Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.13/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Идея этой повести впервые возникла у меня, когда я с моими детьми и друзьями участвовал в домашнем спектакле, в пьесе Уилки Коллинза «Застывшая пучина». Мне очень хотелось войти по-настоящему в роль, и я старался представить себе то душевное состояние, которое я мог бы правдиво передать, дабы захватить зрителя.

По мере того как у меня складывалось представление о моем герое, оно постепенно облекалось в ту форму, в которую и вылилось окончательно в этой повести. Я поистине перевоплотился в него, когда играл. Я так остро пережил и перечувствовал все то, что выстрадано и пережито на этих страницах, как если бы я действительно испытал это сам.

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Citizen Gabelle hinted, with infinite delicacy and politeness, that in the pressure of business imposed on the Tribunal by the multitude of enemies of the Republic with which it had to deal, he had been slightly overlooked in his prison of the Abbaye-in fact, had rather passed out of the Tribunal's patriotic remembrance-until three days ago; when he had been summoned before it, and had been set at liberty on the Jury's declaring themselves satisfied that the accusation against him was answered, as to himself, by the surrender of the citizen Evremonde, called Darnay.	При этом Г абелль почтительно и осторожно пояснил, что ввиду того, что трибунал завален делами и едва успевает расправиться со всеми врагами Республики, о нем, надо полагать, несколько забыли и он все это время сидел в тюрьме Аббатства. Действительно, почтенный Г абелль начисто вылетел из патриотической памяти сурового трибунала. О нем вспомнили только три дня тому назад, немедленно вызвали в суд, допросили и отпустили на все четыре стороны, сняв с него все обвинения, поскольку ответчик по его делу, гражданин Эвремонд, он же Дарней, находится в руках правосудия и скоро предстанет перед судом.
Doctor Manette was next questioned.	Затем допросили доктора Манетта.
His high personal popularity, and the clearness of his answers, made a great impression; but, as he proceeded, as he showed that the Accused was his first friend on his release from his long imprisonment; that, the accused had remained in England, always faithful and devoted to his daughter and himself in their exile; that, so far from being in favour with the Aristocrat government there, he had actually been tried for his life by it, as the foe of England and friend of the United States-as he brought these circumstances into view, with the greatest discretion and with the straightforward force of truth and earnestness, the Jury and the populace became one.	Народ знал и любил доктора Манетта, и его ясные, исчерпывающие показания произвели впечатление на публику; отвечая на вопрос о своем знакомстве с подсудимым, он рассказал, что, когда он пришел в себя после своего долголетнего заключения, этот человек стал его первым другом, верным и преданным другом его дочери; что он не только не пользовался милостью людей, стоящих у власти в Англии и английских аристократов, но был привлечен к суду, как враг Англии и друг Соединенных Штатов, и едва избежал смертной казни; доктор рассказывал об этом просто, без всяких прикрас, но с той убеждающей силой, какой обладает лишь истина, - и присяжные, как и весь зал, слушали его с явным сочувствием.
At last, when he appealed by name to Monsieur Lorry, an English gentleman then and there present, who, like himself, had been a witness on that English trial and could corroborate his account of it, the Jury declared that they had heard enough, and that they were ready with their votes if the President were content to receive them.	Наконец, когда он назвал имя мистера Лорри, англичанина, присутствующего в зале, который, как и он, был свидетелем на этом суде в Англии и может подтвердить все, что он здесь говорил, присяжные заявили, что они слышали достаточно и пришли к единодушному заключению, каковое могут объявить сейчас же, если на то будет воля председателя.
At every vote (the Jurymen voted aloud and individually), the populace set up a shout of applause.	Г олосование происходило открыто, каждый присяжный по очереди объявлял свое решение вслух, и каждый раз зал разражался рукоплесканиями.
All the voices were in the prisoner's favour, and the President declared him free.	Все высказались в пользу подсудимого, и председатель объявил, что он свободен.
