Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Джозеф Конрад
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Джозеф Конрад, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Сердце тьмы» – путешествие английского моряка в глубь Африки, психологическое изображение борьбы цивилизации и природы, исследование «тьмы человеческого сердца», созданное Джозефом Конрадом после восьми лет пребывания в Конго. По мотивам повести «Сердце тьмы» был написан сценарий знаменитого фильма Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня».

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джозеф Конрад

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I looked ahead-piloting.	Я смотрел вперед и вел судно.
'Close the shutter,' said Kurtz suddenly one day;	- Закройте ставень, - неожиданно сказал однажды Куртц.
' I can't bear to look at this.'	- Я не могу этого видеть.
I did so.	Я исполнил его просьбу.
There was a silence.	Последовало молчание.
'Oh, but I will wring your heart yet!' he cried at the invisible wilderness.	- О, но я еще вырву у тебя сердце! - крикнул он невидимой глуши.
"We broke down-as I had expected-and had to lie up for repairs at the head of an island.	Произошла поломка, - я этого ждал, - и нам пришлось пристать к острову и заняться ремонтом.
This delay was the first thing that shook Kurtz's confidence.	Эта задержка гибельно повлияла на уверенность Куртца.
One morning he gave me a packet of papers and a photograph-the lot tied together with a shoe-string.	Как-то утром он мне вручил связку бумаг и фотографическую карточку; пакет был перевязан шнурком от ботинка.
'Keep this for me,' he said.	- Спрячьте, - сказал он.
'This noxious fool' (meaning the manager) 'is capable of prying into my boxes when I am not looking.'	- Этот зловредный дурак (он имел в виду начальника) способен рыться в моих сундуках, когда я не смотрю.
In the afternoon I saw him.	После полудня я заглянул к нему.
He was lying on his back with closed eyes, and I withdrew quietly, but I heard him mutter,	Он лежал на спине с закрытыми глазами, и я хотел уйти, но он забормотал:
' Live rightly, die, die...'	- Жить честно, умереть, умереть...
I listened.	Я прислушался.
There was nothing more.	Больше он не сказал ни слова.
Was he rehearsing some speech in his sleep, or was it a fragment of a phrase from some newspaper article?	Произносил ли он речь во сне, или то был отрывок фразы для какой-нибудь газетной статьи?
He had been writing for the papers and meant to do so again, 'for the furthering of my ideas.	Он когда-то работал в газетах и думал снова заняться этим делом, "чтобы распространять мои идеи.
It's a duty.'	Это - долг".
"His was an impenetrable darkness.	Его окутывал непроницаемый мрак.
I looked at him as you peer down at a man who is lying at the bottom of a precipice where the sun never shines.	Я на него смотрел, как смотрят на человека, лежащего на дне пропасти, куда никогда не проникает луч солнца.
But I had not much time to give him, because I was helping the engine-driver to take to pieces the leaky cylinders, to straighten a bent connecting-rod, and in other such matters.	Но я не мог ему уделять много времени, так как помогал механику разбирать на части протекающие цилиндры, выпрямлять согнутый шатун, производить ремонт.

