Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.13/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Идея этой повести впервые возникла у меня, когда я с моими детьми и друзьями участвовал в домашнем спектакле, в пьесе Уилки Коллинза «Застывшая пучина». Мне очень хотелось войти по-настоящему в роль, и я старался представить себе то душевное состояние, которое я мог бы правдиво передать, дабы захватить зрителя.

По мере того как у меня складывалось представление о моем герое, оно постепенно облекалось в ту форму, в которую и вылилось окончательно в этой повести. Я поистине перевоплотился в него, когда играл. Я так остро пережил и перечувствовал все то, что выстрадано и пережито на этих страницах, как если бы я действительно испытал это сам.

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Повесть о двух городах - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Before it had set in dark on the night of his condemnation, he had travelled thus far on his last way.	Все это произошло с ним, прежде чем успело стемнеть и настала его последняя ночь.
Being allowed to purchase the means of writing, and a light, he sat down to write until such time as the prison lamps should be extinguished.	Ему разрешили купить свечу и письменные принадлежности, и он сел писать, пока еще не наступило время, когда по тюремным правилам полагалось тушить свет.
He wrote a long letter to Lucie, showing her that he had known nothing of her father's imprisonment, until he had heard of it from herself, and that he had been as ignorant as she of his father's and uncle's responsibility for that misery, until the paper had been read.	Он написал длинное письмо Люси, где говорил ей, что он ничего не знал о том, что ее отец столько лет томился в тюрьме, пока она сама не рассказала ему, и что до того, как сегодня в суде огласили этот документ, он так же, как и она, не подозревал, что виновниками несчастья были его отец и дядя.
He had already explained to her that his concealment from herself of the name he had relinquished, was the one condition-fully intelligible now-that her father had attached to their betrothal, and was the one promise he had still exacted on the morning of their marriage.	Он уже и раньше объяснял ей, что вынужден был скрывать от нее свое настоящее имя, - от которого он отрекся добровольно - потому что на этом настаивал ее отец, и теперь понятно, почему отец поставил это непременным условием и, даже в самое утро их свадьбы, взял с него обещание, что он не нарушит этого условия.
He entreated her, for her father's sake, never to seek to know whether her father had become oblivious of the existence of the paper, or had had it recalled to him (for the moment, or for good), by the story of the Tower, on that old Sunday under the dear old plane-tree in the garden.	Он умолял не расспрашивать отца об этих записках, забыл ли он об их существовании, не вспомнил ли о них (а потом опять забыл), в связи с рассказом о находке в Тауэре, в тот воскресный вечер, когда они сидели в саду под старым платаном.
If he had preserved any definite remembrance of it, there could be no doubt that he had supposed it destroyed with the Bastille, when he had found no mention of it among the relics of prisoners which the populace had discovered there, and which had been described to all the world.	Если отец даже и помнил о них, он, конечно, был в полной уверенности, что они были уничтожены во время осады Бастилии, потому что обо всем, что было найдено там, писали в газетах, а о них не было упомянуто ни словом.
He besought her-though he added that he knew it was needless-to console her father, by impressing him through every tender means she could think of, with the truth that he had done nothing for which he could justly reproach himself, but had uniformly forgotten himself for their joint sakes.	Он просил ее - и тут же добавлял, что и сам знает, что ее не надо об этом просить, - успокоить, утешить отца, внушить ему так, как только она одна и может, что ему не в чем себя упрекать, он все делал для них, что было в его силах, и не щадил себя ради них.
Next to her preservation of his own last grateful love and blessing, and her overcoming of her sorrow, to devote herself to their dear child, he adjured her, as they would meet in Heaven, to comfort her father.	Он говорил ей о своей любви и благословлял ее; умолял ее пересилить свое горе и посвятить себя заботам об их дорогой дочурке, быть утешением отцу и верить, что они встретятся за гробом.
To her father himself, he wrote in the same strain; but, he told her father that he expressly confided his wife and child to his care. And he told him this, very strongly, with the hope of rousing him from any despondency or dangerous retrospect towards which he foresaw he might be tending.	И отцу ее он написал тоже; он поручал ему свою жену и дочь, просил его заботиться о них и особенно горячо настаивал на том, что он теперь остался их единственной поддержкой и опорой, надеясь, что этим он удержит его от отчаянья, поможет ему избежать нового приступа болезни.

