Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Томас Гарди
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Томас Гарди, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Романтическая драма, первый литературный успех английского писателя Томаса Гарди, одна из первых книг о героине с чертами феминистки — независимой хозяйке фермы, внимания которой добиваются трое: богатый джентльмен, отчаянный сержант и рассудительный фермер. Нелегкая проблема женского выбора и все «прелести» сельской жизни — в романе «Вдали от обезумевшей толпы».

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Гарди

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Her simple country nature, fed on old-fashioned principles, was troubled by that which would have troubled a woman of the world very little, both Fanny and her child, if she had one, being dead.	Простодушная, выросшая за городом и воспитанная в старомодных правилах, Батшеба была потрясена событием, которое произвело бы лишь слабое впечатление на светскую женщину, -смертью Фанни и ее младенца (если он вправду у нее был).
Bathsheba had grounds for conjecturing a connection between her own history and the dimly suspected tragedy of Fanny's end which Oak and Boldwood never for a moment credited her with possessing.	Но время текло, и мысли Батшебы, вначале вялые и сумбурные, стали постепенно оживляться, разгладились мрачные складки на лбу, и выражение тревоги в глазах сменилось покоем сосредоточенного размышления. Батшеба смутно догадывалась, что смерть Фанни связана с какой-то трагической историей, в которую замешана и она сама, хотя ни Оук, ни Болдвуд даже не допускали мысли, что она обо всем догадывается.
The meeting with the lonely woman on the previous Saturday night had been unwitnessed and unspoken of.	Встреча с одинокой женщиной субботним вечером произошла без свидетелей и не вызвала никаких толков.
Oak may have had the best of intentions in withholding for as many days as possible the details of what had happened to Fanny; but had he known that Bathsheba's perceptions had already been exercised in the matter, he would have done nothing to lengthen the minutes of suspense she was now undergoing, when the certainty which must terminate it would be the worst fact suspected after all.	Оук из самых лучших побуждений пытался возможно дольше сохранить в тайне все, приключившееся с Фанни, но если б он знал, что Батшеба сама старается распутать этот узел, он не стал бы держать ее в томительной неизвестности, понимая, что ужасная правда только подтвердит ее подозрения.
She suddenly felt a longing desire to speak to some one stronger than herself, and so get strength to sustain her surmised position with dignity and her lurking doubts with stoicism.	Внезапно ей страстно захотелось поговорить с человеком, более сильным духом, чем она, и почерпнуть у него мужества, чтобы с достоинством перенести свалившееся на нее бремя мук и стоически перетерпеть гнетущие сомнения.
Where could she find such a friend? nowhere in the house.	Где бы ей найти такого друга? Только не у себя в доме.
She was by far the coolest of the women under her roof.	Она куда хладнокровнее всех женщин, живущих под ее кровом.
Patience and suspension of judgement for a few hours were what she wanted to learn, and there was nobody to teach her.	Сейчас ей хотелось одного - научиться терпеливо выжидать и воздерживаться от всяких суждений хотя бы в ближайшие часы, но некому было ее в этом наставить.
Might she but go to Gabriel Oak! - but that could not be.	Уж не пойти ли ей к Габриэлю Оуку? Нет, она этого не сделает!
What a way Oak had, she thought, of enduring things.	"Как стойко умеет переносить Оук все трудности жизни", - подумалось ей.

Boldwood, who seemed so much deeper and higher and stronger in feeling than Gabriel, had not yet learnt, any more than she herself, the simple lesson which Oak showed a mastery of by every turn and look he gave - that among the multitude of interests by which he was surrounded, those which affected his personal wellbeing were not the most absorbing and important in his eyes.	Казалось, Болдвуду доступны более глубокие, возвышенные и сильные чувства, чем Г абриэлю, а между тем он до сих пор постиг не лучше ее ту простую науку, какой в совершенстве овладел Оук, доказывая это каждым своим движением и взглядом: он умел поступаться своими личными интересами ради интересов других людей и не ставил выше всего свое благополучие.
Oak meditatively looked upon the horizon of circumstances without any special regard to his own standpoint in the midst.	Оук вдумчиво всматривался в происходящие события, отнюдь не считая себя их центром.
That was how she would wish to be.	Именно такой и хотелось бы ей быть!
But then Oak was not racked by incertitude upon the inmost matter of his bosom, as she was at this moment.	Но ведь Оука не мучает неизвестность, от которой сейчас разрывается ее сердце.
Oak knew all about Fanny that he wished to know -she felt convinced of that.	Оук решительно все знает о Фанни - она уверена в этом.
If she were to go to him now at once and say no more than these few words,!What is the truth of the story?" he would feel bound in honour to tell her.	Если она сейчас отправится к нему и задаст лишь один краткий вопрос: "Правду ли говорят люди?" - он как человек чести обязан будет ей ответить.
It would be an inexpressible relief.	И она получит невыразимое облегчение.
No further speech would need to be uttered.	Ей не понадобится давать ему объяснений.
He knew her so well that no eccentricity of behaviour in her would alarm him.	Оук так ее изучил, что его не испугает никакая ее эксцентричность.
She flung a cloak round her, went to the door and opened it.	Она накинула плащ, распахнула дверь и вышла на крыльцо.
Every blade, every twig was still.	Ни один листик, ни одна ветка не шевелилась.
The air was yet thick with moisture, though somewhat less dense than during the afternoon, and a steady smack of drops upon the fallen leaves under the boughs was almost musical in its soothing regularity. lt seemed better to be out of the house than within it, and Bathsheba closed the door, and walked slowly down the lane till she came opposite to Gabriel's cottage, where he now lived alone, having left Coggan's house through being pinched for room.	Воздух был все еще насыщен влагой, хотя туман уже не казался таким густым, как во вторую половину дня, и капли гулко, с правильными промежутками, почти в музыкальном ритме падали с деревьев на сухие листья, устилавшие землю. Батшеба подумала, что на воздухе ей будет легче, чем дома, и, заперев дверь, зашагала вдоль по улочке, направляясь к коттеджу, в котором теперь жил в одиночестве Г абриэль, перебравшийся туда из дома Коггена, где было слишком тесно.
There was a light in one window only', and that was downstairs.	Она остановилась против коттеджа. Только в одном из окон нижнего этажа виднелся свет.
The shutters were not closed, nor was any blind or curtain drawn over the window, neither robbery nor observation being a contingency which could do much injury to the occupant of the domicile.	Ставни не были закрыты, на окне не было ни занавесок, ни штор, - как видно, хозяин помещения не слишком-то опасался воров или любопытных взглядов.