Then, began one of those extraordinary scenes with which the populace sometimes gratified their fickleness, or their better impulses towards generosity and mercy, or which they regarded as some set-off against their swollen account of cruel rage.	И тут началось нечто невообразимое; свидетельствовало ли это о легкомыслии и непостоянстве толпы, или о том, что она способна поддаваться великодушным добрым порывам, или, может быть, она сейчас вознаграждала себя за все, на что толкала ее слепая ярость?

No man can decide now to which of these motives such extraordinary scenes were referable; it is probable, to a blending of all the three, with the second predominating.	Кто может сказать, какая сила вызвала эту бурю восторга! Наверно, тут действовали все три импульса сразу, но могучая сила второго подчиняла себе оба другие.
No sooner was the acquittal pronounced, than tears were shed as freely as blood at another time, and such fraternal embraces were bestowed upon the prisoner by as many of both sexes as could rush at him, that after his long and unwholesome confinement he was in danger of fainting from exhaustion; none the less because he knew very well, that the very same people, carried by another current, would have rushed at him with the very same intensity, to rend him to pieces and strew him over the streets.	Как только председатель объявил, что Дарней свободен, те самые люди, которые только что проливали кровь, бросились, обливаясь слезами, обнимать и целовать узника. Ослабевший от долгого заточенья, ошеломленный Дарней смотрел на эту толпу, и ему казалось, что его вот-вот вытащат на улицу и разорвут на части; и когда вся эта толпа ринулась к нему, он едва не лишился чувств.
His removal, to make way for other accused persons who were to be tried, rescued him from these caresses for the moment.	Его спасло то, что в зал ввели других подсудимых.
Five were to be tried together, next, as enemies of the Republic, forasmuch as they had not assisted it by word or deed.	Перед судом предстало сразу пять человек, пять врагов республики, все преступление коих заключалось в том, что они ни словом, ни делом не помогали ей.
So quick was the Tribunal to compensate itself and the nation for a chance lost, that these five came down to him before he left the place, condemned to die within twenty-four hours. The first of them told him so, with the customary prison sign of Death-a raised finger-and they all added in words,	Спеша возместить упущенное и восстановить престиж суда и народа, трибунал всем пятерым мгновенно вынес смертный приговор. Дарней еще не успел покинуть здание суда, как всех пятерых осужденных свели вниз; им предстояло сегодня же взойти на эшафот, и тот, кого вели первым, сам сообщил об этом Дарнею условным тюремным знаком: он поднял указательный палец - это означало Смерть! - и все они воскликнули хором:
"Long live the Republic!"	"Да здравствует Республика!"
The five had had, it is true, no audience to lengthen their proceedings, for when he and Doctor Manette emerged from the gate, there was a great crowd about it, in which there seemed to be every face he had seen in Court-except two, for which he looked in vain.	Суд над ними не затянулся еще и потому, что народ уже успел разбежаться из зала: когда Дарней с доктором подошли к воротам, там уже стояла толпа, и Дарней узнал те же лица, которые он видел в суде, не было только тех двоих - он тщетно искал их глазами.
On his coming out, the concourse made at him anew, weeping, embracing, and shouting, all by turns and all together, until the very tide of the river on the bank of which the mad scene was acted, seemed to run mad, like the people on the shore.	И тут опять все бросились к нему - обнимали, обливали слезами, прижимали к груди, трясли за руку, вешались на шею, все вместе и поодиночке, плакали, смеялись, кричали, неистовствовали так, что у него опять все поплыло перед глазами, как будто река, шумевшая тут же внизу, вырвалась, обезумев, из берегов и захлестнула его своими волнами.
They put him into a great chair they had among them, and which they had taken either out of the Court itself, or one of its rooms or passages. Over the chair they had thrown a red flag, and to the back of it they had bound a pike with a red cap on its top.	Его усадили в большое кресло, которое, по-видимому, вытащили из зала суда или из какой-нибудь другой комнаты в том же здании, кресло покрыли красным флагом, а к спинке прикрепили пику, увенчанную красным колпаком.

