Александр Пушкин - Капитанская дочка - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Александр Пушкин - Капитанская дочка - русский и английский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Капитанская дочка - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Александр Пушкин
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Александр Пушкин - Капитанская дочка - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Капитанская дочка - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Александр Пушкин, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В романе «Капитанская дочка» А.С.Пушкин нарисовал яркую картину стихийного крестьянского восстания под предводительством Емельяна Пугачева.

Капитанская дочка - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Капитанская дочка - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Пушкин

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Where is he?" I asked, hastening to obey.	- Где же он? - спросил я, готовясь повиноваться.
"In the Commandant's house," replied the Cossack.	"В комендантском" - отвечал казак. -
"After dinner our father went to the bath; now he is resting.	"После обеда батюшка наш отправился в баню, а теперь отдыхает.
Ah, sir! you can see he is a person of importance - he deigned at dinner to eat two roast sucking-pigs; and then he went into the upper part of the vapour-bath, where it was so hot that Tarass Kurotchkin himself could not stand it; he passed the broom to Bikbaieff, and only recovered by dint of cold water.	Ну, ваше благородие, по всему видно, что персона знатная: за обедом скушать изволил двух жареных поросят, а парится так жарко, что и Тарас Курочкин не вытерпел, отдал веник Фомке Бикбаеву, да насилу холодной водой откачался.
You must agree; his manners are very majestic, and in the bath, they say, he showed his marks of Tzar - on one of his breasts a double-headed eagle as large as a p?tak, and on the other his own face."	Нечего сказать: все приемы такие важные... А в бане, слышно, показывал царские свои знаки на грудях: на одной двуглавый орел, величиною с пятак, а на другой персона его".
I did not think it worth while to contradict the Cossack, and I followed him into the Commandant's house, trying to imagine beforehand my interview with Pugatch?f, and to guess how it would end.	Я не почел нужным оспоривать мнения казака и с ним вместе отправился в комендантской дом, заране воображая себе свидание с Пугачевым, и стараясь предугадать, чем оно кончится.
The reader will easily believe me when I say that I did not feel wholly reassured.	Читатель легко может себе представить, что я не был совершенно хладнокровен.
It was getting dark when I reached the house of the Commandant.	Начинало смеркаться, когда пришел я к комендантскому дому.
The gallows, with its victims, stood out black and terrible; the body of the Commandant's poor wife still lay beneath the porch, close by two Cossacks, who were on guard.	Виселица с своими жертвами страшно чернела. Тело бедной комендантши все еще валялось под крыльцом, у которого два казака стояли на карауле.
He who had brought me went in to announce my arrival. He came back almost directly, and ushered me into the room where, the previous evening, I had bidden good-bye to Marya Iv?nofna.	Казак, приведший меня, отправился про меня доложить, и тотчас же воротившись ввел меня в ту комнату, где накануне так нежно прощался я с Марьей Ивановною.
I saw a strange scene before me. At a table covered with a cloth and laden with bottles and glasses was seated Pugatch?f, surrounded by ten Cossack chiefs, in high caps and coloured shirts, heated by wine, with flushed faces and sparkling eyes.	Необыкновенная картина мне представилась: за столом, накрытым скатертью и установленным штофами и стаканами, Пугачев и человек десять казацких старшин сидели, в шапках и цветных рубашках, разгоряченные вином, с красными рожами и блистающими глазами.
I did not see among them the new confederates lately sworn in, the traitor Chvabrine and the "ouriadnik."	Между ими не было ни Швабрина, ни нашего урядника, новобраных изменников.
"Ah, ah! so it is you, your lordship," said Pugatch?f, upon seeing me.	"А, ваше благородие!" - сказал Пугачев, увидя меня. -
"You are welcome. All honour to you, and a place at our feast."	"Добро пожаловать; честь и место, милости просим".
The guests made room. I sat down in silence at the end of the table.	Собеседники потеснились. Я молча сел на краю стола.
My neighbour, a tall and slender young Cossack, with a handsome face, poured me out a bumper of brandy, which I did not touch.	Сосед мой, молодой казак, стройный и красивый, налил мне стакан простого вина, до которого я не коснулся.

