Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Чарльз Диккенс (1812–1870) — английский писатель, завоевавший мировую славу и необычайно популярный в России. Сложные сюжетные переплетения и глубокая эмоциональность присущи созданным Диккенсом произведениям. Роман "Большие надежды" — одна из жемчужин его творчества.

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Deeming that a serene and unconscious contemplation of him would best beseem me, and would be most likely to quell his evil mind, I advanced with that expression of countenance, and was rather congratulating myself on my success, when suddenly the knees of Trabb's boy smote together, his hair uprose, his cap fell off, he trembled violently in every limb, staggered out into the road, and crying to the populace,	Полагая, что мне более всего приличествует окинуть его невозмутимо-равнодушным взором, рассчитанным к тому же на обуздание его не в меру озорного нрава, я придал своему лицу вышеописанное выражение и уже готов был поздравить себя с успехом, как вдруг колени у мальчишки Трэбба подогнулись, волосы встали дыбом, шапка слетела с головы, и он, шатаясь и дрожа, сбежал на мостовую, где с криком:
"Hold me!	"Держите меня!
I'm so frightened!" feigned to be in a paroxysm of terror and contrition, occasioned by the dignity of my appearance.	Я боюсь!" - забился в притворном припадке, словно сраженный и уничтоженный моим великолепием.
As I passed him, his teeth loudly chattered in his head, and with every mark of extreme humiliation, he prostrated himself in the dust.	Когда же я поравнялся с ним, он громко застучал зубами и униженно распростерся в пыли.
This was a hard thing to bear, but this was nothing.	Это было трудно перенести, но это еще были только цветочки.
I had not advanced another two hundred yards when, to my inexpressible terror, amazement, and indignation, I again beheld Trabb's boy approaching.	Не прошел я и двухсот шагов, как, к невыразимому своему удивлению, негодованию и ужасу, опять увидел впереди мальчишку Трэбба.
He was coming round a narrow corner.	Он вышел мне навстречу из-за угла.
His blue bag was slung over his shoulder, honest industry beamed in his eyes, a determination to proceed to Trabb's with cheerful briskness was indicated in his gait.	Синий мешок он нес на плече, глаза выражали честность и трудолюбие, энергическая походка свидетельствовала о неукоснительном намерении проследовать прямо на работу в хозяйскую лавку.
With a shock he became aware of me, and was severely visited as before; but this time his motion was rotatory, and he staggered round and round me with knees more afflicted, and with uplifted hands as if beseeching for mercy.	Завидев меня, он словно прирос к месту, а потом на него опять накатило; но теперь он совершал вращательное движение - шатаясь, описывал вокруг меня круги, и его согнутые колени и воздетые руки словно молили о пощаде.
His sufferings were hailed with the greatest joy by a knot of spectators, and I felt utterly confounded.	Кучка прохожих приветствовала его мучения радостными возгласами, а я не знал, куда деваться от конфуза.
I had not got as much further down the street as the post-office, when I again beheld Trabb's boy shooting round by a back way.	Не успел я после этого дойти до почты, как мальчишка Трэбба снова выскочил на меня из какой-то засады.
This time, he was entirely changed. He wore the blue bag in the manner of my great-coat, and was strutting along the pavement towards me on the opposite side of the street, attended by a company of delighted young friends to whom he from time to time exclaimed, with a wave of his hand,	Теперь он был неузнаваем: синий мешок небрежно свисал с его плеча, наподобие моей шинели, и он, гордо выступая, двигался мне навстречу по другому тротуару в сопровождении целой оравы восхищенных приятелей, которым время от времени заявлял, величественно помахивая рукой:
"Don't know yah!"	"Я вас не знаю!"

Words cannot state the amount of aggravation and injury wreaked upon me by Trabb's boy, when passing abreast of me, he pulled up his shirt-collar, twined his side-hair, stuck an arm akimbo, and smirked extravagantly by, wriggling his elbows and body, and drawling to his attendants,	Невозможно передать, какое огорчение и досаду я испытал, когда мальчишка Трэбба, подойдя ближе, подтянул кверху воротничок сорочки, подкрутил вихор, упер руку в бок и жеманно прошествовал мимо меня, вихляя локтями и задом и сквозь зубы цедя по адресу своей свиты:
"Don't know yah, don't know yah, 'pon my soul don't know yah!"	"Я вас не знаю, не знаю; честное слово, первый раз вижу".
The disgrace attendant on his immediately afterwards taking to crowing and pursuing me across the bridge with crows, as from an exceedingly dejected fowl who had known me when I was a blacksmith, culminated the disgrace with which I left the town, and was, so to speak, ejected by it into the open country.	В следующую минуту он закричал петухом, и это оскорбительное кукареканье разобиженной птицы, знавшей меня еще кузнецом, неслось мне вслед и тогда, когда я уже перешел через мост, и довершило позор, которым ознаменовался мой уход из города, или, лучше сказать - изгнание меня в открытое поле.
But unless I had taken the life of Trabb's boy on that occasion, I really do not even now see what I could have done save endure.	Но даже сейчас я не знаю, какие меры я мог бы в то время принять против мальчишки Трэбба, -разве что убить его на месте.
To have struggled with him in the street, or to have exacted any lower recompense from him than his heart's best blood, would have been futile and degrading.	Сцепиться с ним посреди улицы или потребовать от него в наказанье чего-либо меньшего, чем кровь его сердца, было бы равно бесполезно и унизительно.
Moreover, he was a boy whom no man could hurt; an invulnerable and dodging serpent who, when chased into a corner, flew out again between his captor's legs, scornfully yelping.	К тому же этого мальчишку вообще невозможно было обидеть: неуязвимый, верткий, как ящерица, он, в какой угол его ни загони, умел выскользнуть на волю между ногами преследователя да еще осыпать его визгливыми насмешками.
I wrote, however, to Mr. Trabb by next day's post, to say that Mr. Pip must decline to deal further with one who could so far forget what he owed to the best interests of society, as to employ a boy who excited Loathing in every respectable mind.	Все же на следующий день я написал мистеру Трэббу, что мистер Пип не может в дальнейшем пользоваться услугами человека, который способен до такой степени забыть свой долг перед обществом, что держит на работе мальчишку, своим поведением вызывающего у каждого порядочного джентльмена чувство отвращения.
The coach, with Mr. Jaggers inside, came up in due time, and I took my box-seat again, and arrived in London safe,-but not sound, for my heart was gone.	Дилижанс, в котором сидел мистер Джеггерс, своевременно нагнал меня, и я снова залез на козлы и прибыл в Лондон живой, - но отнюдь не невредимый, потому что сердце мое было ранено.
As soon as I arrived, I sent a penitential codfish and barrel of oysters to Joe (as reparation for not having gone myself), and then went on to Barnard's Inn.	Немедленно по приезде я послал Джо искупительную треску и бочонок устриц (в утешение за то, что не побывал у него сам), а затем отправился в Подворье Барнарда.
I found Herbert dining on cold meat, and delighted to welcome me back.	Г ерберт, которого я застал за обедом, состоящим из холодного мяса, радостно приветствовал меня.

Having despatched The Avenger to the coffee-house for an addition to the dinner, I felt that I must open my breast that very evening to my friend and chum.	Я отрядил Мстителя в трактир за подкреплением и почувствовал, что должен сегодня же открыться моему лучшему другу.
As confidence was out of the question with The Avenger in the hall, which could merely be regarded in the light of an antechamber to the keyhole, I sent him to the Play.	Но вести задушевные разговоры, пока Мститель находился в прихожей (являвшейся по существу не чем иным, как преддверием к замочной скважине), было немыслимо, и я послал его в театр.
A better proof of the severity of my bondage to that taskmaster could scarcely be afforded, than the degrading shifts to which I was constantly driven to find him employment.	Едва ли нужно лучшее доказательство моего рабского подчинения этому тирану, чем жалкие уловки, к которым я прибегал, чтобы как-нибудь занять его время.
So mean is extremity, that I sometimes sent him to Hyde Park corner to see what o'clock it was.	С горя я иногда доходил до такой низости, что посылал его к воротам Гайд-парка посмотреть, который час.
Dinner done and we sitting with our feet upon the fender, I said to Herbert,	После обеда мы уселись у камина, положив ноги на решетку, и я сказал:
"My dear Herbert, I have something very particular to tell you."	- Дорогой мой Герберт, я должен открыть тебе одну тайну.
"My dear Handel," he returned, "I shall esteem and respect your confidence."	- Дорогой мой Г ендель, - отвечал он, - поверь, что я отнесусь к ней с должным уважением.
"It concerns myself, Herbert," said I, "and one other person."	- Это касается меня, Герберт, - сказал я, - и еще одной особы.
Herbert crossed his feet, looked at the fire with his head on one side, and having looked at it in vain for some time, looked at me because I didn't go on.	Герберт скрестил ноги, нагнул голову набок и устремил взгляд на огонь, но через некоторое время, не слыша продолжения, перевел взгляд на меня.
"Herbert," said I, laying my hand upon his knee,	- Герберт, - сказал я, положив руку ему на колено, - я люблю... я обожаю...
"I love-I adore-Estella."	Эстеллу.
Instead of being transfixed, Herbert replied in an easy matter-of-course way,	Вместо того чтобы ахнуть от изумления, Герберт отозвался спокойно:
"Exactly.	- Да
Well?"	Ну и что?
"Well, Herbert?	- Как, Герберт?
Is that all you say?	Это и весь твой ответ?
Well?"	"Ну и что?"
"What next, I mean?" said Herbert.	- Я говорю, ну и что дальше? - пояснил Герберт.
"Of course I know that."	- Это-то я давно знаю.
"How do you know it?" said I.	- Откуда ты узнал?
"How do I know it, Handel?	- Откуда?
Why, from you."	Да от тебя, Гендель.
"I never told you."	- Я ничего тебе не говорил.