In this car of triumph, not even the Doctor's entreaties could prevent his being carried to his home on men's shoulders, with a confused sea of red caps heaving about him, and casting up to sight from the stormy deep such wrecks of faces, that he more than once misdoubted his mind being in confusion, and that he was in the tumbril on his way to the Guillotine.	Невзирая на его протесты и уговоры доктора, эту триумфальную колесницу торжественно подняли на плечи и так, через весь город, понесли Дарнея к его дому. В теснившихся вокруг него бурных людских волнах, в этом необозримом море красных колпаков мелькали иногда, словно вынырнув откуда-то из глубины, такие страшные, обезумевшие лица, что Дарней, у которого не переставала кружиться голова, снова минутами впадал в какое-то странное забытье, - ему казалось, будто его везут на гильотину.
In wild dreamlike procession, embracing whom they met and pointing him out, they carried him on.	Все это точно происходило во сне. Люди обнимались со встречными, показывали на него, толпа увеличивалась, и процессия двигалась дальше.
Reddening the snowy streets with the prevailing Republican colour, in winding and tramping through them, as they had reddened them below the snow with a deeper dye, they carried him thus into the courtyard of the building where he lived.	Алым цветом Республики окрашивались занесенные снегом улицы, по которым медленно двигалось триумфальное шествие, и, наверно, под снегом на мостовой еще сохранились багровые следы, оставленные этой толпой, которая сейчас торжественно несла Дарнея. Так, на плечах, донесли его до самого дома.
Her father had gone on before, to prepare her, and when her husband stood upon his feet, she dropped insensible in his arms.	Доктор пошел вперед предупредить Люси. Когда толпа, войдя во двор, опустила Дарнея, Люси без чувств упала к нему на грудь.
As he held her to his heart and turned her beautiful head between his face and the brawling crowd, so that his tears and her lips might come together unseen, a few of the people fell to dancing.	Прильнув к ее губам, он держал ее в своих объятиях, заслонив ее головой от толпы, и слезы текли по его лицу и смешивались с ее слезами, а толпа между тем пустилась в пляс.
Instantly, all the rest fell to dancing, and the courtyard overflowed with the Carmagnole.	Через минуту на дворе уже кружилась карманьола.
Then, they elevated into the vacant chair a young woman from the crowd to be carried as the Goddess of Liberty, and then swelling and overflowing out into the adjacent streets, and along the river's bank, and over the bridge, the Carmagnole absorbed them every one and whirled them away.	Подхватив какую-то молодую женщину, толпа усадила ее в освободившееся кресло, подняла на плечи и, провозгласив ее богиней Свободы, ринулась на улицу, оттуда на набережную Сены и дальше через мост, ширясь, разрастаясь, не переставая отплясывать карманьолу.
After grasping the Doctor's hand, as he stood victorious and proud before him; after grasping the hand of Mr. Lorry, who came panting in breathless from his struggle against the waterspout of the Carmagnole; after kissing little Lucie, who was lifted up to clasp her arms round his neck; and after embracing the ever zealous and faithful Pross who lifted her; he took his wife in his arms, and carried her up to their rooms.	Дарней долго тряс руку доктору, который стоял около Люси, гордый, счастливый одержанной им победой, затем бросился пожимать руку мистеру Лорри; старика чуть не сбила с ног карманьола, он едва пробрался сквозь толпу; потом маленькая Люси, которую мисс Просс подняла на руки, чтобы она могла расцеловать отца, обхватила его своими ручками; он расцеловал ее, а вместе с ней и верную, преданную Просс, а потом подхватил на руки жену и понес ее наверх в комнаты.
"Lucie!	- Люси!
My own!	Родная моя!
I am safe."	Я спасен!