Yes, it was Gabriel himself who was sitting up: he was reading, From her standing-place in the road she could see him plainly, sitting quite still, his light curly head upon his hand, and only occasionally looking up to snuff the candle which stood beside him.	В окне она увидела Габриэля, он читал, сидя за столом. Она могла отчетливо его разглядеть, - он сидел неподвижно, подперев рукой белокурую кудрявую голову, и лишь по временам снимал нагар со свечи, стоявшей подле него.
At length he looked at the clock, seemed surprised at the lateness of the hour, closed his book, and arose.	Наконец он взглянул на часы, очевидно, удивился, что уже так поздно, захлопнул книгу и встал.
He was going to bed, she knew, and if she tapped it must be done at once.	Она поняла, что он собирается ложиться спать, и если стучать, то надо сию же минуту.
Alas for her resolve!	Увы! Куда девалась ее решимость!
She felt she could not do it, Not for worlds now could she give a hint about her misery to him, much less ask him plainly for information on the cause of Fanny's death.	Она почувствовала, что не в силах этого сделать. Ни за что на свете не намекнет она ему о своем горе, а тем более не станет допытываться, чем вызвана смерть Фанни.
She must suspect, and guess, and chafe, and bear it all alone.	Она обречена подозревать, и догадываться, и терзаться, и все переносить в одиночку.
Like a homeless wanderer she lingered by the bank, as if lulled and fascinated by the atmosphere of content which seemed to spread from that little dwelling, and was so sadly lacking in her own.	Подобно бездомному страннику, стояла Батшеба на краю дороги, убаюканная и зачарованная атмосферой покоя, царившей в коттедже. Как недоставало в ее доме тишины и мира!
Gabriel appeared in an upper room, placed his light in the window-bench, and then - knelt down to pray.	Но вот Габриэль появился в верхней комнате, поставил свечу на подоконник и... преклонил колени для молитвы.
The contrast of the picture with her rebellious and agitated existence at this same time was too much for her to bear to look upon longer.	В ее смятенной, растерзанной душе так мучительно отразилась эта мирная картина, что она больше не в силах была смотреть.
It was not for her to make a truce with trouble by any such means.	Нет! Не для нее такое примирение с горем!
She must tread her giddy distracting measure to its last note, as she had begun it.	Она должна пройти до конца мучительный пагубный путь, на который вступила.
With a swollen heart she went again up the lane, and entered her own door.	С тяжелым сердцем зашагала она назад и вошла в свой дом.
More fevered now by a reaction from the first feelings which Oak's example had raised in her, she paused in the hall, looking at the door of the room wherein Fanny lay.	Ею овладело лихорадочное возбуждение: оно пришло на смену тех чувств, какие она испытала, наблюдая Оука; в прихожей она остановилась, глядя на дверь, за которой лежала Фанни.
She locked her fingers, threw back her head, and strained her hot hands rigidly across her forehead, saying, with a hysterical sob,	Она сплела пальцы рук, откинула голову назад и, прижав горячие руки ко лбу, воскликнула с истерическим стоном:
"Would to God you would speak and tell me your secret, Fanny! . , .	- Боже мой! Если б ты только могла, Фанни, открыть мне свою тайну!..
O, I hope, hope it is not true that there are two of you! ... If I could only look in upon you for one little minute, I should know all!"	О, я надеюсь, я все же надеюсь, что это неправда, что вас тут не двое!.. Если б мне хоть на миг заглянуть в гроб, я узнала бы все!..
A few moments passed, and she added, slowly,	Через минуту-другую она медленно прошептала: