Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.13/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Идея этой повести впервые возникла у меня, когда я с моими детьми и друзьями участвовал в домашнем спектакле, в пьесе Уилки Коллинза «Застывшая пучина». Мне очень хотелось войти по-настоящему в роль, и я старался представить себе то душевное состояние, которое я мог бы правдиво передать, дабы захватить зрителя.

По мере того как у меня складывалось представление о моем герое, оно постепенно облекалось в ту форму, в которую и вылилось окончательно в этой повести. Я поистине перевоплотился в него, когда играл. Я так остро пережил и перечувствовал все то, что выстрадано и пережито на этих страницах, как если бы я действительно испытал это сам.

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Do so, implicitly. Your suspense is nearly ended, my darling; he shall be restored to you within a few hours; I have encompassed him with every protection.	- Ты можешь быть совершенно спокойна, дитя мое, твои мученья подходят к концу. Еще несколько часов, и тебе возвратят его. Я постарался склонить в его пользу всех, от кого зависит решение.
I must see Lorry."	Мне надо повидать Лорри.
He stopped.	Он остановился.
There was a heavy lumbering of wheels within hearing.	Грохот колес по мостовой гулко прокатился где-то рядом.
They both knew too well what it meant.	Оба, и отец и дочь, знали, что это значит.
One.	Одна.
Two.	Две.
Three.	Три.
Three tumbrils faring away with their dread loads over the hushing snow.	Три телеги, битком набитые страшным грузом, двигались по заснеженной мостовой.
"I must see Lorry," the Doctor repeated, turning her another way.	- Мне необходимо повидать Лорри, - повторил доктор, быстро сворачивая с Люси в первый переулок.
The staunch old gentleman was still in his trust; had never left it.	Преданный своему долгу, честный старик все еще возился с запутанными делами фирмы; он не считал возможным сложить с себя ответственность.
He and his books were in frequent requisition as to property confiscated and made national.	В связи с конфискацией имущества в банк поступали частые запросы, и он удовлетворял их с помощью своих книг.
What he could save for the owners, he saved.	Он не щадил усилий, чтобы спасти все, что можно, для законных владельцев, и ему это иногда удавалось.
No better man living to hold fast by what Tellson's had in keeping, and to hold his peace.	Никто лучше его не мог бы уберечь вверенные Теллсону ценности и избежать при этом всяких неприятностей и огласки.
A murky red and yellow sky, and a rising mist from the Seine, denoted the approach of darkness.	Сумрачно-багровое небо чуть золотилось на западе, над Сеной стелился туман, надвигались сумерки.
It was almost dark when they arrived at the Bank.	Когда они подошли к банку, уже почти стемнело.
The stately residence of Monseigneur was altogether blighted and deserted.	Угрюмый, пустынный, вырос перед ними в темноте величественный дворец монсеньера.
Above a heap of dust and ashes in the court, ran the letters: National Property.	На дворе над кучей мусора белела громадная вывеска: Народная собственность.
Republic One and Indivisible. Liberty, Equality, Fraternity, or Death!	Республика Единая, Неделимая, Свобода, Равенство, Братство или Смерть!
Who could that be with Mr. Lorry-the owner of the riding-coat upon the chair-who must not be seen?	Кто бы это мог быть у мистера Лорри? Чей это дорожный плащ брошен на стуле? Кто этот посетитель, который только что прибыл откуда-то и не желает показываться?

