Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Чарльз Диккенс (1812–1870) — английский писатель, завоевавший мировую славу и необычайно популярный в России. Сложные сюжетные переплетения и глубокая эмоциональность присущи созданным Диккенсом произведениям. Роман "Большие надежды" — одна из жемчужин его творчества.

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

It was daylight when we reached the Temple, and I went at once to bed, and lay in bed all day.	К Тэмплу мы подъехали, когда было уже совсем светло, и я сейчас же лег в постель и не вставал до вечера.
My terror, as I lay there, of falling ill, and being unfitted for to-morrow, was so besetting, that I wonder it did not disable me of itself.	Мною владел гнетущий страх, что я расхвораюсь и завтра буду никуда не годен; удивительно, право, как я от одного этого страха не заболел серьезно.
It would have done so, pretty surely, in conjunction with the mental wear and tear I had suffered, but for the unnatural strain upon me that to-morrow was.	По всей вероятности, так бы оно и случилось, -ибо пережитые ужасы тоже не прошли мне даром! - если бы не напряжение, в котором меня держала мысль о завтрашнем дне.
So anxiously looked forward to, charged with such consequences, its results so impenetrably hidden, though so near.	Так тревожно мы ждали этого дня, такими он был чреват последствиями, так неведом был его исход, теперь уже столь близкий!
No precaution could have been more obvious than our refraining from communication with him that day; yet this again increased my restlessness.	Разумеется, мы были правы, когда решили весь вторник совсем не видаться с Провисом; а между тем это еще усугубляло мою тревогу.
I started at every footstep and every sound, believing that he was discovered and taken, and this was the messenger to tell me so.	Я вздрагивал от каждого звука, от любых шагов на лестнице, всякий раз воображая, что его нашли и схватили и вот идут сообщить мне об этом.
I persuaded myself that I knew he was taken; that there was something more upon my mind than a fear or a presentiment; that the fact had occurred, and I had a mysterious knowledge of it.	Я убеждал себя, что его в самом деле схватили; что меня гнетет нечто большее, чем опасение или предчувствие; что арест совершился, и это каким-то таинственным образом стало мне известно.
As the days wore on, and no ill news came, as the day closed in and darkness fell, my overshadowing dread of being disabled by illness before to-morrow morning altogether mastered me.	День проходил, а дурных вестей все не было, наступил вечер, на улице стемнело, и тут безумный страх, что к утру я расхвораюсь, совсем одолел меня.
My burning arm throbbed, and my burning head throbbed, and I fancied I was beginning to wander.	Больную руку дергало, в воспаленной голове стучало, и мне казалось, что у меня начинается бред.
I counted up to high numbers, to make sure of myself, and repeated passages that I knew in prose and verse.	Чтобы проверить себя, я принимался считать до ста, до тысячи, повторял наизусть знакомые стихи и отрывки.
It happened sometimes that in the mere escape of a fatigued mind, I dozed for some moments or forgot; then I would say to myself with a start,	Случалось, что переутомленный мозг отказывался работать и я на несколько минут впадал в дремоту или забывал нужное слово; тогда я вскакивал и говорил себе:
"Now it has come, and I am turning delirious!"	"Ну вот, наверно у меня открылась горячка!"
They kept me very quiet all day, and kept my arm constantly dressed, and gave me cooling drinks.	Весь день мне не позволяли двигаться, перевязывали мне руку, давали прохладительное питье.
Whenever I fell asleep, I awoke with the notion I had had in the sluice-house, that a long time had elapsed and the opportunity to save him was gone.	Едва забывшись сном, я просыпался с тем же ощущением, что и в доме у шлюза, - будто прошло очень много времени и возможность спасти Провиса упущена.