I lived in an infernal mess of rust, filings, nuts, bolts, spanners, hammers, ratchet-drills-things I abominate, because I don't get on with them.	Я жил окруженный гайками, опилками, ржавчиной, болтами, ключами для отвертывания гаек, молотками - предметами мне ненавистными, ибо я не умел с ними ладить.
I tended the little forge we fortunately had aboard; I toiled wearily in a wretched scrap-heap-unless I had the shakes too bad to stand.	Я следил за маленькой кузницей, по счастью оказавшейся на борту, я устало рылся в куче обломков, пока приступ лихорадки не заставлял меня лечь.
"One evening coming in with a candle I was startled to hear him say a little tremulously,	Как-то вечером, войдя со свечой в рубку, я испугался, услышав его дрожащий голос:
' I am lying here in the dark waiting for death.'	- Я лежу здесь, в темноте, и жду смерти.
The light was within a foot of his eyes.	Свет был на расстоянии фута от его глаз.
I forced myself to murmur,	Я с трудом прошептал:
' Oh, nonsense!' and stood over him as if transfixed.	- О, вздор! - и тревожно склонился над ним.
"Anything approaching the change that came over his features I have never seen before, and hope never to see again.	Я не представлял себе, чтобы могло так сильно измениться лицо человека, и - надеюсь - никогда больше этого не увижу.
Oh, I wasn't touched.	О, жалости я не чувствовал!
I was fascinated. It was as though a veil had been rent.	Я был зачарован, словно передо мной разорвали пелену.
I saw on that ivory face the expression of sombre pride, of ruthless power, of craven terror-of an intense and hopeless despair.	Лицо, цвета слоновой кости, дышало мрачной гордостью; безграничная властность, безумный ужас, напряженное и безнадежное отчаяние - этим было отмечено его лицо.
Did he live his life again in every detail of desire, temptation, and surrender during that supreme moment of complete knowledge?	Вспоминал ли он в эту последнюю минуту просветления всю свою жизнь, свои желания, искушения и поражение?
He cried in a whisper at some image, at some vision-he cried out twice, a cry that was no more than a breath:	Он прошептал, словно обращаясь к какому-то видению... он попытался крикнуть, но этот крик прозвучал как вздох:
"'The horror!	- Ужас!
The horror!'	Ужас!
"I blew the candle out and left the cabin.	Я задул свечу и вышел из рубки.
The pilgrims were dining in the mess-room, and I took my place opposite the manager, who lifted his eyes to give me a questioning glance, which I successfully ignored.	Пилигримы обедали в кают-компании, и я занял свое место за столом против начальника. Тот поднял глаза и посмотрел на меня вопросительно, но я игнорировал этот взгляд.
He leaned back, serene, with that peculiar smile of his sealing the unexpressed depths of his meanness.	Он невозмутимо откинулся на спинку стула, улыбаясь странной своей улыбкой, словно запечатывавшей подлую его душонку.
A continuous shower of small flies streamed upon the lamp, upon the cloth, upon our hands and faces.	Мошки кружились роем вокруг лампы, ползали по скатерти, по нашим рукам и лицам.
Suddenly the manager's boy put his insolent black head in the doorway, and said in a tone of scathing contempt:	Вдруг слуга начальника просунул в каюту свою черную голову и сказал с уничтожающим презрением:

"'Mistah Kurtz-he dead.'	- Мистер Куртц... умер.
"All the pilgrims rushed out to see.	Все пилигримы выбежали, чтобы посмотреть на него.
I remained, and went on with my dinner.	Я один остался за столом и продолжал обедать.
I believe I was considered brutally callous.	Думаю, меня сочли бесчувственной скотиной.
However, I did not eat much.	Однако ел я немного.
There was a lamp in there-light, don't you know-and outside it was so beastly, beastly dark.	Здесь горела лампа, было, знаете ли, светло... а там, снаружи, нависла тьма.
I went no more near the remarkable man who had pronounced a judgment upon the adventures of his soul on this earth.	Больше я не подходил к замечательному человеку, который произнес приговор над похождениями своей души на земле.
The voice was gone.	Голос угас.
What else had been there?	Что было у него, кроме голоса?
But I am of course aware that next day the pilgrims buried something in a muddy hole.	Но мне известно, что на следующий день пилигримы что-то похоронили в грязной яме.
"And then they very nearly buried me.	А потом они едва не похоронили меня.
"However, as you see, I did not go to join Kurtz there and then.	Однако я, как видите, не последовал в ту пору за Куртцем.
I did not. I remained to dream the nightmare out to the end, and to show my loyalty to Kurtz once more.	Да, я остался, чтобы пережить кошмар до конца и еще раз проявить свою верность Куртцу.
Destiny.	Судьба.
My destiny!	Моя судьба!
Droll thing life is-that mysterious arrangement of merciless logic for a futile purpose.	Забавная штука жизнь, таинственная, с безжалостной логикой преследующая ничтожные цели.
The most you can hope from it is some knowledge of yourself-that comes too late-a crop of unextinguishable regrets.	Самое большее, что может получить от нее человек, - это познание себя самого, которое приходит слишком поздно и приносит вечные сожаления.
I have wrestled with death.	Я боролся со смертью.
It is the most unexciting contest you can imagine.	Это самая скучная борьба, какую только можно себе представить.
It takes place in an impalpable greyness, with nothing underfoot, with nothing around, without spectators, without clamour, without glory, without the great desire of victory, without the great fear of defeat, in a sickly atmosphere of tepid scepticism, without much belief in your own right, and still less in that of your adversary.	Она происходит в серой пустоте, когда нет опоры под ногами, нет ничего вокруг, нет зрителей, нет блеска и славы; нет страстного желания одержать победу, нет великого страха перед поражением; вы боретесь в нездоровой атмосфере умеренного скептицизма, вы не уверены в своей правоте и еще меньше верите в правоту своего противника.
If such is the form of ultimate wisdom, then life is a greater riddle than some of us think it to be.	Если такова высшая мудрость, то жизнь - загадка более серьезная, чем принято думать.