Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Томас Гарди
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Томас Гарди, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Романтическая драма, первый литературный успех английского писателя Томаса Гарди, одна из первых книг о героине с чертами феминистки — независимой хозяйке фермы, внимания которой добиваются трое: богатый джентльмен, отчаянный сержант и рассудительный фермер. Нелегкая проблема женского выбора и все «прелести» сельской жизни — в романе «Вдали от обезумевшей толпы».

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Гарди

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The situation of the door was peculiar.	Дверь была не совсем обычная.
The sill was three or four feet above the ground, and for a moment one was at a loss for an explanation of this exceptional altitude, till ruts immediately beneath suggested that the door was used solely for the passage of articles and persons to and from the level of a vehicle standing on the outside.	Порог находился на высоте трех или четырех футов над землей, и сразу нельзя было догадаться, почему он сделан таким высоким; однако колеи, подходившие к башне, доказывали, что из двери что-то выносят прямо на повозку, стоящую вровень с порогом, или вносят с повозки.
Upon the whole, the door seemed to advertise itself as a species of Traitor's Gate translated to another sphere.	В общем, дверь напоминала "Ворота предателя", только окружение было иным.
That entry and exit hereby was only at rare intervals became apparent on noting that tufts of grass were allowed to flourish undisturbed in the chinks of the sill.	Как видно, ею пользовались лишь изредка, так как в трещинах каменного порога там и сям пышно разрослась трава.
As the clock over the South-street Alms-house pointed to five minutes to three, a blue spring waggon, picked out with red, and containing boughs and flowers, passed the end of the street, and up towards this side of the building.	Часы на богадельне, выходившей на Южную улицу, показывали без пяти минут три, когда синяя с красными колесами рессорная повозка, полная веток и цветов, доехав до конца улицы, остановилась у башенки.
Whilst the chimes were yet stammering out a shattered form of "Malbrook." Joseph Poorgrass rang the bell, and received directions to back his waggon against the high door under the gable.	Часы, спотыкаясь, вызванивали некое расхлябанное подобие "Мальбрука", когда Джозеф Пурграс дернул ручку звонка и ему велели подъехать к высокому порогу двери.
The door then opened, and a plain elm coffin was slowly thrust forth, and laid by two men in fustian along the middle of the vehicle.	Вслед за тем дверь отворилась, и оттуда медленно выдвинулся простой ильмовый гроб; двое рабочих в бумазейных куртках поставили его на повозку.
One of the men then stepped up beside it, took from his pocket a lump of chalk, and wrote upon the cover the name and a few other words in a large scrawling hand. (We believe that they do these things more tenderly now, and provide a plate.) He covered the whole with a black cloth, threadbare, but decent, the tailboard of the waggon was returned to its place, one of the men handed a certificate of registry to Poorgrass, and both entered the door, closing it behind them.	Потом один из них подошел к гробу, вынул из кармана кусок мела и нацарапал на крышке крупными буквами имя покойной и еще несколько слов. (Кажется, в наши дни проявляют больше деликатности и прибивают к гробу дощечку.) Затем рабочий укрыл гроб черным вытертым, но еще приличным покрывалом; задок повозки вдвинули на место, Пурграсу вручили свидетельство о смерти, и рабочие вошли в дверь и заперли ее за собой.
Their connection with her, short as it had been, was over for ever.	Тем самым их отношения с покойной, впрочем, весьма кратковременные, закончились навсегда.
Joseph then placed the flowers as enjoined, and the evergreens around the flowers, till it was difficult to divine what the waggon contained; he smacked his whip, and the rather pleasing funeral car crept down the hill, and along the road to Weatherbury.	Джозеф убрал гроб цветами и невянущей зеленью, разложив, как ему было предписано, и вскоре уже было трудно угадать, что находится в повозке. Он щелкнул кнутом, и погребальные дроги Фанни Робин, спустившись с холма, двинулись по дороге в Уэзербери.
The afternoon drew on apace, and, looking to the right towards the sea as he walked beside the horse, Poorgrass saw strange clouds and scrolls of mist rolling over the long ridges which girt the landscape in that quarter.	День склонялся к вечеру. Шагавший рядом с лошадью Пурграс, поглядев направо, в направлении моря, увидел причудливые облака и клубы тумана над грядой холмов, окаймлявших с этой стороны равнину.

They came in yet greater volumes, and indolently crept across the intervening valleys, and around the withered papery flags of the moor and river brinks.	Они медленно надвигались, разрастаясь, заволакивая на своем пути лощины и окутывая заросли жухлого сухого тростника на болотах и вдоль речных берегов.
Then their dank spongy forms closed in upon the sky.	Потом их влажные губчатые тела слились вместе.
It was a sudden overgrowth of atmospheric fungi which had their roots in the neighbouring sea, and by the time that horse, man, and corpse entered Yalbury Great Wood, these silent workings of an invisible hand had reached them, and they were completely enveloped, this being the first arrival of the autumn fogs, and the first fog of the series.	Внезапно небо покрылось порослью каких-то воздушных ядовитых грибов, корни которых уходили в море, и когда лошадь, человек и покойница въехали в большой Иелберийский лес, их накрыла непроглядная пелена, сотканная незримыми руками. То было нашествие осеннего тумана, первый туман в эту осень.
The air was as an eye suddenly struck blind.	Кругом сразу потемнело, словно закрылось око небес.
The waggon and its load rolled no longer on the horizontal division between clearness and opacity, but were imbedded in an elastic body of a monotonous pallor throughout.	Погасли последние отблески света, и повозка внедрилась в какое-то упругое, однообразно белесое вещество.
There was no perceptible motion in the air, not a visible drop of water fell upon a leaf of the beeches, birches, and firs composing the wood on either side.	В воздухе не чувствовалось ни малейшего движения, ни единой капли не падало на листву буков, берез и елей, обступивших с обеих сторон дорогу.
The trees stood in an attitude of intentness, as if they waited longingly for a wind to come and rock them.	Деревья стояли настороженно, словно томительно ждали, что вот-вот налетит ветер и станет их раскачивать.
A startling quiet overhung all surrounding things - so completely, that the crunching of the waggon- wheels was as a great noise, and small rustles, which had never obtained a hearing except by night, were distinctly individualized.	Над лесом нависла жуткая глухая тишина; казалось, что колеса громко скрипят, и можно было уловить слабые шорохи, какие бывают слышны только по ночам.
Joseph Poorgrass looked round upon his sad burden as it loomed faintly through the flowering laurustinus, then at the unfathomable gloom amid the high trees on each hand, indistinct, shadowless, and spectrelike in their monochrome of grey. He felt anything but cheerful, and wished he had the company even of a child or dog.	Джозеф Пурграс оглядел свой скорбный груз, еле проступавший сквозь ветви цветущего лаурестинуса, потом его взгляд потонул в бездонной мгле, сгустившейся справа и слева между стволами высоких призрачных деревьев, смутно различимых в серых сумерках и не отбрасывавших теней; ему было отнюдь не весело, и хотелось, чтобы с ним был хотя бы ребенок или даже собака.
Stopping the home, he listened.	Остановив лошадь, он начал прислушиваться.
Not a footstep or wheel was audible anywhere around, and the dead silence was broken only by a heavy particle falling from a tree through the evergreens and alighting with a smart rap upon the coffin of poor Fanny.	Ни шума шагов, ни стука колес. Но вот мертвое безмолвие нарушил резкий стук, что-то тяжелое упало с дерева и, скользнув между ветками зелени, ударилось о крышку гроба бедняжки Фанни.
The fog had by this time saturated the trees, and this was the first dropping of water from the overbrimming leaves.	Туман уже осел на деревьях, и это была первая капля, сорвавшаяся с пропитанной влагой листвы.

The hollow echo of its fall reminded the waggoner painfully of the grim Leveller.	Глухой стук капли напомнил Пурграсу о неумолимой поступи смерти.
Then hard by came down another drop, then two or three.	Потом где-то рядом шлепнулась вторая капля, третья, четвертая.
Presently there was a continual tapping of these heavy drops upon the dead leaves, the road, and the travellers.	И вскоре тяжелые капли забарабанили по сухой траве, по дороге, по голове и плечам путника.
The nearer boughs were beaded with the mist to the greyness of aged men, and the rusty- red leaves of the beeches were hung with similar drops, like diamonds on auburn hair.	Нижние ветви деревьев, сплошь унизанные каплями, стали совсем седые, словно волосы старика. Ржаво-красные листья буков украсились каплями, как рыжие кудри - брильянтами.
At the roadside hamlet called Roy-Town, just beyond this wood, was the old inn Buck's Head.	В придорожном селении Ройтаун на опушке леса находился старинный постоялый двор под названием "Оленья голова".
It was about a mile and a half from Weatherbury, and in the meridian times of stage-coach travelling had been the place where many coaches changed and kept their relays of horses.	Оттуда было примерно полторы мили до Уэзербери; в прежние времена, когда разъезжали в дилижансах, здесь перепрягали лошадей.
All the old stabling was now pulled down, and little remained besides the habitable inn itself, which, standing a little way back from the road, sig- nified its existence to people far up and down the highway by a sign hanging from the horizontal bough of an elm on the opposite side of the way.	Теперь старые конюшни были снесены, и остался лишь постоялый двор, он стоял немного поодаль от дороги и напоминал о своем существовании проезжим вывеской, висевшей на толстом суку вяза на противоположной стороне дороги.
Travellers - for the variety TOURIST had hardly developed into a distinct species at this date -sometimes said in passing, when they cast their eyes up to the sign-bearing tree, that artists were fond of representing the signboard hanging thus, but that they themselves had never before noticed so perfect an instance in actual working order.	Путешественники, - название "турист" еще не вошло в моду, - проезжая мимо и заметив на дереве вывеску, иной раз говорили, что на картинах им намозолили глаза лесные трактиры, но им еще не доводилось видеть в натуре такой живописной вывески.
It was near this tree that the waggon was standing into which Gabriel Oak crept on his first journey to Weatherbury; but, owing to the darkness, the sign and the inn had been unobserved.	Как раз у этого вяза стояла повозка, в которую забрался Габриэль Оук, когда впервые попал в Уэзербери, но в темноте он не приметил ни вывески, ни постоялого двора.
The manners of the inn were of the old-established typ e.	На постоялом дворе сохранились старомодные обычаи и порядки.
Indeed, in the minds of its frequenters they existed as unalterable formulae: E.G.	Его завсегдатаи твердо усвоили целый ряд правил, а именно:
- Rap with the bottom of your pint for more liquor.	Стукни кружкой о стол, если хочешь еще выпить.
For tobacco, shout.	Крикни погромче, если тебе требуется табак.
In calling for the girl in waiting, say,	Обращаясь к служанке, говори:
"Maid!"	"Девушка".
Ditto for the landlady, "Old Soul!" etc., etc.	Хозяйку зови "мамашей" и т. д. и т. п.