About midnight I got out of bed and went to Herbert, with the conviction that I had been asleep for four-and-twenty hours, and that Wednesday was past.	Около полуночи я встал с постели и бросился к Герберту в полной уверенности, что проспал круглые сутки и среда уже миновала.
It was the last self-exhausting effort of my fretfulness, for after that I slept soundly.	Это было последнее, на что я, в своем волнении, оказался способен, - после этого я крепко уснул.
Wednesday morning was dawning when I looked out of window.	Когда я посмотрел в окно, утро среды только начиналось.
The winking lights upon the bridges were already pale, the coming sun was like a marsh of fire on the horizon.	Мигающие огни на мостах побледнели, восходящее солнце было красное, как зарево над болотом.
The river, still dark and mysterious, was spanned by bridges that were turning coldly gray, with here and there at top a warm touch from the burning in the sky.	Река текла под мостами, еще темная и таинственная, а мосты из черных уже стали серыми, и на холодные их переплеты кое-где ложились теплые красные пятна от небесного пожара.
As I looked along the clustered roofs, with church-towers and spires shooting into the unusually clear air, the sun rose up, and a veil seemed to be drawn from the river, and millions of sparkles burst out upon its waters.	Пока я смотрел на море крыш, из которого колокольни и шпили взмывали в прозрачный воздух, солнце взошло, и река засверкала миллионами искр, словно кто-то сорвал с нее темную пелену.
From me too, a veil seemed to be drawn, and I felt strong and well.	И словно с меня тоже сорвали темную пелену, я вдруг почувствовал себя здоровым и бодрым.
Herbert lay asleep in his bed, and our old fellow-student lay asleep on the sofa.	Герберт спал в своей постели, наш старый однокашник - на диване.
I could not dress myself without help; but I made up the fire, which was still burning, and got some coffee ready for them.	Одеться без помощи я не мог, но я раздул в камине угли, еще тлевшие с вечера, и приготовил кофе.
In good time they too started up strong and well, and we admitted the sharp morning air at the windows, and looked at the tide that was still flowing towards us.	Вскоре и они поднялись, тоже здоровые и бодрые, и мы впустили в окна холодный утренний воздух и долго смотрели на поднимающуюся с приливом воду.
"When it turns at nine o'clock," said Herbert, cheerfully, "look out for us, and stand ready, you over there at Mill Pond Bank!"	- В девять часов, как начнется отлив. - весело сказал Герберт, - будьте готовы и поджидайте нас, кто там есть на берегу Мельничного пруда!
Chapter LIV	ГЛАВА LIV
It was one of those March days when the sun shines hot and the wind blows cold: when it is summer in the light, and winter in the shade.	Был один из тех мартовских дней, когда светит жаркое солнце и дует холодный ветер, когда на солнце лето, а в тени зима.
We had our pea-coats with us, and I took a bag.	Мы захватили толстые куртки, я взял свой дорожный мешок.
Of all my worldly possessions I took no more than the few necessaries that filled the bag.	Из всего, чем я владел на земле, я брал с собой лишь то немногое, что уместилось в этом мешке.
Where I might go, what I might do, or when I might return, were questions utterly unknown to me; nor did I vex my mind with them, for it was wholly set on Provis's safety.	Куда я еду, как буду жить и когда вернусь, - на все эти вопросы я не мог бы ответить, да и не пробовал: все мои помыслы были сосредоточены на спасении Провиса.

I only wondered for the passing moment, as I stopped at the door and looked back, under what altered circumstances I should next see those rooms, if ever.	Только в дверях я на минуту оглянулся с мимолетной мыслью - сколько всего произойдет до того, как я снопа увижу эти комнаты, если мне еще суждено их увидеть!
We loitered down to the Temple stairs, and stood loitering there, as if we were not quite decided to go upon the water at all. Of course, I had taken care that the boat should be ready and everything in order. After a little show of indecision, which there were none to see but the two or three amphibious creatures belonging to our Temple stairs, we went on board and cast off; Herbert in the bow, I steering.	Мы не спеша дошли до лестницы на набережной и постояли там, делая вид, что обдумываем, стоит ли нам спускаться к воде. (Я, разумеется, заранее озаботился тем, чтобы лодка была наготове.) Разыграв эту маленькую комедию, которую некому было смотреть, кроме двух-трех земноводных созданий - завсегдатаев нашей лестницы, мы сели в лодку, Герберт на носу, я за рулем, и отчалили.
It was then about high-water,-half-past eight.	Время было половина девятого.
Our plan was this. The tide, beginning to run down at nine, and being with us until three, we intended still to creep on after it had turned, and row against it until dark.	Свой план мы составили так: от девяти до трех спускаться с отливом, а когда он кончится, потихоньку плыть дальше, против течения, до самой темноты.
We should then be well in those long reaches below Gravesend, between Kent and Essex, where the river is broad and solitary, where the water-side inhabitants are very few, and where lone public-houses are scattered here and there, of which we could choose one for a resting-place.	К этому времени мы уже будем много ниже Грейвзенда, между Кентом и Эссексом, где река широко разливается по равнине и движения на ней почти нет, где на берегу мало кто живет и только изредка попадаются одинокие прибрежные трактиры, в одном из которых мы и найдем себе приют.
There, we meant to lie by all night.	Там мы пробудем всю ночь.
The steamer for Hamburg and the steamer for Rotterdam would start from London at about nine on Thursday morning.	Оба парохода - один на Гамбург, другой на Роттердам - выйдут из Лондона в четверг, в девять утра.
We should know at what time to expect them, according to where we were, and would hail the first; so that, if by any accident we were not taken abroad, we should have another chance.	В зависимости от того, где мы к этому времени будем, мы рассчитаем, когда их можно ждать, и окликнем тот, который подойдет первым, так чтобы, если нас почему-нибудь не возьмут на борт, в запасе оставался еще второй.
We knew the distinguishing marks of each vessel.	Их отличительные признаки мы хорошо запомнили.
The relief of being at last engaged in the execution of the purpose was so great to me that I felt it difficult to realize the condition in which I had been a few hours before.	Так отрадно было наконец-то приступить к осуществлению нашего замысла, что мне уже не верилось - неужели я всего несколько часов назад был близок к отчаянию.
The crisp air, the sunlight, the movement on the river, and the moving river itself,-the road that ran with us, seeming to sympathize with us, animate us, and encourage us on,-freshened me with new hope.	Свежий воздух, солнце, движение на реке, движение самой реки - этой живой дороги, которая, казалось, сочувствовала нам, подбадривала нас и подгоняла, - все вливало в меня новые надежды.
I felt mortified to be of so little use in the boat; but, there were few better oarsmen than my two friends, and they rowed with a steady stroke that was to last all day.	Я огорчался тем, что в лодке от меня так мало пользы; но трудно было найти лучших гребцов, чем мои два товарища, - вот такими сильными, ровными взмахами они могли грести весь день.