To Mr. Lorry, he commended them all, and explained his worldly affairs. That done, with many added sentences of grateful friendship and warm attachment, all was done.	И мистеру Лорри он написал, что он оставляет их всех на его попечение, посвящал его в свои денежные дела и выражал ему свои самые дружеские чувства, горячо благодарил его за участие.
He never thought of Carton.	О Картоне он даже не вспомнил.
His mind was so full of the others, that he never once thought of him.	Он так был полон мыслями о своих близких, что ни разу не подумал о нем.
He had time to finish these letters before the lights were put out. When he lay down on his straw bed, he thought he had done with this world.	Он успел написать все эти письма до того, как погасили свет, и когда он улегся на свой соломенный матрац, ему показалось, что он уже совсем простился с жизнью.
But, it beckoned him back in his sleep, and showed itself in shining forms.	Но она снова завладела им во сне и предстала ему радостная, сияющая.
Free and happy, back in the old house in Soho (though it had nothing in it like the real house), unaccountably released and light of heart, he was with Lucie again, and she told him it was all a dream, and he had never gone away.	Свободный, счастливый, он снова видел себя дома в Сохо (хотя это был совсем другой дом, непохожий на их старый), каким-то чудесным образом он вырвался на волю, и ему было так легко и хорошо, и он опять был с Люси, и она уверяла его, что все это ему приснилось и он никуда не уезжал из Англии.
A pause of forgetfulness, and then he had even suffered, and had come back to her, dead and at peace, and yet there was no difference in him.	Потом все куда-то исчезло, и, кажется, его уже казнили, и он вернулся к ним мертвый, но на душе у него было по-прежнему спокойно и даже как будто ничто не изменилось.
Another pause of oblivion, and he awoke in the sombre morning, unconscious where he was or what had happened, until it flashed upon his mind, "this is the day of my death!"	Потом опять все куда-то провалилось, и он проснулся, когда уже брезжил серый день, и первую минуту не мог понять, где он, что с ним, как вдруг его точно обожгла мысль: сегодня казнь.
Thus, had he come through the hours, to the day when the fifty-two heads were to fall.	Так незаметно прошла ночь и наступил день, когда под топором гильотины должны были упасть пятьдесят две головы.
And now, while he was composed, and hoped that he could meet the end with quiet heroism, a new action began in his waking thoughts, which was very difficult to master.	Он был спокоен, ему казалось, что он вполне владеет собой и мужественно встретит свой конец, но постепенно его стали одолевать какие-то странные мысли, и он никак не мог от них отделаться.
He had never seen the instrument that was to terminate his life.	Он никогда не видел машины, которая должна была прекратить его жизнь.
How high it was from the ground, how many steps it had, where he would be stood, how he would be touched, whether the touching hands would be dyed red, which way his face would be turned, whether he would be the first, or might be the last: these and many similar questions, in nowise directed by his will, obtruded themselves over and over again, countless times.	Высоко ли она над землей, на сколько ступеней к ней надо подняться, как стать, не будут ли в крови руки, которые его будут держать, куда его повернут лицом, возьмут ли его первым, или последним? Эти мысли, помимо его воли, неотвязно преследовали его.

Neither were they connected with fear: he was conscious of no fear.	Они были вызваны не страхом; он не чувствовал страха.
Rather, they originated in a strange besetting desire to know what to do when the time came; a desire gigantically disproportionate to the few swift moments to which it referred; a wondering that was more like the wondering of some other spirit within his, than his own.	Скорее они возникали из острого, мучительного желания узнать заранее, как надо держать себя, когда наступит эта минута. И это непреодолимое желание чудовищно не соответствовало тем кратким секундам, за которые все должно было совершиться. В этом болезненном любопытстве было что-то навязчивое, точно какой-то демон обуял его и он никак не мог от него отделаться.
The hours went on as he walked to and fro, and the clocks struck the numbers he would never hear again.	Он ходил из угла в угол по камере, и тюремные часы отбивали время числом ударов, которое для него больше уже никогда не повторится.
Nine gone for ever, ten gone for ever, eleven gone for ever, twelve coming on to pass away.	Вот последний раз пробило девять, десять - вот уже и одиннадцать бьет, - последний раз; скоро и двенадцать пробьет, - последний раз.
After a hard contest with that eccentric action of thought which had last perplexed him, he had got the better of it.	Он все старался отогнать от себя назойливо преследующие его мысли, и, наконец, ему это удалось.
He walked up and down, softly repeating their names to himself.	Он прохаживался взад и вперед по камере и тихо повторял про себя дорогие имена.
The worst of the strife was over.	На душе у него было спокойно, борьба кончилась.
He could walk up and down, free from distracting fancies, praying for himself and for them.	Его перестали мучить навязчивые виденья. Он мог ходить взад и вперед и молиться за себя и за близких.
Twelve gone for ever.	Пробило двенадцать - последний раз.
He had been apprised that the final hour was Three, and he knew he would be summoned some time earlier, inasmuch as the tumbrils jolted heavily and slowly through the streets.	Он знал, что казнь назначена на три часа. Вероятно, за ним придут несколько раньше - ведь эти перегруженные телеги так медленно двигаются по улицам.
Therefore, he resolved to keep Two before his mind, as the hour, and so to strengthen himself in the interval that he might be able, after that time, to strengthen others.	Он решил, что ему следует быть наготове к двум часам и до тех пор стараться сохранить бодрость, чтобы найти в себе силы поддержать и подбодрить других.
Walking regularly to and fro with his arms folded on his breast, a very different man from the prisoner, who had walked to and fro at La Force, he heard One struck away from him, without surprise.	Скрестив руки на груди, он шагал из угла в угол -как он был теперь непохож на того жалкого узника, метавшегося по камере в Лафорсе.
The hour had measured like most other hours. Devoutly thankful to Heaven for his recovered self-possession, he thought, "There is but another now," and turned to walk again.	Он слышал, как пробило час, и спокойно, без тени волнения, отметил про себя, что время идет, как всегда, ни скорее, ни медленнее, и, поблагодарив бога за свое спокойствие и самообладание, подумал - остается еще час, - и снова зашагал взад и вперед.
Footsteps in the stone passage outside the door.	Шаги в коридоре по каменным плитам.
He stopped.	Кто-то остановился у его двери.
The key was put in the lock, and turned.	Ключ повернулся, щелкнул замок.