I was busy noting the company.	С любопытством стал я рассматривать сборище.
Pugatch?f was seated in the place of honour, his elbows on the table, and resting his black beard on his broad fist.	Пугачев на первом месте сидел, облокотясь на стол и подпирая черную бороду своим широким кулаком.
His features, regular and agreeable, wore no fierce expression.	Черты лица его, правильные и довольно приятные, не изъявляли ничего свирепого.
He often addressed a man of about fifty years old, calling him sometimes Count, sometimes Timofeitsh, sometimes Uncle.	Он часто обращался к человеку лет пятидесяти, называя его то графом, то Тимофеичем, а иногда величая его дядюшкою.
Each man considered himself as good as his fellow, and none showed any particular deference to their chief.	Все обходились между собою как товарищи, и не оказывали никакого особенного предпочтения своему предводителю.
They were talking of the morning's assault, of the success of the revolt, and of their forthcoming operations.	Разговор шел об утреннем приступе, об успехе возмущения и о будущих действия.
Each man bragged of his prowess, proclaimed his opinions, and freely contradicted Pugatch?f.	Каждый хвастал, предлагал свои мнения и свободно оспоривал Пугачева.
And it was decided to march upon Orenburg, a bold move, which was nearly crowned with success.	И на сем-то странном военном совете решено было идти к Оренбургу: движение дерзкое, и которое чуть было не увенчалось бедственным успехом!

The departure was fixed for the day following.	Поход был объявлен к завтрешнему дню. "Ну, братцы", - сказал Пугачев - "затянем-ка на сон грядущий мою любимую песенку. Чумаков! начинай!" - Сосед мой затянул тонким голоском заунывную бурлацкую песню, и все подхватили хором: Не шуми, мати зеленая дубровушка, Не мешай мне доброму молодцу думу думати. Что заутра мне доброму молодцу в допрос идти Перед грозного судью, самого царя. Еще станет государь-царь меня спрашивать: Ты скажи, скажи, детинушка крестьянский сын, Уж как с кем ты воровал, с кем разбой держал, Еще много ли с тобой было товарищей? Я скажу тебе, надежа православный царь, Всее правду скажу тебе, всю истину, Что товарищей у меня было четверо: Еще первый мой товарищ темная ночь, А второй мой товарищ булатный нож, А как третий-то товарищ, то мой добрый конь, А четвертый мой товарищ, то тугой лук, Что рассыльщики мои, то калены стрелы. Что воз говорит надежа православный царь: Исполать тебе, детинушка крестьянский сын, Что умел ты воровать, умел ответ держать! Я за то тебя, детинушка, пожалую Середи поля хоромами высокими, Что двумя ли столбами с перекладиной. Невозможно рассказать, какое действие произвела на меня эта простонародная песня про виселицу, распеваемая людьми, обреченными виселице. Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое придавали они словам и без того выразительным, - все потрясало меня каким-то пиитическим ужасом.
The guests drank yet another bumper, rose from table, and took leave of Pugatch?f.	Гости выпили еще по стакану, встали изо стола и простились с Пугачевым.
I wished to follow them, but Pugatch?f said -	Я хотел за ними последовать, но Пугачев сказал мне:
"Stay there, I wish to speak to you!"	"Сиди; я хочу с тобою переговорить".
We remained alone together, and for a few moments neither spoke.	- Мы остались глаз на глаз. Несколько минут продолжалось обоюдное наше молчание.
Pugatch?f looked sharply at me, winking from time to time his left eye with an indefinable expression of slyness and mockery.	Пугачев смотрел на меня пристально, изредко прищуривая левый глаз с удивительным выражением плутовства и насмешливости.
At last he gave way to a long burst of laughter, and that with such unfeigned gaiety that I myself, regarding him, began to laugh without knowing why.	Наконец он засмеялся, и с такою непритворной веселостию, что и я, глядя на него, стал смеяться, сам не зная чему.
"Well, your lordship," said he, "confess you were afraid when my fellows cast the rope about your neck.	"Что, ваше благородие?" - сказал он мне. -"Струсил ты, признайся, когда молодцы мои накинули тебе веревку на шею?
I warrant the sky seemed to you the size of a sheepskin. And you would certainly have swung beneath the cross-beam but for your old servant.	Я чаю, небо с овчинку показалось... А покачался бы на перекладине, если бы не твой слуга.