From whom newly arrived, did he come out, agitated and surprised, to take his favourite in his arms?	Мистер Лорри, взволнованный и удивленный, бросился к Люси и горячо обнял свою любимицу.
To whom did he appear to repeat her faltering words, when, raising his voice and turning his head towards the door of the room from which he had issued, he said:	Кому он повторил то, что она ему сказала? С кем это он говорил, когда, повернувшись к дверям спальни, откуда он только что вышел, он повторил за ней, повысив голос:
"Removed to the Conciergerie, and summoned for to-morrow?"	- Переводят в Консьержери, суд назначен на завтра!
VI. Triumph	Глава VI Радость
The dread tribunal of five Judges, Public Prosecutor, and determined Jury, sat every day.	Грозный трибунал, состоявший из пяти судей, общественного обвинителя и несменяемых присяжных, заседал каждый день.
Their lists went forth every evening, and were read out by the gaolers of the various prisons to their prisoners.	Каждый вечер тюремщики во всех тюрьмах оглашали списки тех, кого вызывали в трибунал.
The standard gaoler-joke was,	И так уж оно повелось, что все тюремщики, входя вечером в камеру, выкрикивали:
"Come out and listen to the Evening Paper, you inside there!"	"А ну, подходи слушать Вечернюю газету, вы там!"
"Charles Evremonde, called Darnay!"	- Шарль Эвремонд, он же Дарней.
So at last began the Evening Paper at La Force.	Так наконец-то в этот раз началась Вечерняя газета в Лафорсе.
When a name was called, its owner stepped apart into a spot reserved for those who were announced as being thus fatally recorded.	Когда тюремщик выкрикивал имя, тот, кого он называл, выходил и становился в сторону, за загородку; для тех, кто значился в этом роковом списке, в камере было огорожено особое место.
Charles Evremonde, called Darnay, had reason to know the usage; he had seen hundreds pass away so.	Шарль Эвремонд, он же Дарней, успел изучить это тюремное правило: сотни людей на его глазах проходили за эту загородку и исчезали.
His bloated gaoler, who wore spectacles to read with, glanced over them to assure himself that he had taken his place, and went through the list, making a similar short pause at each name.	Опухший тюремщик в очках, которые он нацепил, чтобы читать список, глянул поверх очков и, убедившись, что он стал, куда ему полагалось, выкрикнул следующее имя; так, останавливаясь после каждого имени, он огласил весь список.
There were twenty-three names, but only twenty were responded to; for one of the prisoners so summoned had died in gaol and been forgotten, and two had already been guillotined and forgotten.	Названо было двадцать три имени, налицо оказалось двадцать. Один из названных умер в тюрьме, о чем, как видно, успели позабыть, а двое сложили головы на гильотине, и об этом тоже забыли.
The list was read, in the vaulted chamber where Darnay had seen the associated prisoners on the night of his arrival.	Список читали в том самом помещении с низким сводчатым потолком, где Дарней увидел такое множество заключенных в тот день, когда его только что привели сюда.
Every one of those had perished in the massacre; every human creature he had since cared for and parted with, had died on the scaffold.	Все они погибли, когда толпа расправлялась с узниками. Исчезли и все те, к кому он успел привязаться за это время, все они до одного погибли на эшафоте.

There were hurried words of farewell and kindness, but the parting was soon over.	Товарищи по камере подходили прощаться, дружески ободряли, пожимали руки, но явно спешили вернуться в свой тесный круг.
It was the incident of every day, and the society of La Force were engaged in the preparation of some games of forfeits and a little concert, for that evening.	Для них это не было событием, все это повторялось изо дня в день, а светское общество Лафорса в этот вечер собиралось играть в фанты и устраивало маленький концерт.
They crowded to the grates and shed tears there; but, twenty places in the projected entertainments had to be refilled, and the time was, at best, short to the lock-up hour, when the common rooms and corridors would be delivered over to the great dogs who kept watch there through the night.	Они теснились у загородки, прощались, вытирая слезы, но ведь надо же было успеть заменить кем-то двадцать выбывших из игры, а времени оставалось немного, скоро общие камеры запрут на ночь, а в коридоры выпустят свирепых собак, которые будут сторожить заключенных до утра.
The prisoners were far from insensible or unfeeling; their ways arose out of the condition of the time.	Узники были отнюдь не бессердечные, черствые люди; просто в то страшное время чувства и нравы стали иными.
Similarly, though with a subtle difference, a species of fervour or intoxication, known, without doubt, to have led some persons to brave the guillotine unnecessarily, and to die by it, was not mere boastfulness, but a wild infection of the wildly shaken public mind.	Так, например, некоторые люди в ту пору в припадке какого-то умоисступления сами рвались на гильотину и погибали. И это вовсе не было каким-то удальством, бесшабашностью - нет, это было одним из многих проявлений повального безумия, которое в то безумное время охватило всю страну.
In seasons of pestilence, some of us will have a secret attraction to the disease-a terrible passing inclination to die of it.	Так, во время чумы, когда смерть косит людей, многих обуревает тайное влечение к этой страшной болезни, жажда погибнуть от чумы.
And all of us have like wonders hidden in our breasts, only needing circumstances to evoke them.	У каждого из нас есть свои непостижимые странности, скрытые в тайниках души, и они ждут только благоприятного случая, чтобы прорваться наружу.
The passage to the Conciergerie was short and dark; the night in its vermin-haunted cells was long and cold.	Ночью узников быстро перевезли в Консьержери; долго тянулась эта ночь в холодной завшивленной камере.
Next day, fifteen prisoners were put to the bar before Charles Darnay's name was called.	На следующий день пятнадцать из двадцати предстали перед трибуналом до того, как вызвали Чарльза Дарнея.
All the fifteen were condemned, and the trials of the whole occupied an hour and a half.	Все пятнадцать были присуждены к смертной казни, и суд над ними продолжался не более полутора часов.
"Charles Evremonde, called Darnay," was at length arraigned.	Наконец дошла очередь и до него. -Обвиняемый Шарль Эвремонд, он же Дарней.
His judges sat upon the Bench in feathered hats; but the rough red cap and tricoloured cockade was the head-dress otherwise prevailing.	За столом восседали судьи в шляпах с перьями, а кругом было море голов в красных колпаках с трехцветными кокардами.
Looking at the Jury and the turbulent audience, he might have thought that the usual order of things was reversed, and that the felons were trying the honest men.	Г лядя на присяжных и на всю эту буйную толпу в зале, можно было подумать, что здесь все перевернулось: преступники собрались судить честных людей.