She hated them, these smiling, light-footed strangers, these proud fools who took pride in something they had lost, seeming to be proud that they had lost it.	Она ненавидела их, этих улыбающихся, порхающих чужаков, этих горделивых идиотов, которые черпали свою гордость в том, что навсегда утратили, и словно бы даже гордились своими утратами.
The women bore themselves like ladies and she knew they were ladies, though menial tasks were their daily lot and they didn't know where their next dress was coming from.	Женщины улыбались, как положено леди, да это и были леди - она-то ведь знает, - хотя каждый день занимались физическим трудом и ломали голову над тем, откуда взять новое платье.
Ladies all!	Леди!
But she could not feel herself a lady, for all her velvet dress and scented hair, for all the pride of birth that stood behind her and the pride of wealth that had once been hers.	А вот она уже не чувствует себя леди, несмотря на бархатное платье и надушенные волосы, несмотря на гордость, рожденную благородством происхождения и богатством, которое она когда-то имела.
Harsh contact with the red earth of Tara had stripped gentility from her and she knew she would never feel like a lady again until her table was weighted with silver and crystal and smoking with rich food, until her own horses and carriages stood in her stables, until black hands and not white took the cotton from Tara.	Жестокая необходимость своими руками копаться в красной земле Тары сорвала с нее внешние признаки благородства, и она знала, что не почувствует себя леди до тех пор, пока стол ее не будет ломиться от серебра и хрусталя, пока на нем не будет дымиться обильная еда, пока у нее в конюшнях не будет собственных лошадей и колясок, пока черные - а не белые - руки не станут убирать хлопок в Таре.
"Ah!" she thought angrily, sucking in her breath.	"Вот! - со злостью подумала она, глубоко втянув в себя воздух.
"That's the difference!	- Вот в чем разница!
Even though they're poor, they still feel like ladies and I don't.	Они, хоть и бедные, но по-прежнему чувствуют себя леди, а я - нет.
The silly fools don't seem to realize that you can't be a lady without money!"	Эти идиотки, видно, не понимают, что нельзя оставаться леди, когда у тебя нет ни гроша!"
Even in this flash of revelation, she realized vaguely that, foolish though they seemed, theirs was the right attitude.	Но даже в эту минуту озарения Скарлетт смутно сознавала, что, несмотря на кажущуюся глупость, держатся они правильно.
Ellen would have thought so.	Эллин наверняка была бы такого мнения.
This disturbed her.	И это беспокоимо Скарлетт.
She knew she should feel as these people felt, but she could not.	Она понимала, что должна бы испытывать те же чувства, что и они, но не могла.

She knew she should believe devoutly, as they did, that a born lady remained a lady, even if reduced to poverty, but she could not make herself believe it now.	Она понимала, что должна бы искренне верить, как верили они, что прирожденная леди остается леди, даже впав в бедность, но заставить себя верить этому она не, могла.
All her life she had heard sneers hurled at the Yankees because their pretensions to gentility were based on wealth, not breeding.	Всю жизнь она слышала, как все вокруг издевались над янки за то, что они считают себя аристократами, будучи аристократами благодаря денежному мешку, а не по происхождению.
But at this moment, heresy though it was, she could not help thinking the Yankees were right on this one matter, even if wrong in all others.	Но сейчас, несмотря на всю кощунственность такой мысли, она невольно подумала, что тут янки-то, оказывается, правы, хоть и не правы во многом другом.
It took money to be a lady.	Без денег нельзя быть леди.
She knew Ellen would have fainted had she ever heard such words from her daughter.	Скарлетт знала, что Эллин упала бы в обморок, услышав от дочери такие слова.
No depth of poverty could ever have made Ellen feel ashamed.	Даже очутись Эллин на самом дне нищеты, она бы не увидела в этом ничего постыдного.
Ashamed!	А Скарлетт сгорала от стыда!
Yes, that was how Scarlett felt.	Да, именно от стыда.
Ashamed that she was poor and reduced to galling shifts and penury and work that negroes should do.	Она стыдилась своей бедности, стыдилась, что вынуждена всячески изворачиваться, жить в нужде и работать, как негритянка.
She shrugged in irritation.	Она раздраженно передернула плечами.
Perhaps these people were right and she was wrong but, just the same, these proud fools weren't looking forward as she was doing, straining every nerve, risking even honor and good name to get back what they had lost.	Быть может, они правы, а она не права, но ведь эти гордые идиоты не смотрят вперед, а она смотрит, напрягая каждый нерв, рискуя даже честью и добрым своим именем, лишь бы вернуть то, что все они потеряли.
It was beneath the dignity of any of them to indulge in a scramble for money.	Многие из них считали ниже своего достоинства участвовать в погоне за деньгами.
The times were rude and hard.	Но времена настали жестокие и тяжкие.
They called for rude and hard struggle if one was to conquer them.	И они требовали жестокой, тяжкой борьбы, если ты хотел выйти победителем.
Scarlett knew that family tradition would forcibly restrain many of these people from such a struggle--with the making of money admittedly its aim.	Скарлетт знала, что семейные традиции удерживают многих из этих людей от борьбы, целью которой являются деньги.
They all thought that obvious money-making and even talk of money were vulgar in the extreme.	Ведь все они считают, что откровенная погоня за деньгами, даже разговор о деньгах - вульгарны до крайности.
Of course, there were exceptions.	Хотя, конечно, есть среди ее знакомых исключения.
Mrs. Merriwether and her baking and Rene driving the pie wagon.	Взять, к примеру, миссис Мерриуэзер с ее пекарней, и Рене, который развозит в фургоне пироги.